Сегодня

449,58    486,94    62,22    4,86
Экономика

Стоит ли центральноазиатским экспортерам газа рассчитывать на Китай?

Ребека ФолиEurasianet
31 марта 2021
У производителей центральноазиатских природного газа есть только один активный покупатель – Китай. И хотя энергетические аппетиты Китая растут, он сигнализирует о намерении увеличить производство энергии внутри страны. Какими будут последствия данной инициативы для Казахстана, Туркменистана и Узбекистана?

Чуть более десяти лет назад Китай производил достаточно газа для удовлетворения собственных нужд. Теперь около 42 процентов спроса покрывается за счет импорта. Центральная Азия обеспечивает около трети импорта газа Китаем и 15 процентов его потребностей. Остальная часть поступает по трубопроводам из Мьянмы (3 процента от общего объема импорта) и России (тоже 3 процента, но объемы поставок растут), а также по морю в виде сжиженного природного газа (СПГ), на который приходится более двух третей импорта. (Китай скоро станет крупнейшим импортером СПГ в мире.)

К 2035 году потребности Китая в газе удвоятся, поэтому импорт из центральноазиатских стран не остановится. Однако долгосрочные планы Пекина обуздать зависимость от импорта, одновременно сократив выбросы в атмосферу, вызывают вопросы о необходимости строительства дополнительных трубопроводов из Центральной Азии, таких как ветка «D» (четвертая ветка трубопровода из ЦА в КНР).

Согласно оценкам, представленным в Статистическом обзоре BP, в 2019 году Китай импортировал из Центральной Азии 43 миллиарда кубометров газа, в то время как еще в 2010-м этот показатель составлял всего 3,4 миллиарда. Туркменистан, крупнейший экспортер газа в Центральной Азии, оказался в особой зависимости от Китая, после того, как в 2016 году прекратился экспорт в Россию. В середине 2019 года Россия согласилась возобновить импорт газа из Туркменистана в размере 5,5 миллиарда кубов в год, но это очень мало по сравнению с объемами, поставляемыми в КНР.

Хотя Китай в основном покупает СПГ, по контракту он обязан оплачивать определенные объемы поставок газа из Центральной Азии. Пункт «бери или плати» включен в большинство долгосрочных газовых контрактов. «Эти объемы потенциально могут быть сокращены, но они вряд ли упадут ниже 70 процентов от нынешних показателей», – говорит Сергей Капитонов из Центра энергетики Московской школы управления СКОЛКОВО. 

Пекин находится в завидном положении, т.к. у центральноазиатских производителей мало других покупателей.

«В любом газовом контракте есть механизмы пересмотра условий, – отмечает Капитонов. – Китай, несомненно, воспользуется своим правом на пересмотр, если увидит, что другие производители на рынке могут предложить более дешевый газ или более гибкие условия. В этом отношении экспорт газа из Центральной Азии намного более уязвим, чем поставки других производителей, потому что у Центральной Азии сейчас нет жизнеспособной экспортной альтернативы Китаю».

Проблема наличия в регионе множества продавцов и всего одного покупателя ярко проявилась в марте прошлого года, когда Китай объявил форс-мажор в связи с пандемией и сократил импорт газа из Центральной Азии.

Затяжное падение продаж газа обернется катастрофой для Туркменистана, где на долю голубого топлива приходится свыше 80 процентов экспортной выручки. Узбекистан, который также экспортирует золото и хлопок, может лучше справиться с изменением спроса на энергоносители со стороны Китая. Эти страны десятилетиями не могут найти альтернативных покупателей. Между тем Ташкент заявляет, что надеется прекратить экспорт газа к середине 2020-х годов, чтобы уменьшить внутренний дефицит. 

Но пока экспортеры газа из ЦА могут спать спокойно, потому что их поставки отличаются надежностью. Спотовые цены на СПГ в Азии в прошлом году демонстрировали крайнюю волатильность: сначала они упали до рекордно низкого уровня в 2020 году, а затем, в начале 2021 года, резко взлетели во время зимнего отопительного сезона, что заставило Китай увеличить импорт из Центральной Азии.

Кроме того, СПГ поступает через прибрежные терминалы, что сопряжено с геополитическими рисками. «Торговая война с США напоминает Китаю об опасности импорта энергоносителей, особенно по морю, – говорит Стивен О’Салливан из Оксфордского института энергетических исследований. – Наличие трубопровода с Центральной Азией позволяет [Китаю] чувствовать себя более комфортно. Очевидно, что трубопроводный газ рассматривается как более безопасный».

Но в долгосрочной перспективе стремление Пекина обеспечить большую безопасность поставок представляет угрозу для экспортеров газа, надеющихся подзаработать за счет роста спроса в Китае.

В частности вопросом безопасности поставок недавно занялось Всекитайское собрание народных представителей: в опубликованном 11 марта плане на 14-ю пятилетку вошло требование о минимальных уровнях внутреннего производства энергии. Кроме того, в прошлом году Пекин открыл этот сектор для иностранных фирм, дав им возможность вести разведку и добычу. В результате в проигрыше могут оказаться иностранные производители газа, экспортирующие его в КНР.

Планом на пятилетку также предусматривается увеличение доли неископаемых источников энергии (включая АЭС и ГЭС) в структуре энергопотребления страны до «примерно 20 процентов» к 2025 году. Правда, в плане по переходу на альтернативные источники нашлось место и природному газу, который считается «переходным топливом», помогающим отказаться от угля. Китай пообещал выйти на углеродную нейтральность к 2060 году, в результате чего потребление угля и нефти будет сокращаться быстрее, чем потребление более экологически чистого природного газа.

Поскольку ожидается, что объемы импорта Китаем природного газа останутся неизменными до 2025 года, большой вопрос для соседей заключается в том, понадобится ли Китаю еще один трубопровод, и если да, то какой именно. О строительстве ветки «D» договорились в 2013 году, но работы продвигались медленно, что, возможно, говорит о падении интереса со стороны Китая. Ветка «D», способная увеличить пропускную способность трубопровода в КНР на 30 миллиардов кубометров в год, – прямой конкурент планирующегося трубопровода «Сила Сибири 2» из России в Китай мощностью 50 миллиардов кубометров в год. Китаю, вероятно, нужен будет только один из них.
+1
    3 948