Без права на ошибку. Как спасая экономику, не утопить её?

Но сначала о «позолоте». Как сообщил министр национальной экономики Алибек Куантыров, за три квартала темп её роста составил 2,8 процента. Положительную динамику продемонстрировали сельское хозяйство, информация и связь, строительство, транспорт и складирование, торговля и горнодобывающая промышленность. В авангарде уже традиционно идёт обрабатывающий сектор, не перестающий радовать своими успехами членов правительства. Как подчеркнул министр, рост производства в машиностроении составил 7,6 процента, в том числе в автомобилестроении – 17,8, в производстве электрического оборудования – 11,5 процента. 

Показатели в других секторах пусть и не такие впечатляющие, но тоже характеризуются положительной динамикой. Например, производство продуктов питания выросло на 3,7, напитков – на 7, пластмассовых изделий – на 4,9, готовых металлических изделий – на 2,5, продукции химической промышленности – на 10,7, одежды – на 7,3 процента. 

Глава ведомства также отметил, что наблюдается ускорение темпов роста инвестиций в основной капитал - в целом на 7 процентов. Радует и увеличение внешнеторгового товарооборота, который «подскочил» сразу на 36,3 процента и составил 86,3 миллиарда долларов. Объем экспорта значительно превалирует над объемом импорта – положительный торговый баланс, как сообщил Куантыров, составил 26,4 миллиарда долларов. 

Если послушать нашего министра, то складывается полное ощущение, что пока где-то там далеко бушуют грозы и бьют молнии, казахстанская экономика вопреки всем законам сохраняет нордическое спокойствие и просто-таки пышет богатырским здоровьем. Да, периодически у нее как у дамы весьма экзальтированной бывают «недомогания» в виде всплеска наблюдающейся сегодня инфляции, на что по-отечески попенял глава Нацбанка Галымжан Пирматов и увеличил вчера базовую ставку до 16%, но в целом казахстанцы, судя по прозвучавшим отчетам, могут начинать сами себе завидовать и уверенно смотреть в будущее. 

А со следующего года, когда инфляционная ломка может пойти на спад, как обещают государственные менеджеры, жизнь и вовсе станет веселее. Главное, добавляют они чуть ли не шепотом, - чтобы не было войны, новых волн эпидемии, сверхдавления на рынке энергоносителей и иных незапланированных неожиданностей. Как говорится, было бы смешно, если б не было так грустно: всё это больше смахивает на заклинание, нежели на некий мало-мальски обоснованный прогноз.

Безусловно, сегодня, когда рушится старый мир, а на его обломках даже не прорисовывается образ мира нового, строить модели будущего развития – занятие, мягко говоря, бесперспективное. Но и тешить себя иллюзиями, как минимум, недальновидно. Куда более адекватной линией поведения тут представляется следование принципу «надейся на лучшее, но готовься к худшему». Поэтому мы попросили аналитика компании Esperio Нурбека Искакова проанализировать хотя бы текущий комплекс угроз для казахстанской экономики и наиболее адекватные варианты ответа на них. 

- Говоря о возможных последствиях «ядерной» риторики, нужно учитывать, что экономика - это во многом психология, ведь от преобладающих в обществе настроений напрямую зависит потребительская активность граждан. В Казахстане степень её влияния на экономику ниже, чем, скажем, в США, Великобритании, Европейском Союзе и т.д., где потребительский сектор занимает до 70 процентов ВВП. То есть, как бы печально это ни прозвучало, но поскольку основой казахстанской экономики являются экспортно-сырьевые поставки в развитые страны, ситуация в ней больше зависит от потребительской активности американцев, европейцев и жителей других богатых государств. 

На сегодня угроза локального ядерного конфликта в Украине не воспринимается гражданами развитых стран как риск, способный изменить их модель потребления. Они больше обеспокоены рекордно высокой инфляцией, особенно ростом цен на энергоресурсы, и ухудшением кредитных условий из-за повышения центральными банками процентных ставок. А вот гражданами стран, вовлеченных в эту ситуацию в силу общей истории (а Казахстан входит в их число), эскалация «ядерной риторики» России и Запада воспринимается гораздо острее. То есть, потребительские настроения казахстанцев от заявлений политиков, жонглирующих словами о ядерном потенциале, действительно меняются. Это видно по динамике розничных продаж в нашей стране - в сентябре они в годовом выражении перешли на отрицательную территорию, составив минус 3,2 процента относительно показателя 2021-го. 

Пока цены на нефть держатся на высоком уровне, провал потребительского сектора для экономики РК в целом не так заметен. Однако, судя по опережающим индикаторам (индексы деловой активности в производственном секторе и секторе услуг), скоро и вся отечественная экономика ускорит своё торможение, и тогда ухудшение потребительских настроений наших граждан станет проявляться более выпукло. 

- Макроэкономическая наука не придумала способа, который позволил бы избежать циклического кризиса. А именно он все более настойчиво стучится в двери мировой экономики. Лучшее, что можно сделать в такой ситуации, – это постараться смягчить его удар и последствия для рынка труда, банковского сектора, других системообразующих элементов экономики.

Попытки оттянуть наступление экономического спада, предоставив монетарные или фискальные стимулы, лишь ухудшат ситуацию, поскольку в казахстанской экономике, как, собственно, и в других экономиках, еще в начале 2022 года потенциальный уровень роста был не только достигнут, но и превышен. Это значит, что свободного трудового и другого незадействованного ресурса не осталось, а дополнительный приток денег в экономику способен разве что ускорить инфляцию.

Пока позитивная инерция в экономике в целом сохраняется. Это не так критично. Но когда циклический спад произойдет, то более высокая инфляция, накопленная до спада, не позволит в полной мере использовать антикризисные фискальные и монетарные инструменты для сокращения продолжительности депрессионного периода. Так что лучшее, что сегодня могут сделать правительство и Национальный банк, - это проверить банковскую систему на устойчивость и подготовить антикризисные программы, которые понадобятся уже в первой половине 2023 года.