Неонационализм после ...независимости
На первый взгляд странно иметь волну т.н. национал-патриотических высказываний после более чем 20 лет независимости. Но жив курилка! Более того, некоторым в конце 1990-х гг. поворотными казались слова одного из видных национал-патриотов (в истинном смысле и националистичного и патриотичного Хасена Кожахмета), что социальные проблемы важнее чем этнические различия. Действительно, на фоне выдвинувшихся на первое место социальных вопросов межэтническая тематика отошла на задний план. Положение изменилось в начале 2000-х гг. Откуда появились неонационал-патриоты в эти именуемые ныне «тучные годы»?
Фейсбуковские записи наших дней позволяют сделать вывод: кто-то «прозревает» спустя 10 лет, а кто-то более чем 20 лет после независимости. Кое-что можно сказать о таком человеке. Как правило, это относительно молодой человек, к концу советской эпохи успевший побывать пионером. В середине 2000-х гг. появилась новая волна, своеобразный римейк национализма. Ничего удивительного нет. Как правило, сторонники неонационализма обращают взор к прошлому и находят в нём колониальное прошлое, протянувшееся сквозь времена Российской империи и Советского Союза. Впрочем, слова о колониализме царизма имелись и в «Истории Казахской ССР». Но не замечали этого будущие национал-патриоты.
Национал-патриоты «первого разлива» - т.е. конца 1990-начала 1990-х гг. имели перед собой уже рушившуюся Советскую державу. Именно в их среде существовало выражение Советская империя. Через много лет, уже после 2010 г., цикл передач на одном из каналов российского телевидения так и назывался: «Советская империя».
Надо сказать, что приход рыночной экономики, а также последовавший после него социально-экономический шок (от которого многие так и не сумели оправится, а меньшинство получило огромные дивиденды) совпавший с первыми годами Независимости не давал каких-то массовых примеров проявления национализма. В определенной степени эту нишу занимал человек-газета Алдан Аимбетов со своей «Казахской правдой». Надо вспомнить, кстати, что профессор, ставший на пенсии выпускать частную газету, не отрицал тотально опыт (как то интернационализм и т.п.) Советского Союза, всегда подчеркивал лояльность к не казахам. Обычно от него доставалось тем, кто так или иначе сам касался темы суверенитета, при этом допуская (по мнению А.Аимбетова) «антиказахский выпад». И нередко это было попросту по делу. Не будем здесь подробно останавливаться на окончательной судьбе газеты, которая уже при последних годах жизни А.Аимбетова, как бы, саму себя пережила и уже не вызывала того жгучего интереса, сравнимого с серединой девяностых. Но что было, то было. Интернет возможно не может служить полным отображением настроений царящих в обществе, но гораздо выпуклее и основательнее дает представление о тенденциях и брожениях в обществе, нежели в доинтернетовскую эпоху, когда по сути дела и расцветала "Казахская правда".
Конечно, газету и социальные сети сравнивать нельзя, все-таки у конкретной газеты куда больше ответственности, прежде всего юридической. У «Казахской правды» были иски, в 1995 году сотрудничавший с указанной редакцией журналист Д. Сулеев давал свидетельские показания в милиции о том, что он дескать «не замечал никогда за издателем газеты антисемитских высказываний» (!!!). Иначе говоря, профессор печатая острые и полемически заостренные статьи попадал в такого рода ситуации. В этом смысле, Интернет поистине стерпит все. С другой стороны, обыкновенная (и очередная) группа в Фейсбуке грозно назвалась Антифашистский Комитет (крайне неудачное в условиях Казахстана со всех точек зрения название) и наделала много шума несколько недель тому назад. Грубо говоря разделение пошло по линии «русские» и «казахи», причем, надо отметить, что «русские» на самом деле не только собственно русские… Любому непредвзятому эксперту совершенно ясно, что возникновение такой группы в Фейсбуке, это, ни что иное, как реакция на заявления, причем, людей повторимся, отнюдь не с улицы, которые будь они напечатаны в «Казахской правде» (продолжающей спорадически выходить в свет) вполне тянули бы за статью УК РК в части разжигания «межнациональной розни» и т.д. С той лишь разницей, если профессор такие иски не проигрывал, то в нашей гипотетической ситуации все могло бы быть как раз наоборот. Разумеется, появление «Антифашистского Комитета» на какой момент резко повысил градус почти что взаимных оскорблений в социальных сетях. С другой стороны, несмотря на залпы с двух сторон, это не могло иметь и пока не имеет никаких юридических последствий. Впрочем, справедливости ради так же заметим, что: сие типично для таких тем и в целом для Интернета, и не только русскоязычного…
Но даже знаменитому в те годы профессору философии, обладавшему и кругозором, и стилем изложения, в многом было очень далеко до нынешних «националистов» засевших в социальных сетях и демонстрирующих отнюдь не аимбетовскую толерантность. Надо заметить, что когда мы говорим о социальных сетях в данном ракурсе, то там фонтанируют антироссийской (и все чаще переходящей в антирусскую) риторикой отнюдь не «безлошадные» энтузиасты Интернета, а люди достаточно известные в сфере общественного мнения. Иными словами, если газета для пенсионера Алдана Аимбетова, долгое время преподававшего основы марксизма-ленинизма, стала эдаким личностным выплеском романтичного национализма первого десятилетия Независимости, именно, личностным, но приобретшим общественное звучание, то нынешние националисты (едва ли не щеголяющие своими «острыми» постами в Интернете), явно представляют собой вполне сформировавшееся явление, определенную тенденцию.
Однако как бы то ни было, Интернет только подчеркнул, что национализм не просто жив, а банально выражаясь, поднял голову и имеет определенные тенденции к проявлению. В данном случае можно вычленить основные моменты: русский язык, наследие СССР, собственно Россия, в качестве союзника и - все остальное, что каким то образом подпирает неприятие вышеназванных объектов. Судя по записям в социальных сетях, многих такое неприятие шокирует, обычно это третья сторона не видящая в Казахстане никакого фашизма и в то же время беспокоящаяся за обострённо эмоциональные комментарии и посты касающиеся напрямую межнационального спокойствия. Но если подходить глобально, то только на первый взгляд кажется странным появление националистического тренда спустя 10 и более лет после Независимости. На деле есть закономерность, но в наших палестинах малоизвестная. История стран Востока демонстрирует существование таких национализмов «вдогонку». Обществоведение советского времени различало национализм угнетающей нации и национализм угнетенной нации.
Что после достижения независимости может меняться многое, и, в том числе национализм, как-то оставалось вне внимания догматически думающих идеологов. Фактов накапливалось все больше о том, что нередко прежде угнетенный этнос превращался в угнетающий по отношению к этническим меньшинствам независимого государства. Менее всего догматиками-идеологами предполагался распад СССР и националистические разборки последних лет жизни Советского Союза. Алматинский декабрь 1986г., Карабах, Сумгаит, Баку, Фергана, Новый Узень конца 1980-х гг. - все это неприятные для сознания партийных деятелей факты не нашли ни объяснения, ни решения вовремя. Палитра национализмов не исчерпывается этой дихотомией: национализм угнетающей нации и национализм угнетенной нации. Общее состоит в том, что суть национализма в манипулировании массами со стороны элит (нынче к этому можно добавить и внешние интенции). Если нет этой заинтересованности, то национализм остается национализмом в настроениях в отдельных умах.
Существуют три канала выражения недовольства в политике: классовый (коммунисты, социал-демократы на левом фланге, консерваторы на правом), националистический и религиозный. В политике проявляются все три канала, с преимуществом одного из них. Бывает, смешение двух типов недовольства, правда, с преобладанием в содержании одного из них.
Национализм после независимости, национализм «вдогонку» со стороны этноса казалось бы получившего все возможности для самостоятельного развитии, его роль в изменении отношений в обществе и партийной системе, изучены на примере Индии и ряда стран Африки. В Индии, этой великой и древней стране, новый национализм не привел к масштабным конфликтам. Он вырос из постколониальных реалий. В 1959 г. в Индии через 10 с небольшим лет после 1947 г. появилась партия «Сватантра», переводимая, как правило, как «Партия независимости». Прежде, в начале 1960-х гг., приводился перевод «Партия свободы». Основали её некоторые из прежних деятелей Индийского национального конгресса и кое-кто из правых социалистов. Лидером был известный политик, ранее видный правый конгрессист Раджагопалачария.
Чакраварти Раджагопалачария прожил долгую жизнь (1878г., селение близ г. Хосур, провинция Мадрас, — 1972г.), видный индийский политический и государственный деятель. Происходил из семьи состоятельного брахмана – высших каст Индии, юрист по образованию. В 1959г. был инициатором создания крайне правой партии «Сватантра», лидером которой пребывал до конца своих лет. С 1919г. активный участник национально-освободительного движения. Занимал видные посты в Индийском национальном конгрессе (ИНК): в 1921—22г. генеральный секретарь Индийского национального конгресса, в 1922—42гг. и 1946—47гг. входил в рабочий комитет, т.е. руководящий орган ИНК. В отличие от «центриста» Джавархалала Неру, лидера ИНК, Раджагопалачария отличался правыми взглядами и позицией. После достижения Индией независимости (1947г.), в 1948—50гг. — генерал-губернатор доминиона Индия. В 1950—51гг. министр без портфеля, затем министр вооруженных сил Республики Индия. В 1952—54гг. главный министр штата Мадрас. Очевидна существенная разница от нашей действительности – хотя бы часть правящей индийской элиты была заинтересована в «новом национализме». Интерес не был случайным.
Появление партии «Сватантра» пробило первую существенную брешь в доминировании ИНК. Компартия Индии имела парламентскую фракцию и даже её представители вошли в 1957г. в правительство южноиндийского штата Керала. Но коммунисты, сменяющие ИНК у руля власти – это было слишком и для элиты и для большинства населения. Менее влиятельны по сравнению с коммунистами были социалисты, не говоря об иных незначительных в общенациональном масштабе партиях. В течение десятилетий политические и личностные разногласия приводили к отходу от ИНК групп правых и бывало левых конгрессистов. Расколы в ИНК способствовали переходу количества в качество. В 1974г. «Сватантра» стала основой новой партии Бхаратия лок дал, которая в 1977г. объединилась с рядом других партий в «Джаната партии» во главе с Морарджи Десаи. «Джаната парти» покончила с непрерывным многолетним правлением ИНК. С 1979г. прежняя «Сватантра» действовала как независимая партия Лок дал, в 1982 партия Лок дал распалась на 2 группировки. Пусть прежняя «Джаната парти» раскололась, но партийная система Индии стала иметь два центра, сменяющие друг друга у руля власти: ИНК(И), названный в честь погибшей Индиры Ганди, и блок антиконгрессистской оппозиции. Роль элиты очевидна: уже упоминавшийся Морарджи Десаи был одним из министров в правительстве Джавархалала Неру, первого премьер-министра Индии. Другие видные деятели «Джаната парти» также были активными участниками национально-освободительного движения. Так что в отличие от наших реалий «старый» и «новый» национализм не были оторваны друг от друга.
Партия «Сватантра» имела вполне определенную экономическую и социальную программу, свое видение внешней политики. Это был своеобразный ответ части элиты преобразованиям, проводимым правительством Индийского национального конгресса в сельском хозяйстве, промышленности, ибо партия «Сватантра» выражала интересы крупных помещиков и буржуазии и части бывших князей. Аграрная реформа 1950-х гг. облегчила положение крестьян, но основной выигрыш получили зажиточные крестьяне. Профсоюзы несколько уменьшили прежнюю активность, но спад влияния в первую очередь затронул профсоюзы, находившиеся под контролем социалистов. Что же касается руководства ИНК, то оно стремилось упрочить влияние в профсоюзах, опираясь на Индийский национальный конгресс профсоюзов (ИНКП) и в то же время старалось «отгородить» «свои» профсоюзы от профсоюзов, находившимися под влиянием Коммунистической партии Индии. Итак, правящая элита и контр-элита независимой Индии стремились применять потенциал как современных, так и традиционных институтов, чтобы упрочить влияние среди масс населения. У нас же другая история, и вспомните, навскидку, какие современные институты упрочились за последние два десятилетия? Сложно вспомнить и сказать.
Многие наши проблемы, точнее проблемность решения самих проблем, состоит в этом ослаблении современных институтов от профсоюзов, прочих общественных объединений до исполнительской и организаторской дисциплины в самих государственных органах. Профессионализм в 1990-е гг. уступал место личной преданности начальству. Что ж тогда говорить о повышении качества работы государственных органов?!.
Конечно, правые силы Индии активно использовали кастовые и прочие предрассудки. Существовал и языковый вопрос. В конце 1940-х гг. предполагалось, что к середине 1960-х гг. язык хинди приобретет де-факто положение первого государственного языка страны. Но уже в начале 1960-х гг. стала очевидной нереальность этого: чуждость хинди для народов Южной Индии, отсутствие энтузиазма даже со стороны носителей, родственных хинди языков, таких как бенгали, гуджарати и других. На сессии парламента в 1962г. было объявлено о решении правительства пролонгировать функционирование английского в качестве государственного языка на неопределенный срок. Не напоминает ли это кое-что из нашей действительности?
Заключение
«Наш» национализм больше выражает настроения, эмоции, в нём меньше всего опоры на интересы конкретных слоев правящей элиты. Что не препятствует использованию носителей таких настроений в качестве шумовой завесы, отвлекающего маневра и прочего во внутриэлитных подковерных играх. В этом наше существенное отличие от Индии.
По существу, особого запроса на национализм нового толка со стороны отечественной элиты не существует. Так что носители таких настроений обречены на вторые роли, хотя некоторые немногие из них получают свою выгоду и не только материальную от этого. Остальным же отводится роль в массовке участников, а в худшем случае не исключена возможность быть пушечным мясом.
