«В тех местах, где не прочитано ни одной книжки ни на киргизском, ни на русском – настоящего языка быть не может» – таково мнение академика Российской академии педагогических и социальных наук, заведующего кафедрой международной журналистики Кыргызско-Российского Славянского университета, доктора филологических наук, профессора Александра Кацева. Сегодня он – наш собеседник.
– Александр Самуилович, как после распада Советского Союза поменялась трактовка роли России в истории Киргизии?
– Когда все постсоветские республики говорят о том, что после Октябрьской революции происходила русификация – это глупости. То, что происходило после 1917-го года – это советизация. И русская культура потеряла не меньше, а, может, даже и больше, чем культура народов СССР. Сегодня к этому очень странное отношение. Дочь киргизского писателя депутат Ширин Айтматова вдруг говорит о том, что нужно рассматривать нынешние отношения с Россией не в сфере дружбы, а в сфере постколониальных взаимоотношений.
Мне всегда хочется спросить, а что было бы с сохранением киргизского и других народов, если бы не было той «колонизации»? Они говорят о том, что «если бы не было русских, то мы были бы детьми степи». Это все глупости. Вымерли бы или от сифилиса, или от туберкулеза. Младописьменные или новописьменные народы. И тот, кто поумнее, понимает это.
– Какова цель авторов учебников по истории, в которых говорится о «насильственной колонизации киргизской земли»?
– Авторы таких учебников, а это далеко не всегда киргизы, преследуют стремление к сегодняшней славе и наградам. Долгосрочных целей нет, и они об этом не думают. Это из серии «всемирного заговора», когда надо на кого-то списать неудачи.
А пишут так потому, что всегда и во всем считаются виноватыми инородцы. С чего начиналась нынешняя власть? С того, что на заборе Белого дома около недели висел плакат: «Грязные евреи, убирайтесь вон» (надпись была адресована приближенному семьи свергнутого президента Бакиева – Е. Гуревичу, подозреваемому в финансовых махинациях. – К.А.). Никто таким плакатом не возмутился, кроме диаспоры. А евреев осталось 300 человек во всей стране.
Потом были апрельские события (столкновения между киргизами и турками-месхетинцами в селе Маевка в 2010 г., в результате которых погибли люди. – К.А.), тоже никто ничего не сказал, кроме диаспоры. Дальше стали осквернять православные кладбища на Иссык-Куле. И снова отреагировали только люди определенного круга. Потом в синагоге бомбу взорвали, потом грабили протестантские секты.
Если бы самым первым «дали по рукам», может, и не было бы «ошских событий» (межэтнические столкновения на юге республики в 2010 г., в результате которых погибли более 400 человек. – К.А.).
– Почему вопрос государственного языка стал в последнее время столь популярным?
– Это демагогия, когда заняться нечем. У нас в стране есть две темы – давайте отберем «Кумтор» (золотодобывающий рудник, разрабатываемый канадской компанией. – К.А.) и заставим всех выучить киргизский язык. Ну ладно, заставьте.
Но насильно это сделать невозможно, это – так же, как нельзя заставить женщину что-то делать против ее воли. Неслучайно в древних религиях очень жестко регламентируется, когда нужно молиться мужчинам. И в примечании сказано, что женщина должна молиться тогда, когда она захочет и сколько захочет.
То же самое и с «Кумтором». Мы, конечно, можем зарезать курицу, которая несет золотые яйца. И нам хочется, чтобы эти яйца были крупнее самой курицы. И каждый следующий политикан пытается стать «героем» этой страны, говоря: давайте отберем «Кумтор», там будут работать наши киргизские специалисты. Но ведь для начала нужно этих специалистов обучить.
– Вернемся к языку. Почему вопрос изучения языка решается уже не первый год и на высшем уровне, а сдвиги минимальны?
– Те, кто сидит в киргизском парламенте, – активные бездельники. Они думают, что они что-то делают. Что сделали лично они для популяризации государственного языка? Что сделал для этого каждый из вас? Я задаю этот вопрос всем тем горлопанам, которые били витрины с надписями на русском языке или кричали о его отмене. Что они сделали?
У меня есть что показать. Вот – книги, которые издавались и издаются совместно с посольством Российской Федерации в Киргизии. Они сделаны за последние несколько лет.
Посвящены не только популяризации русского языка, но и киргизской литературы. Одна из последних – учебник по киргизскому языку, в который вошли 22 произведения 17 авторов. Это – сказки, начиная от сказок Пушкина и заканчивая сказками Кира Булычева. Параллельные тексты на русском и на киргизском языках. А этот трехтомник – лучшие русские переводы киргизской литературы.
Но это никому не надо. Когда мы выпустили эти книги, мы обзвонили кафедры киргизского языка, позвонили в госкомиссию по государственному языку. Сказали, что бесплатно раздаем диски. Не пришло ни одного представителя кафедры киргизского языка. Это никому не надо.
Наша госкомиссия по государственному языку тоже только говорит о том, что нужно изучать киргизский язык. Дальше разговоров дело опять-таки не идет. Эта структура для меня – как «закрома родины». Все говорят, но никто не знает, что это такое.
– Трактовка проблемного положения киргизского языка меняется со временем?
– Раньше было то же самое, что и сейчас. В 90-х годах на ученых советах заведующая кафедрой киргизского языка кричала, что если здесь будет русский язык, то киргизский умрет. Тогда я на тех же самых советах кричал, что ей нужно дать Нобелевскую премию, если они считает, что от соприкосновения языков один из них непременно должен умереть.
Язык нельзя сохранять, его нужно обогащать. Это неправда, когда мне говорят, что в Бишкеке не знают киргизский язык, что его распространение начинается за пределами столицы. В тех местах, где не прочитано ни одной книжки ни на киргизском, ни на русском – настоящего языка быть не может.
Это – мифы. Мы ими живем. А киргизский язык не хороший и не плохой. Это – язык, и он мудрее нас. Если за две тысячи лет своего существования он не исчез, то почему он должен исчезнуть сегодня?
