Как бы казахстанцы ни относились к 2015 году, он мало кого оставил равнодушным. Новые законы, низкие цены на машины и нефть и наконец плавающий курс тенге – все это стало частью прошлогодней жизни. Не менее противоречивым будет 2016-й – год красной обезьяны, которая, согласно гороскопу, может быть как созидательницей, так и разрушительницей. Такое описание хорошо характеризует ситуацию в большой политике и экономике, где опасность идет рука об руку с возможностями.
Нынешний год обещает быть не менее насыщенным, чем предыдущий. Прежде всего, заканчивается мандат у нынешнего парламента. И на политическом небосклоне снова маячат выборы. Пройдут ли они в срок и можно ли ожидать реформ? Парламент Казахстана – не чета российскому. Его полномочия слабы. Начиная с 2006 года в стране проводились эксперименты по усилению роли Мажилиса в политической жизни страны. В итоге иногда он может лаять, а вот кусаться не научился. В Мажилисе не раз критиковали министров, но без последствий для них. А в последнее время он превратился в транзитную станцию, где высаживают чиновников-пенсионеров, а из числа депутатов рекрутируют госслужащих.
Сейчас речь идет не только о выполнении парламентом своих функций, которые остаются усеченными. Говорим об эффективности казахстанской модели, конкурентоспособной экономике, модернизации общества. Успех в бизнес-сфере невозможен без профессионального представительного органа. Об этом говорит опыт Южной Кореи и других стран АТР.
Если в Казахстане реформы стартуют, то, скорее всего, они примут ограниченный характер. Усиление парламента в общественно-политической сфере сводится не только к перераспределению властных полномочий, оно требует реформы партийной системы, изменения предвыборного законодательства, работы СМИ, НПО. Здесь приходится сталкиваться с ограничениями, связанными со спецификой политической модели РК.
В прошлом году был принят закон о доступе к информации, позволяющий СМИ и гражданам запрашивать в госорганах информацию, касающуюся их деятельности. Мера сделает работу госаппарата прозрачной и более эффективной. Проблема, актуальная для Казахстана: слабое администрирование приводило к невыполнению госпрограмм, сдерживало рост малого и среднего бизнеса (МСБ), регионов страны и даже провоцировало напряженность, если вспомнить события в Жанаозене в 2011 году.
Теперь чиновникам будет трудно утаивать информацию и пускать пыль в глаза. Во-первых, количество служебной информации сократится с 40 до 20% и на 20% снизится количество госсекретов. Во-вторых, за непредставление информации и дезинформацию чиновников ждет большой штраф.
Следует отметить, что аналогичные законы не первый год работают на Украине, в России, Молдавии и других странах. При этом их КПД не везде высоко оценивают, поскольку в каждом случае выявляются недоработки. Казахстану также не стоит рассчитывать на молниеносный эффект, на избавление от бюрократии, коррупции, вседозволенности чиновников.
Прежде всего, есть нарекания к уже принятому закону. Кроме этого, в одиночку он не сможет решить всех накопившихся проблем в госаппарате. Закон о доступе к информации, как показывает опыт других стран, является отправным, но не конечным пунктом по созданию прозрачной политической системы и подотчетного госаппарата. Это – комплексное решение.
Кстати, в 2015 году был принят закон об общественных советах. Новый институт в политической модели призван повысить ответственность чиновников перед населением. Другим знаковым событием стало появление в правительстве Министерства по делам госслужбы. Решение продиктовано планами реформ, которые анонсировал президент. Как отметил Нурсултан Назарбаев, отечественный госаппарат «не отошел от изъянов советской государственной службы».
В стране назрели административные реформы. Тем более что 2016 год станет для страны подготовительным. В 2017 году в Астане заработает выставка ЭКСПО, уже ставшая возбудителем напряженности в кулуарах власти. В прошлом году из-за срыва работ глава государства сменил руководство ЭКСПО. Из Алматы в столицу был командирован экс-мэр Ахметжан Есимов. Кроме того, в 2017 году Казахстан проведет зимнюю Универсиаду. Все эти мероприятия носят имиджевый характер, они призваны показать возможности страны. Поэтому ЭКСПО или Универсиада будут висеть дамокловым мечом над головами чиновников.
По мнению экспертов, время низких цен на сырье сократит средний класс. Утверждение спорное. Он формируется не только в результате роста ВВП, но и теневой экономики, доля которой составляет 30-40%. И если кризисы для Казахстана - перманентное явление, то теневая экономика, увы, постоянная. Переживать следует не за средний класс, а за малоимущих граждан, т.к. модель социальной защиты граждан в стране не идеальная. Специалисты не раз критиковали показатели прожиточного минимума или потребительской корзины, неадекватно оценивающие бедность. Трудности в экономике заставят держать под контролем другую застаревшую проблему, так называемые моногорода, жизнь которых зависит от работы одного-двух предприятий, как правило, сырьевого характера. Тем более что стабильность в Казахстане всегда рассматривалась в качестве козырной карты для инвесторов.
За годы независимости в стране не появился многочисленный средний класс. В результате Казахстан напоминает «Титаник», где пассажиров среднего класса было меньше, чем обитателей трюмов и фешенебельных кают. Лайнер потерпел крушение из-за впередсмотрящего, который вовремя не разглядел опасность. В нашем случае также многое зависит от тех, кто стоит на мостике и влияет на курс развития. Ведь при такой социальной структуре усиливается роль государства и аппарата принуждения в обеспечении мира и порядка.
Россия и Казахстан являются петроэкономиками. Поэтому падение цен на нефть способствовало снижению экономического роста. По оценке ЕБРР, в 2015 году рост экономики Казахстана не превысит 1,2%. Это мало, но лучше, чем у России, где рост ВВП, согласно ЕБРР, окажется нулевым. Наши экономики очень похожи. Поэтому прогноз экс-главы Минфина РФ Алексея Кудрина о том, что Россия еще не прошла пик кризиса, можно смело отнести и к Казахстану.
Пока не видно признаков того, чтобы цена на нефть перестала падать. В прошлом году добыча энергоресурсов шла рекордными темпами, а в этом на мировые рынки выйдут крупные производители – США и Иран. Падение цен на нефть будет способствовать сокращению зарплат, рабочих мест, а в целом – платежеспособного спроса. На «тяжелую» экономику РК, где достаточно монополистов и сырьевых компаний, этот фактор не окажет заметного влияния. Но для МСБ, доля которого в ВВП составляет 25%, снижение спроса не пройдет бесследно. Уже сегодня в торговых центрах Алматы быстро пустеют павильоны. Поэтому индексация зарплат на 30% с января наступившего года для гражданских служащих (бюджетники, чиновники) имеет как социальную, так и экономическую ценность. Речь идет об 1,4 млн. человек, которые поддержат спрос хотя бы на минимальном уровне.
Цены на нефть могут и затормозить свое падание, т.к. они учитывают геополитические риски: конфликты, санкции. Их тоже достаточно. Но такая атмосфера продержится до тех пор, пока напряженность не спадет. Кроме того, не стоит игнорировать потенциал Казахстана. В стране есть большие золотовалютные резервы, средства Нацфонда. На правительственном уровне обсуждалась возможность, когда цена на нефть составит 40, 30 и 20 долларов за баррель. Также Казахстан имеет антикризисный опыт, полученный в 2009 году. Проблема в том, что влияние глобального кризиса трудно предсказать. Он поражал финансовую систему, испытывал на прочность евроинтеграцию и подвергал стрессу сырьевые рынки.
После 19 лет переговоров Казахстан в 2016 году стал полноправным членом ВТО. Глобальная конкуренция сегодня вызывает чувство не уверенности, а опасения. Н. Назарбаев не раз говорил, что ЕАЭС и Таможенный союз являются разминкой перед вступлением в ВТО. Увы, в рамках постсоветской интеграции Казахстан не смог сдать «нормы ГТО» – нарастить объемы экспорта. Проблема банальная, страна зависит от импорта из-за нехватки производства потребительских товаров: холодильников, трикотажа, мебели и т.д.
ВТО напоминает большой базар, где товары разбирают с прилавков. По прогнозам на 2016 год, рост мировой торговли упадет с 4 до 3,9%. В связи с этим для Казахстана актуально будет подумать не о росте экспорта, а о том, как сдержать импорт, чтобы не ухудшить торговый баланс, не подорвать местное производство. Поэтому остается полагаться на нетарифные методы регулирования внешнеэкономической деятельности и на обесценивающийся тенге. Если говорить о преимуществах ВТО для Астаны, то они носят пока символичный характер. Прежде всего, это сигнал инвесторам, что Казахстан принимает глобальные правила игры и права бизнесменов будут соблюдены. Кроме того, местным производителям теперь придется работать над собой и учитывать ошибки других, т.к. конкурировать с иностранцами им теперь придется на своем поле.
