Таджикские власти не оставляют попыток достроить Рогунскую ГЭС. В качестве возможных инвесторов теперь рассматриваются Саудовская Аравия и Катар, известные своей поддержкой салафитской версии ислама.
С начала этого года Душанбе заметно активизировал дипломатические контакты с арабскими монархиями Персидского залива, стремясь привлечь в страну новые инвестиции. Наиболее перспективной с точки зрения Душанбе сферой сотрудничества является гидроэнергетика, хотя не лишними будут инвестиции и в другие отрасли экономики, такие как добывающая промышленность, металлургия, строительство, сельское хозяйство. Главной целью при этом является достройка Рогунской ГЭС, которая позволит решить целый ряд экономических и энергетических проблем.
12 января посол Республики Таджикистан (РТ) в Саудовской Аравии Заробиддин Косими встретился с заместителем председателя, исполнительным директором Саудовского фонда развития Юсуфом ибн Ибрагим аль-Бассом, обсудив с ним «расширение сотрудничества и увеличение объемов финансовой поддержки проектов развития в Таджикистане». В начале 20-х чисел января Саудовскую Аравию посетил председатель нижней палаты таджикского парламента Шукурджон Зухуров, который на встрече с министром финансов королевства Сауди Мухаммадом аль-Мазият поднял вопрос о выдаче Таджикистану льготного кредита для достройки Рогунской ГЭС.
6 февраля президент РТ Эмомали Рахмон посетил Катар, где провел переговоры с эмиром шейхом Тамимом ибн Хамадом Оли Сони, а также финансовыми и инвестиционными кругами эмирата.
Предмет переговоров все тот же – привлечение инвестиций в гидроэнергетику, легкую и пищевую промышленность, добычу полезных ископаемых, производство стройматериалов, переработку сельхозпродукции и туризм. Гидроэнергетика в списке приоритетных отраслей отнюдь не случайно стоит на первом месте. Достройка Рогуна в последние годы превратилась для Душанбе в идею-фикс.
Привлечь инвестиции из нефтяных монархий Персидского залива Таджикистан пытается не первый год. В январе 2016 г. президент РТ нанес визит в Саудовскую Аравию, обсудив с представителями королевства возможность привлечения инвестиций в ключевые отрасли экономики. В марте 2016 г. Э. Рахмон посещал Объединенные арабские эмираты, где встречался с вице-президентом шейхом Мухаммадом ибн Рашидом Аль-Мактумом, а также генеральным директором одной из крупнейших арабских инвестиционных компаний «Мубодала» Халдуном Халифом Аль-Мубораком. Активные связи поддерживались Душанбе в этот период с Катаром и Кувейтом. Но к видимым результатам эти дипломатические усилия пока не привели.
Стоит напомнить, что около года назад инвестиции на достройку высокогорных ГЭС в тех же монархиях Персидского залива пытался найти президент Кыргызстана А. Атамбаев. Дипломатические контакты с ними Бишкек интенсифицировал после того, как достраивать Верхне-Нарынский каскад ГЭС и Камбар-Ату-1 отказалась Россия.
В декабре 2015 г. А. Атамбаев посетил Катар и Кувейт, где обсуждал возможность реализации совместных проектов в гидроэнергетике. А в январе прошлого года в Дохе состоялась встреча киргизского посла в Катаре Н. Ниязалиева с министром энергетики и промышленности Мохаммедом Салехом аль-Сада, на которой также обсуждалось сотрудничество в энергетике. Но инвестиций Кыргызстан так и не получил.
Деньги на достройку ГЭС и Таджикистану и Кыргызстану мог бы выделить Китай, для которого такие инвестиции большой проблемой не являются. Но вкладываться в эти проекты Пекин не спешит, чему есть несколько объяснений.
Во-первых, это грозит испортить его отношения с двумя ключевыми государствами Средней Азии – Узбекистаном и Казахстаном, с которыми его связывают крупные проекты по добыче и транспортировке нефти и газа. Во-вторых, участие КНР в достройке ГЭС позволило бы ему влиять на распределение поливной и питьевой воды, сделав доминирующей силой в этом засушливом регионе. Резкое повышение геополитического веса Китая могло бы привести к обострению отношений с Россией, чего ни Москве, ни Пекину не нужно.
Если деньги на достройку Рогунской ГЭС все же удастся найти, последствия этого будут далеко не однозначными. Даже оставляя за скобками вопрос безопасности, единого подхода к которому выработать так и не удалось, очевидно, что Рогун может вновь осложнить отношения Таджикистана с Узбекистаном, которые после избрания президентом Ш. Мирзиёева только-только стали налаживаться.
Ташкент пока предпочитает проблему Рогуна не комментировать, считая, по-видимому, что шансов на такой вариант развития событий немного. Но если ГЭС все же будут достраивать, то все попытки урегулировать накопившиеся между двумя республиками проблемы могут пойти прахом.
В экономическом плане Рогун позволит Таджикистану избавиться от проблем с электричеством и повысить его независимость от соседей по региону. Более того, республика сможет начать масштабные поставки электроэнергии в Афганистан и Пакистан, диверсифицировав структуру своего экспорта.
Но если инвесторами выступят Саудовская Аравия или Катар, это приведет к усилению зависимости Таджикистана от монархий Персидского залива, активно продвигающих салафитскую версию ислама. По мнению экспертов, вероятно также обострение отношений Таджикистана с Ираном, для которого оба потенциальных инвестора являются соперниками.
Впрочем, после того, как Иран принял у себя лидера запрещенной в Таджикистане Партии исламского возрождения М. Кабири, этот вопрос, похоже, Душанбе особо не беспокоит.
Геополитически ввод в строй Рогуна усилит связи Таджикистана с соседними странами Среднего Востока, что, в целом, совпадает с контурами американского проекта «Нового Шелкового пути». В сочетании с ростом китайских инвестиций это может привести к снижению взаимосвязей республики со странами СНГ. В условиях, когда Душанбе думает над тем, стоит ли ему вступать в ЕАЭС, арабские инвестиции могут стать весомым аргументом в пользу отрицательного решения.