Коллаж: © Русские в Казахстане
Ресурс развития ЕАЭС как структуры, нацеленной лишь на обеспечение свободной торговли современной Евразии, постепенно исчерпывается. После завершения переговоров с рядом стран о присоединении к режиму свободной торговли с ЕАЭС этот потенциал будет в основном исчерпан. Но Евразийский Союз не может быть пассивным наблюдателем процессов в глобальной экономике и политике. Тем более, эти процессы могут оказаться исключительно острыми и угрожать утратой многих интеграционных достижений. В случае стагнации интеграционных процессов будет нарастать публичная полемика между государствами-членами Союза, что сделает страны ЕАЭС более уязвимыми к внешним манипуляциям.
Перед странами-участниками ЕАЭС встает вопрос о выборе пути дальнейшего стратегического развития, учитывая перспективу масштабных цивилизационных изменений, о которых говорил Президент России Владимир Путин в послании Федеральному собранию 1 марта 2018 г. ЕАЭС должен найти свое место в этих изменениях, не только как межгосударственный институт, но и как сообщество, основанное на общих культурных традициях и социальных потребностях.
Страны постсоветского пространства в силу ряда факторов не готовы сейчас к серьезным шагам по дальнейшей институционализации интеграционных процессов. Причем не последним фактором является кризис мировых политических экономических институтов. Дополнительно ситуацию осложняет неготовность и нежелание политических элит стран ЕАЭС двигаться в сторону политической институционализации Союза и формирования полноценных наднациональных регулирующих органов.
В России также наблюдаются отдельные признаки «усталости от интеграции». Характерно, что в Послании Президента Владимира Путина Федеральному собранию России тема евразийской интеграции была обозначена в основном «по касательной» на фоне акцента на необходимость «внутреннего рывка».
Процессы евразийской интеграции входят в некий «переходный период» (2-4 года), когда значимое развитие, скачок в том или ином направлении затруднителен.
Отчасти это связано и с тем, что масштабы глобальных изменений еще не до конца осознаны большинством политических элит стран Евразии. Многие их представители еще продолжают исходить из краткосрочности, относительной случайности возникшей ситуации конфронтации России и Запада и неизбежности скорого возврата к «нормальности».
В условиях глобальной неопределенности сейчас важно не столько обеспечить качественный скачок в развитии евразийских институтов, сколько не допустить их деградации.Особенно учитывая фактор вмешательства внерегиональных игроков, интерес которых к Евразии носит во многом манипулятивный характер без инвестирования в регион значительных финансовых или организационных ресурсов.
Исключение составляет усиление китайского экономического и политического влияния в Евразии. Оно действительно носит долгосрочный характер и может привести к существенным изменениям в экономической конфигурации региона. Евразия будет взаимодействовать с силой, основой влияния которой является строгая иерархичность, причем не только на уровне менеджерских решений, но и финансово-инвестиционная.
Ключевой вопрос сегодняшнего дня: чем можно будет заполнить объективно возникающую интеграционную паузу, делая ее до известной степени условной.
«Интеграционную паузу» стоит использовать для долгосрочного планирования и переосмысления ключевых направлений развития Евразии как самостоятельного элемента глобальной экономической архитектуры. На этой основе после завершения формирования новых глобальных геополитических и геоэкономических условий и завершения переходного периода в ряде стран региона евразийская интеграция может получить новый импульс развития.
Главной проблемой сегодняшнего этапа в развитии евразийской интеграции является то, что ЕАЭС, как институт, не имеет значимого глобального влияния ни по одному из значимых направлений развития мировой экономики.
Наиболее оптимальным направлением видится движение в сторону единой политики в сфере экспорта классических углеводородов и согласованные подходы по развитию сланцевых.
Экспорт углеводородов является важной для всех стран-членов ЕАЭС, да и в целом стран Евразии сферой, в которой доминирующими всегда будут национальные интересы. Но на данном этапе конкуренция между странами ЕАЭС в этой сфере может иметь особенно неблагоприятный эффект.
Необходимо двигаться в сторону картелирования экспортной политики, что снизит возможности манипуляций. Облегчает ситуацию наличие у России решающего влияния в отношениях с ОПЕК, которая останется, вероятно, ключевым институтом рынка при всех рациональных сценариях развития. На перспективу нужно прорабатывать вопрос о скоординированной энергетической стратегии, активно используя потенциал экспертного сообщества.
Процессам евразийской интеграции в принципе нужен качественно новый уровень экспертности. Это связано с исчерпанием первоначальной «повестки дня» в интеграционных процессах и необходимостью перехода к более сложным задачам геоэкономического и социального конструирования и проектного управления. В экспертном диалоге, отходя от «тусовочности», важно переводить экспертные идеи в административную логику, в проекты конкретных решений, чем могли бы заняться «экспертные группы высокого уровня». Этот формат, основанный на изучении опыта отношений США с ближайшими союзниками, а также с Китаем, мог бы быть полезным и для Союзного государства России и Беларуси.
Ключевой становится потребность в управляемой многовекторности интеграции. При безусловной ценности ЕАЭС как ядра интеграционного объединения, доказавшего свою жизнеспособность, участникам интеграционных процессов необходимо рассматривать и иные модели развития. Например, в формате ЕАЭС+1 или даже ЕАЭС+2, если речь идет о странах, находящихся в состоянии экономической конкуренции. Особенно это касается развития отношений со странами Восточной Азии.
С учетом особенностей формирующегося вокруг Евразии геоэкономического пространства одним из главных факторов уязвимости ЕАЭС становится слабость корпоративных экономических инструментов. Иными словами, в Евразии пока не сформировалось транснациональных компаний (как в реальном, так и в сервисном или финансовом секторах экономики), которые могли бы стать реальными игроками в современных инвестиционных процессах.
Это создают ситуацию, когда партнеры и конкуренты ЕАЭС во взаимоотношениях с Союзом рассматривают его как инструмент именно межгосударственных отношений, в котором экономика может определяться политическими решениями.
Хотя интерес к наполнению пространства ЕАЭС обще-евразийскими корпоративными структурами очевиден, быстро такие структуры создать не удастся. Но движение в этом направлении уже само по себе может существенно скорректировать отношение к ЕАЭС со стороны потенциальных партнеров, даже если уровень присутствия государства будет высоким.
Для интеграционных проектов становится неизбежным выход за рамки только постсоветского пространства, которое становится слишком разнонаправленным, чтобы ограничивать интеграционные усилия только им.
На какое-то время ситуация асимметрии интеграции, когда активность ЕАЭС будет направлена скорее вне Евразии, нежели на качественное усложнение интеграционных механизмов внутри базового евразийского пространства, становится неизбежным. И структуры ЕАЭС должны быть концептуально и организационно к этому готовы.
К тому же период, когда ЕАЭС мог развиваться в условиях организационной безальтернативности, закончен. Не исключено возникновение ситуации конкуренции интеграционных проектов. Вряд ли эти проекты достигнут масштабов ЕАЭС, но могут иметь более высокое качество взаимодействия и уровень институциональной эффективности. Это – вызов и для про-интеграционного сообщества в Евразии, и для национальной бюрократии соответствующих стран, которая оказалась вовлечена в интеграционные процессы и проекты. Но это создает беспрецедентные возможности для креативного взаимодействия управленческой и научной элиты наших стран.
Помимо стратегических вопросов «интеграционная пауза» могла бы быть заполнена тактическими действиями по направлениям и проектам, которые являются бесспорными с точки зрения интересов государств-участников и где имеется возможность выйти на серьезное влияние на мировую экономическую конъюнктуру. Глобальная экономическая ситуация благоприятна для таких действий. Назовем приоритетные направления на период среднесрочной «интеграционной паузы»:
1. Развитие системы приграничного сотрудничества, включая концепцию внутренних офшоров-факторий с ориентацией на реальный сектор экономики и привлечение рисковых инвестиций. Сегодняшний уровень приграничного взаимодействия недостаточен не только с точки зрения объемов, но и качественно не соответствует ни экономического потенциалу ЕАЭС, ни потребностям новой экономической эпохи. Приграничное сотрудничество должно быть переформатировано из чисто торгового, в торгово-инвестиционное, а также привязано к ключевым логистическим векторам развития.
2. Создание тестовых механизмов для оборота криптовалют в рамках единого формата и апробации механизмов и стандартов новых финансовых коммуникаций. У ЕАЭС есть возможность на системном уровне получить по данному направлению лидерские позиции, причем в условиях отсутствия внутренней конкуренции (вряд ли какая-то отдельная страна в ЕАЭС сможет осуществить такие проекты в одиночку), однако при высоком уровне востребованности со стороны других игроков, обеспокоенных чрезмерно активной реализацией США своего монополизма.
3. Поиск новых форм взаимодействие в сфере культуры и кросс-культурных коммуникаций с использованием современных цифровых технологий. Безусловно, данное направление взаимодействия стран-членов ЕАЭС не может заменить экономические вектора развития, однако в текущих политических условиях оно становится очень важным. В том числе и для сохранения относительно интегрированного характера Евразии. К тому же, новые форматы коммуникаций облегчают развитие этого вектора. Вопрос заключается в настоятельной потребности выстраивания нового институционального пространства в сфере социальных отношений.
