Три тысячи выращиваемых в одном месте ослов, оказывается, вполне могут представлять собой серьезную угрозу безопасности. Если и не для всего Кыргызстана, то для одного из районов Ошской области уж точно. При том, разумеется, условии, что ферма по их разведению и дальше будет принадлежать гражданам Китая, а не местным бизнесменам. Во всяком случае, именно так утверждают некоторые депутаты Жогорку Кенеша, киргизского парламента, пригрозившие недавно дойти с этим вопросом до премьер-министра страны.
Но что там ослы, когда внезапно улица узнает куда более страшные вещи – одна из областей Кыргызстана будет разрезана на две части газопроводом, который станут охранять иностранные войска. А у соседей в Казахстане и того хуже – невест массово собираются вывозить за границу, тем самым угрожая нанести непоправимый урон генофонду нации. Ну а то, что чиновники земли продают одному государству, которое их заселяет своими гражданами, – так это вообще всем давно известно.
Как уже догадался читатель, и ослоферма, и газопровод, и охраняющие его войска – китайские. Вывоз невест и скупка земель – тоже дело рук Пекина, тихой сапой оккупирующего всю Центральную Азию. Так говорят не только в Кыргызстане и Казахстане – подобные настроения распространяются по всему региону. И чем активнее реализуются здесь проекты в рамках китайской инициативы «Пояс и путь», чем больше кредитов и инвестиций предоставляет Пекин региону, тем чаще происходят локальные протестные акции, на которых вполне отчетливо и громко звучат антикитайские лозунги.
За относительно короткий срок, лет десять, не больше, синофобия овладела массами, стала частью общественных настроений и теперь вполне ожидаемо превратилась в эффективный инструмент политических игр местных элит. Пока – лишь для внутренних разборок, но именно что – пока.
Не вызывает сомнений, что универсальные для всех «территорий присутствия» – от Африки до Центральной Азии – бизнес-методы, которыми пользуются предприниматели из Поднебесной, уже сами по себе являются благодатной почвой для роста антикитайских настроений. Обещания, как, впрочем, и записанные в соглашениях обязательства китайской стороны о создании рабочих мест для «коренного населения», практически никогда и нигде не выполняются. По версии бизнесменов из КНР, среди местных нет специалистов нужной квалификации, поэтому 90% рабочей силы на объектах – исключительно китайцы.
Экология, правила природопользования и санитарные нормы – понятия для работающего за границей китайского бизнеса достаточно абстрактные, разобраться в налоговых отчислениях и вообще в бухгалтерии компаний сложнее, чем выучить иероглифы. А большинство вопросов с местной администрацией решаются путем вручения местным начальникам писем счастья – неподписанных плотных конвертов с крупными, как правило, купюрами.
Все это есть, и недовольство населения этим вполне оправданно. Но было бы заблуждением полагать, что власти государств Центральной Азии при наличии политической воли не способны поставить китайских предпринимателей на место. Примеров этому – более чем достаточно и в том же Казахстане, и в Узбекистане, и в Туркмении.
Но парадокс заключается в том, что чем больше центральная власть центральноазиатских республик стремится приучить китайский бизнес к четким и достаточно прозрачным правилам игры – тем сильнее становятся антикитайские настроения. То, как вели себя предприниматели из КНР в регионе в 2007 году, и то, как они по большей части работают сейчас, – как говорится, небо и земля, пусть далеко не все благополучно, но некоторые рамки соблюдать их приучили. И одновременно с этим, если в 2007 году, по данным казахстанских социологов, к китайским мигрантам относились «плохо» 18% опрошенных, то в 2012 году – уже 33%, а в 2017-м – по результатам некоторых опросов, и вообще 46%.
И ладно бы количественный рост, объяснения этим цифрам – от объективного роста националистических настроений до увеличения внешнего долга Пекину – можно не на одну страницу найти. Проблема в том, что количественные показатели переходят в качественные. Антикитайские настроения все больше политизируются, распространяются во всех слоях общества, обрастают религиозными и этническими мотивами, становятся общественной модой и стилем. С вполне понятными и просчитываемыми перспективами – синофобия становится одной из движущих сил выступлений против центральной власти. Той самой, что «продает» страну (Кыргызстан, Казахстан, Таджикистан – далее по списку, нужное – подчеркнуть) Китаю.
И здесь, в этом «продает», и находится то главное, что делает розыгрыш антикитайских настроений столь привлекательным для местных кланов. При всей непрозрачности китайского бизнеса в Центральной Азии основным выгодополучателем от расширения экономического присутствия КНР в регионе, от реализации проектов в рамках инициативы «Пояс и путь» и программ ШОС является центральная власть. А местные кланы, на территории которых все это и происходит, оказываются отлученными от финансовых потоков, да еще и в самых «вкусных» отраслях. Что, по их мнению, является вопиющей несправедливостью.
И чем громче звучат сегодня в Центральной Азии антикитайские лозунги – тем чаще за каждым конкретным случаем виден корыстный интерес лидеров местных кланов. Там – ферму, пусть и с ослами, но себе у китайцев «отжать», там – налог на недропользование в свою пользу перераспределить, там – толщину конверта с денежной благодарностью от бизнесмена из КНР увеличить...
Происходящие все чаще скандалы вокруг расширения китайского присутствия в Центральной Азии, где-то громкие, где-то гремящие в тиши высоких кабинетов, свидетельствуют, в общем-то, об одном: синофобия становится выгодным бизнесом, а антикитайские настроения – вполне ликвидным товаром. Производство которого некоторые местные политические элиты уже освоили и как инструмент повышения своего благосостояния активно используют. Не за горами момент, когда они начнут торговать этим товаром и на международном уровне, предлагая его за вполне приемлемую цену любому внешнему игроку.
