Сегодня

449,3    489,69    62,42    4,89
История

Поцелуи на поражение. 50 лет назад СССР первым в мире осуществил перехват космической цели

Михаил ПервовВПК
31 октября 2018

28 февраля 1959 года США вывели на орбиту первый экспериментальный военный спутник-разведчик «Дискаверер». Реакция Хрущева была однозначной: безнаказанно летать над территорией СССР не позволим ни самолетам-шпионам, ни спутникам-шпионам.

 

И те, и другие надо сбивать. Конструкторам и военным предоставят все, что потребуется для выполнения задачи.

 

Вскоре НИИ-4 Министерства обороны под руководством заместителя начальника института Юрия Мозжорина приступил к исследованиям возможных способов борьбы с космическими аппаратами.

 

Успокоить Хрущева

 

Годом раньше, в феврале 1958-го выпускник Московского энергетического института Сергей Хрущев был распределен в одну из самых перспективных организаций советского ОПК – СКБ-30 КБ-1 Госкомитета по авиационной технике. Главный конструктор СКБ Григорий Кисунько разрабатывал систему противоракетной обороны и потому получал всех необходимых ему специалистов. Наконец он заявил о «переборе» в штате бюро и отказался принимать на работу очередную группу выпускников технических вузов.

 

Тогда в Госкомитете по авиационной технике решили направить молодых людей в другую быстро растущую организацию – ОКБ-52 Владимира Челомея. А тот, просмотрев список прибывшего пополнения, распорядился немедленно зачислить в состав коллектива сына Никиты Сергеевича.

 

Вскоре Челомей узнал от Сергея Хрущева, сколь эмоционально его отец отреагировал на запуск «Дискаверера», и решил приступить к созданию принципиально нового изделия – истребителя опасных космических аппаратов. Но для будущей проверки его надежности и эффективности требовалась выводимая на орбиту мишень. Также было необходимо сконструировать тяжелую ракету-носитель (РН), обеспечить слежение за истребителем спутников (ИС) и космической мишенью (КМ), управление ими с помощью наземных средств.

 

ИС, КМ и РН Челомей брался разработать в своем бюро. Для определения координат орбитальных аппаратов он намеревался использовать уже имеющиеся командно-измерительные комплексы Главного управления космических средств (ГУКОС). Однако выяснилось, что ни один из них не сможет точно определить координаты спутника-перехватчика.

 

В Военно-промышленной комиссии Челомею посоветовали встретиться с Александром Расплетиным, поскольку только в возглавляемом им КБ-1 смогут справиться с возникшей проблемой. Александр Андреевич согласился принять участие в проекте. Поддержал «альянс» Расплетина и Челомея председатель Научно-технического совета ВПК академик Александр Щукин.

 

И тут неожиданно объявились конкуренты: Сергей Королев, Артем Микоян и Григорий Кисунько представили в ЦК КПСС свой проект комплекса противоспутниковой обороны. Он включал ракету Р-7А Королева, космический аппарат-истребитель Микояна и РЛС противоракетной системы Кисунько. Конструкторы обратили внимание и на то, что уже почти готова тяжелая ракета Михаила Янгеля для вывода противоспутника на орбиту. То есть в отличие от проекта Челомея предполагалось использование уже имеющихся средств. Однако Хрущев поддержал заявку ОКБ-52.

 

23 июня 1960 года вышло постановление ЦК и Совмина о создании комплекса с универсальной ракетой. Головной организацией по комплексу в целом было назначено бюро Челомея. Оно приступило к разработке аванпроектов ракеты УР-200, маневрирующего ИС и КМ. Челомею также предоставили право открыть филиалы ОКБ-52.

 

На базе ликвидированного 3 октября 1960 года ОКБ-23 авиаконструктора Владимира Мясищева возник Филиал № 1 (руководитель – Виктор Бугайский). Здесь началось проектирование УР-200 коллективом во главе с Дмитрием Орочко.

 

Согласно замыслу Челомея ИС выводился на орбиту мишени, сближался с ней, захватывал головкой самонаведения, выходил на дистанцию стрельбы и поражал цель. В 1962-м проект системы и маневрирующего перехватчика И-2Б был завершен. Начальная масса заправленного перехватчика составила 2450 килограммов. Он оснащался двумя боевыми частями на штангах, которые складывались при запуске ИС в космос и выдвигались на орбите. При подрыве БЧ образовывался направленный поток пятимиллиметровых стальных шариков.

 

Силовая установка перехватчика получилась очень сложной: один жидкостной ракетный двигатель разгона в продольном направлении тягой 1500 кгс, четыре ЖРД управления тягой 600 кгс, шесть двигателей мягкой стабилизации по 0,6 кгс, восемь двигателей жесткой стабилизации тягой по 10 кгс, четыре топливных бака объемом 210 литров каждый. Двигатели разгона и управления были разработаны в ОКБ-2 Алексея Исаева. Двигатели мягкой и жесткой стабилизации – в ОКБ-300 Сергея Туманского под руководством Владимира Степанова.

 

В 1964 году группа конструкторов Степанова выделилась в самостоятельную организацию – тураевское МКБ «Союз». Дальнейшие работы по двигателям малой тяги были переданы в тушинское МКБ «Союз» на заводе № 500 (Московское машиностроительное предприятие им. В. В. Чернышева), где создали двигательную установку 5Д18, с помощью которой была обеспечена работа в космосе последующих перехватчиков. Отметим, что для соблюдения секретности обе организации имели одинаковое сокращенное название – ТМКБ «Союз».

 

1 ноября 1963 года состоялся запуск экспериментального маневрирующего спутника «Полет-1» (И-2Б) с изменяемой высотой и углом наклона плоскости орбиты – впервые в мире. Второй запуск КА ИС («Полет-2») был произведен 12 апреля 1964-го для выполнения более сложной программы. Оба аппарата отправили в космос с полигона Байконур с помощью ракеты Р-7А, поскольку работы по УР-200 все еще продолжались. Кстати, в дальнейшем ИС называли не «Полет», а «Космос» (плюс порядковый номер).

 

«Свадьбы» на Байконуре

 

После отставки Хрущева Дмитрий Устинов, в ту пору председатель ВСНХ Совмина, распорядился оставить за ОКБ-52 (ЦКБМ) только разработку аппарата-перехватчика. 24 августа 1965-го головной организацией по комплексу ИС было назначено КБ-1 (НПО «Алмаз», с 1973-го – ЦНИИ «Комета»), а по ракете и мишени – КБ «Южное».

 

Янгель получил задание в кратчайшие сроки создать ракету «Циклон-2» (11К69) на базе Р-36-орб (8К69). Для вывода перехватчика на нужную орбиту Михаил Кузьмич решил оснастить свой носитель третьей ступенью с двигателем многоразового включения. Работа оказалась сложной и затянулась. В марте 1966-го «Южное» представило промежуточный вариант – РН «Циклон-2А» (11К67) на основе успешно завершавшей испытания межконтинентальной ракеты Р-36 (8К67).

 

Как ни странно, с простой по конструкции космической мишенью тоже возникли проблемы. Сбитый самолет падает на землю, и это легко зафиксировать. Пораженный в космосе объект продолжает полет. Как зафиксировать попадание?

 

Главным конструктором мишени был назначен Вячеслав Ковтуненко. Взяв за основу уже готовый спутник для юстировки наземных радиолокаторов, он разработал оригинальную мишень ДС-П1-М, которую назвали «Тюльпан». Но военные переименовали ее в «Лиру». Она представляла собой 12-гранник с поперечным сечением около метра и массой 643 килограмма. Панели были обшиты стекловолокнистыми пластинами, пронизанными токопроводящими проводами с датчиками. Внутри размещался бронеконтейнер с коммутатором и телеметрической станцией. После выстрела перехватчика по мишени контейнер оставался целым. Коммутатор получал данные о том, сколько токопроводящих проволок разорвано, сколько датчиков перестали передавать сигналы. Телеметрическая станция передавала информацию на Землю.

 

Мишени планировали запускать с помощью легкой ракеты 11К65М с полигона Плесецк. Тяжелые перехватчики намечали доставлять в космос мощными РН «Циклон» с Байконура.

 

Мишень имела 31 датчик. Самым удачным мог считаться перехват, после которого они все замолчат. Каждое испытание ИС заканчивалось немедленным звонком военных с Байконура в Москву и сообщением о результатах начальству. Аппаратура засекречивания телефонной связи в те годы была несовершенной, поэтому перехват назвали свадьбой, а количество попаданий – поцелуями. И в столице узнавали, что «свадьба состоялась», «жених поцеловал невесту три раза».

 

Однажды произошел перехват абсолютной точности. Получив информацию о количестве поврежденных датчиков, офицеры пришли в восторг, бросились к телефонам и радостно прокричали в трубки: «Свадьба состоялась! Жених так сильно любит невесту, что поцеловал ее тридцать один раз!!!».

 

Фирменная кнопка

 

Ни один из существовавших тогда стартовых комплексов для запусков ИС не годился. Двухвитковый перехват имел крайне жесткий лимит времени. Старт ракеты должен был производиться через час после получения целеуказания. За 60 минут надлежало вывезти РН на позицию, установить на стартовый стол, проверить работу электрических и заправочных коммуникаций, заправить, ввести на борт программу выведения и осуществить запуск. На проведение этих операций с ракетой Р-7 уходило несколько суток.

 

Сложнейший автоматизированный стартовый комплекс был разработан в КБ транспортного машиностроения под руководством Всеволода Соловьева и построен на 90-й площадке Байконура. Каждый, кто впервые наблюдал за работой этого чуда техники, приходил в состояние крайнего изумления. По часовой готовности автоматически открывались ворота предстартового хранилища, электровоз с прицепленным транспортно-установочным агрегатом и уложенной на нем ракетой выезжал по железнодорожному пути и подавал транспортно-установочный агрегат с ракетой к стартовому столу. Специальные устройства захватывали агрегат, подтягивали его и стыковали платы 50 электрических, 50 штырьковых разъемов, четырех заправочных горловин и двух воздушных трубопроводов. Ракета-носитель поднималась и устанавливалась опорными пятами на стартовый стол в ожидании пуска. На площадке все это время не было ни одного человека.

 

Рассчитав перехват спутника-цели, специалисты пришли к выводу о том, что команда старта должна выдаваться с точностью менее секунды. Человек на это неспособен. Выручили автоматические устройства. Однако военные не согласились: нужна кнопка пуска, а то вдруг автоматика подведет. Соловьев настаивал: в кнопке нужды нет. Оппоненты в погонах не верили и не сдавались. И Всеволод Николаевич схитрил: вернул в систему кнопку, на которую нажимал оператор после окончания подготовки ракеты к запуску, «снимая систему с предохранителя». Но взлет РН происходил в автоматическом режиме, после определения времени старта с точностью в несколько миллисекунд.

 

Для обнаружения спутников и наведения на них перехватчиков необходимо было создать систему сверхмощных наземных радиолокаторов. Так началось проектирование комплекса ОС (для обнаружения искусственных спутников Земли), СОК и ПК (станция определения координат перехватчика и передачи команд на его борт), Центра ККП (контроля космического пространства).

 

Станциями дальнего обнаружения 5Н15 «Днестр» с 1962 года занимался Радиотехнический институт АН СССР, возглавляемый Александром Минцем (руководили проектированием Юрий Поляк и Виктор Иванцов). По первоначальному плану решили построить радар в районе Иркутска, над которым пролетала основная масса американских космических аппаратов. Радиолокационный узел должен был обнаруживать спутники, определять их координаты и передавать информацию на командно-измерительный пункт. Там выполнялось распознавание КА, оценивалась опасность и передавалась команда на уничтожение.

 

Последнее, как показали расчеты, возможно только на втором витке. Так появился двухвитковый способ космического перехвата. Но и он оказался очень сложным, стопроцентного успеха не гарантировал.

 

Для обнаружения спутников, пролетавших над СССР, требовался сплошной радиолокационный барьер на широтах 40–45 градусов протяженностью более четырех тысяч километров с востока на запад. Создать его можно было из двух узлов РЛС «Днестр», разнесенных на расстояние две тысячи километров друг от друга и состоящих из восьми объединенных в ячейки секторных радиолокаторов.

 

Такой системе удастся обнаружить спутник на первом витке. Но определить координаты КА с точностью, необходимой для перехвата, – только на втором. А для идентификации аппаратов нельзя было обойтись без единого каталога всех космических объектов, пролетавших над СССР. Для ведения такого каталога с помощью самых совершенных тогда ЭВМ пришлось создать Центр контроля космического пространства.

 

Конструированием ЭВМ М4-2М в Институте электронных управляющих машин занималась группа Михаила Карцева. Отметим, что разработчики РЛС и ЭВМ впервые столкнулись с проблемой очень высоких скоростей полета целей, предназначенных для перехвата. Если аппарат за секунду перемещался на 10 километров, ошибка привязки ко времени работы командного пункта, ракетно-космического комплекса или перехватчика в одну десятую секунды приводила к ошибке в определении положения цели в пространстве в километр. Это делало перехват невозможным.

 

Расстрел по каталогу

 

В 1964 году началось строительство радиолокационных узлов со станциями «Днестр» вблизи Усолья-Сибирского в Иркутской области (ОС-1 или объект 1291) и Гульшада в Казахстане (ОС-2 или объект 1102).

 

Что касается ЦККП, впервые мысль о необходимости его создания пришла начальнику 5-го управления 4-го ГУМО генералу Михаилу Мымрину. Его предложение одобрили, но предприятия и НИИ «оборонки» были перегружены выполнением заказов, зачастую особой важности. И Михаил Григорьевич поручил работу только что образованному 45-му СНИИ. Ею занялся в конце 1961-го отдел Олега Чембровского, его заместителем был назначен Александр Курланов. Курировал проект заместитель начальника института Николай Бусленко.

 

В соответствии с заданием ЦККП предстояло вести Главный каталог всех вновь запущенных ИСЗ с поверхностью рассеивания более квадратного метра при прохождении их над территорией СССР на высотах от 250 до 1000 километров севернее 45-го градуса северной широты. Также следовало вносить данные о всех пилотируемых космических кораблях, их отделяемых отсеках, о сбрасываемых обтекателях головных частей и последних ступенях РН. Местом дислокации ЦККП была выбрана площадка вблизи деревни Дуброво под Ногинском.

 

Для управления маневрирующим перехватчиком здесь построили командно-измерительный пункт, созданный коллективом главного конструктора СКБ-41 КБ-1 Анатолием Савиным (его заместители – Константин Власко-Власов и Владислав Хлибко). Получив информацию об опасном спутнике от ЦККП, пункт был обязан рассчитать траекторию выведения перехватчика, время запуска ракеты-носителя и передать эти сведения на стартовую позицию. Когда истребитель окажется в околоземном пространстве, КИП должен измерить его орбиту, уточнить нахождение спутника-цели и передать на борт ИС скорректированную программу следования в зону атаки.

 

24 апреля 1968 года Военно-промышленная комиссия приняла решение о проведении испытаний комплекса истребителей спутников.

 

19 октября стартовала ракета-носитель «Циклон-2А» с мишенью «Космос-248». Она вышла на заданную орбиту и была обнаружена РЛС «Днестр» в Казахстане. 20 октября отправился в полет перехватчик «Космос-249». Вступил в действие КИП в Ногинске, пославший на перехватчик программу коррекции. ИС вышел в район встречи с целью. Поступила новая команда – уменьшить вектор скорости сближения на 0,2 метра в секунду. Аппарат включил боковой двигатель и… начал резко снижаться. Спутник упал в Атлантический океан. Специалисты быстро разобрались в причине неудачи: при очень маленьком импульсе (0,2 м/сек) сигнал на выключение двигателя вообще не проходит. Недостаток устранили.

 

1 ноября стартовавшая с Байконура ракета вывела на орбиту второй перехватчик – «Космос-252». В 8.00 по московскому времени он вышел в район цели, меняя высоту и плоскость орбиты, нашел мишень. Включив разгонный двигатель, приблизился к ней на дистанцию стрельбы, с помощью радиолокатора захватил объект на автосопровождение и дал залп огромным количеством поражающих элементов. Они поразили мишень. Так состоялся первый в мире космический перехват.

 

Янгель доработал штатную ракету «Циклон-2», и в августе 1970-го прошла успешная апробация всех штатных средств комплекса ИС полного состава. В декабре 1972-го завершились его государственные испытания. Он мог поражать цели на высотах от 100 до 1350 километров.

 

13 февраля 1973 года комплекс ИС и вспомогательный мишенный комплекс «Лира» были приняты в эксплуатацию.

+1
    1 031