Название «Таджикистан», как и «Туркменистан» появилось в первой половине 20-х годов по решению Сталина, отвергнувшего планы Узбекистана и Казахстана поделить эти автономные регионы под своим контролем. В 1929-м Таджикистанская АССР, входившая в состав Узбекистана, стала самостоятельной. В благодарность от таджикской нации столица новой союзной республики (Душанбе) была переименована в Сталинабад. А самая высокая горная точка СССР, что на Памире, стала Пиком Сталина.
До 70 процентов территории Таджикистана входило в Бухарский эмират, упраздненный Красной армией осенью 1920-го. Естественно, узбекские власти и в начальный советский период стремились сохранить территорию за собой. Но в Москве решили пропорционально разделить Среднюю Азию во избежание, по словам Сталина, национал-монополизма, чреватого тягой к региональному диктату и попранию прав малых наций.
С тех пор началось ускоренное социально-экономическое развитие Таджикистана, одного из наиболее отсталых регионов страны в первые советские годы. Вплоть до конца 80-х республика развивалась почти исключительно за счет госбюджета.
По имеющимся данным, совокупные центральные капиталовложения в Таджикистан и дотации ему за весь советский период превысили 400 миллиардов долларов (в пересчете по текущему валютному курсу). В республике были созданы восемь ГЭС, в том числе в горах Памира, поныне крупнейшие в регионе, свыше 50 новых промышленных и сельскохозяйственных отраслей, железные дороги, качественная и разветвленная сеть автомагистралей. Не говоря уже о многочисленных учреждениях здравоохранения, культуры, просвещения, науки, о десятках миллионов квадратных метров жилого фонда.
Причем индустриализация Таджикистана продолжалась и в 1941–1945-м. Так, уже к 1944 году были полностью механизированы местные пищепром и легпром, в основном с помощью оборудования и специалистов, эвакуированных из прифронтовых регионов РСФСР. Позже была проведена поэтапная газификация республики, в том числе посредством местных ресурсов, разведанных и освоенных в 30–50-х и позже. К середине 80-х годов до 200 предприятий РСФСР были завязаны на поставках оборудования и направлении ИТР в Таджикистан.
Скажем, основная часть сырья (бокситов) для тамошнего крупного алюминиевого комплекса (в Турсун-Заде), созданного в первой половине 70-х российскими специалистами, поставлялась из Ленинградской области (район Пикалево). Семенной фонд всех 80 сельхозкультур в республике был сформирован и пополнялся главным образом РСФСР и Украиной.
К концу 80-х годов в Таджикистане действовало более 400 промышленных предприятий. Причем на отрасли тяжелой индустрии, до начала 30-х в Таджикистане неизвестной, приходилось около 40 процентов всего промпроизводства. С середины 70-х годов по 1988-й в республике выпускалось сельскохозяйственной продукции на 2,2–2,6 миллиарда рублей в год, а промышленной – более чем на семь миллиардов. Уровень освоения благодаря РСФСР колоссальных гидроресурсов в Таджикистане с 30-х по 80-е достиг 85 процентов.
Местные СМИ ныне сетуют в один голос, что кроме работавшей на экспорт из СССР мощной алюминиевой отрасли, которая в силу объективных причин с конца 80-х дышит на ладан, мы потеряли почти все советские, притом уникальные предприятия, обеспечивавшие работой свыше 90 процентов трудоспособного населения. В этом перечне такие флагманы, работавшие с 70-х – начала 80-х годов и на экспорт, как, например, текстильные фабрики, горно-обогатительные комбинаты, заводы холодильников и бытовой техники, нефтехимический, приборостроительный, азотно-туковый, фарфоровый, цементный, несколько консервных. Кстати, в 50-х и позднее в высокогорном Памире были освоены уникальные ресурсы редкоземельных металлов и элементов. 70 процентов кадров и почти 80 процентов оборудования этой отрасли обеспечила опять-таки РСФСР.
Еще 30–35 лет назад все союзные республики получали разнообразную продукцию из Таджикистана в растущих объемах. Помнится, в 60-х – начале 80-х годов на улице Горького в Москве вблизи станции метро «Белорусская» был двухэтажный магазин «Таджикистан»: каких только товаров не было в его ассортименте. Он всегда с лихвой перевыполнял плановые торговые задания. Но его таки закрыли из-за выявленных схем нелегальных завоза и сбыта товаров...
Советский Таджикистан уже с конца 30-х славился выпускниками своих многочисленных вузов и техникумов. За заслуги в подготовке кадров и развитии научных исследований Педагогический институт им. Т. Шевченко (ныне Госуниверситет им. С. Айни) был награжден орденом Дружбы народов, а Таджикский СХИ (Агроуниверситет им. Шотемура) – орденом «Знак Почета». В вузах республики, не только в двух упомянутых, обучались студенты и повышали квалификацию специалисты более чем из 15 стран Азии и Африки. Центральный мединститут в Душанбе (Медицинский университет имени Сино) считался одним из лучших в Союзе. Многие его выпускники продолжают успешно работать более чем в 40 странах, в том числе в России, Великобритании, Германии, США, Алжире, Афганистане, Индии, Иране, Йемене, Китае, Мали, Танзании, Турции. Но именно РСФСР в прямом смысле основала эти и другие учебные заведения.
Неудивительно, что глава Индонезии (1945–1966) Сукарно, посетив Таджикистан в июне 1961 года, заявил: «Таджикская ССР – пример, какими должны быть экономика и социальная сфера развивающихся стран. Какой должна быть социально-экономическая политика государства, если в его составе некогда отсталые регионы. В отличие от колониально-сырьевой политики метрополии в Голландской Ост-Индии – будущей Индонезии».
В годы Великой Отечественной войны в Таджикскую ССР в 1941–1942 годах были эвакуированы около 20 предприятий, свыше 30 тысяч жителей прифронтовых и фронтовых регионов. Многие десятки детей-беспризорников, переправленных в Таджикистан, были там усыновлены. Республика собрала миллионы рублей в фонды помощи Красной армии и эвакуированным жителям оккупированных и прифронтовых регионов. Почти 70 эшелонов с различными товарами и подарками в 1945–1949 годах были направлены из Таджикистана в освобожденные советские регионы. Но после 1953 года, особенно с начала 60-х местная партгосноменклатура все больше отходила от социализма. Это, конечно, было предопределено политико-идеологической линией Хрущева и его последователей. А к концу 80-х годов местные власти всех уровней в большинстве своем встали на националистические позиции.
Яркий пример – Бободжан Гафуров (1908–1977), глава ЦК компартии Таджикистана в 1947–1956 годах. Он раскритиковал на закрытом пленуме местного ЦК доклад Хрущева о культе личности, там же выступил против методов освоения целины, отмены сталинских индустриальных программ, переименования всего, что связано с отцом народов. За что получил отставку и вскоре «почетную ссылку» в Московский институт востоковедения АН СССР, директором которого оставался вплоть до своей кончины.
В 1974-м он настоял на паломнической поездке в Мекку и Медину под предлогом налаживания контактов с саудовскими чиновникам. А после хаджа, созвав «своих» людей, в том числе из Душанбе, к себе в кабинет, Гафуров заявил: «Что я был первым секретарем ЦК компартии Таджикистана, это чепуха. Что я был членом ЦК КПСС – чепуха. Что я был академиком – тоже чепуха. А вот что я хаджи – это в моем кишлаке оценят».
За последние 30 лет ВВП Таджикистана опустился ниже 20 процентов от уровня 1986 года (по ППС). Это произошло в том числе потому, что рыночные транспортные тарифы в экс-СССР в направлении Таджикистана и оттуда стали по сути блокадными. Свою лепту внесла 20-летняя конфронтация Узбекистана с Таджикистаном, начавшаяся в середине 90-х. Как следствие «рекорды» по трудовой, точнее – семейной иммиграции оттуда. По официальным данным, к середине 2019-го республику покинули до 800 тысяч человек. По многим экспертным оценкам, в том числе ооновского ЭКОСОС, реальная цифра – не менее 2,4 миллиона при населении страны примерно 7,5 миллиона человек. Свыше 70 процентов уехавших обосновались в Российской Федерации.
В нынешних условиях комплексно воссоздавать и развивать экономику Таджикистана – даже с участием России – едва ли возможно. Тем более что трудовые мигранты позволяют отечественному бизнесу существенно занижать стоимость рабочей силы.
