До прихода Гитлера к власти в 1933 году Германия своих танков практически не имела, и «обездоленным» офицерам рейхсвера приходилось тренироваться на деревянных каталках-макетах. По какому-то российскому великодушию опытнейшие красные командиры и теоретики взялись в глубокой тайне обучать на своей материальной базе будущих генералов фашистского вермахта новейшим методам проведения наступательных операций танковыми корпусами и дивизиями на территории некоего врага.
Мог ли тогда даже предположить кадровый красный командир от кавалерии Павел Белов, успешно заканчивавший в 1933 году академию им. Фрунзе, что вскоре на танкодроме казанского учебного центра РККА сядет за рычаги новейших советских танков ветеран Первой Мировой, его будущий смертельный противник немецкий офицер Гейнц Гудериан?
***
Стрелковые корпуса начала войны насчитывали свыше тридцати тысяч личного состава, массу техники, от шести до восьми артиллерийских полков. Махины! А во втором кавкорпусе Белова были лишь две кавалерийские дивизии по семь тысяч бойцов в каждой, да в одной из них – артдивизион с двенадцатью орудиями на конной тяге, не считая пушечек-сорокапяток.
По штату, правда, был предусмотрен танковый полк, но его устаревшая техника ушла на замену перед началом войны. И вот это соединение, типичное для Гражданской, но отнюдь не для «войны моторов», с помощью почти одних лишь лошадиных сил добивалось невероятных результатов.
Корпус Белова – единственное из соединений, встретивших войну на границе, которое не потерпело ни одного поражения и продолжало на волне побед стремительно наращивать боевой опыт и военное мастерство
Потери были компенсированы добровольцами из Николаевской области – закаленными ветеранами-кониками Мировой и Гражданской войн. Павел Алексеевич даже умудрился создать из них разведывательный батальон.
Словно былинные богатыри, они вставали на пути вражеских орд, прорывавших южную границу. Ни разу корпус Белова не отошел без приказа под натиском немцев и румын.
Он попал под удар в самый первый день войны, но уже к вечеру 22 июня конница Белова разбила вражеские подразделения, захватившие два моста через Прут, шоссейный и железнодорожный, в районе местечка Фэлчиул, и вернула мосты.
А 26 июня два спешенных полка беловцев прорвались на западный берег Прута и разгромили там шестой румынский полк.
Начав войну с побед, личный состав кавкорпуса Белова избежал синдрома страха, которым заболели бойцы других соединений, особенно мобилизованные из резерва. Кавалеристы-казаки воевали, умело уклоняясь от ударов, путая планы противника и нанося ему ощутимые потери.
***
Далеко на севере слышались редкие орудийные раскаты. А сухая ширь степи была наполнена мирной тишиной, покоем, пением жаворонков в лазури безоблачного неба. Кучка разморенных зноем и духотой красноармейцев неровным строем двигалась по целине берегом Ингула.
Выйдя из окружения, отряд усталых бойцов вяло передвигал ноги в пропыленных обмотках. Иглы штыков не в такт покачивались над потными спинами.
-Братцы! – внезапно звонко и радостно закричал один из бредущих впереди, - гляньте, то ж наши!
Но все уж и так встали, как вкопанные, удивленно и восторженно глядя перед собой. Из низины навстречу им шли нескончаемые стройные колонны конницы, бронемашины, пулеметные тачанки, орудия на конной тяге. Это двигалась маршем пятая Ставропольская дивизия полковника Баранова, направленная командующим вторым кавалерийским корпусом генерал-майором Беловым для прикрытия Кривого Рога со стороны местечка Новый Буг. Данных о силах немцев в этом районе не было. Белов только знал, что севернее города, не встречая отпора, движутся к Днепру фашистские танковые и моторизованные части. Путь на Донбасс им открыт. Нужно предельное внимание.
После полудня передовой Белозерский полк достиг Нового Буга и благополучно его миновал. А в шести километрах следом двигались в трех броневиках штаб Ставропольской дивизии Баранова и артиллерийский дивизион. В момент, когда штабная колонна вошла в село с юга, с запада в него же вступила колонна немецких танков и грузовиков с пехотой.
Сложилась напряженная ситуация – встречный бой. Здесь все решают мгновения. Кто не растеряется и в первые минуты нанесет удар, тот имеет больше шансов на успех.
Пулеметчики с башен броневиков открыли огонь по оторопевшим фашистам. Перекрывая пулеметную трескотню, гремел мощный бас Баранова:
- Батареям прямой наводкой – огонь!
Три артиллерийские батареи галопом вынеслись на возвышенность и огнем двенадцати орудий ударили по гитлеровским танкам и пехоте.
Заслышав звуки боя, командир Белозерского полка Есаулов развернул свои эскадроны, а его артиллеристы тут же стали бить по фашистским порядкам, попавшим под шквал перекрестного огня.
Вошедшая было в Новый Буг голова длинной двухрядной колонны немецкой техники, получив громовой удар, в панике повернула назад. Задние по инерции напирали на передних, которые спешно рвались обратно, чтоб выйти из-под огня. Образовалась пробка. Машины сталкивались, налезая друг на друга. Пятнистые танки крушили свои грузовики и мотоциклы, рвался боекомплект горящих машин. Детонировали снаряды в соседних. Пушки били не умолкая. Столбы дыма, пыли, огня окутывали мешанину горящих машин и бегущих толп…
Командир Таманского полка, находившегося километрах в десяти от побоища, полковник Синицкий сразу сообразил, что к чему. Его батарея накрыла снарядами и зажгла хвост немецкой колонны на мосту через Ингул.
Фашисты оказались в огненной западне.
Внезапно появились в небе три советских бомбардировщика и отбомбились на гитлеровцев, которые пытались занять оборону у переправы. Бросив все, немцы кинулись перебираться на западный берег.
В коротком бою вражеская колонна была полностью разгромлена. Горящие изуродованные танки, грузовики и мотоциклы, сотни трупов запрудили дорогу на два километра. Конники отлавливали прятавшихся по щелям немецких солдат.
-Черт побери! Это ж надо! – подумал комкор Белов, опуская бинокль и радостно улыбаясь. – Все окончено за какие-то полчаса! Я даже не успел отдать ни одного приказа. Не понадобилось. Ребята вели бой грамотно, смело и быстро. Недаром приучал я командиров всех степеней к самостоятельнос-ти. Смертельный экзамен сдали блестяще и почти без потерь. Замечательно! А какая это школа для бойцов, особенно для новичков…Да и для тебя тоже, старый лис, - усмехнулся про себя генерал, – такой паники у фрицев я не видел еще никогда.
Второй кавалерийский корпус П.А.Белова 12 августа 1941 года в низовьях Днепра начисто уничтожил одно из мощных подразделений прославленной Первой танковой группы генерала Клейста. Шутка сказать: кавалеристы разгромили танкистов!
***
В информации «Огонька» за 23 сентября 1941 года говорится об ударе наших войск по танковой группе генерала Гудериана, замыкавшей стальное кольцо огненного киевского котла. Какие силы бросило советское командование , чтобы пробить брешь в этом кольце со стороны армии Гудериана?
10 сентября начальник Генштаба маршал Шапошников отдал приказ о переброске с Южного фронта второго кавкорпуса Белова. И корпус немедленно двинулся походными колоннами, совершая марш в четыреста километров через Полтаву, по украинским проселкам, под открытым небом, где хозяйничали фашистские самолеты. За сабельными эскадронами кавалерийских дивизий пылили пулеметные тачанки, обозы с провиантом и боеприпасами, артиллеристы катили конной тягой все свои двенадцать пушек на каждую дивизию, пыхтели моторами три броневичка.
Удар «конной армады» за один день до падения Киева немцы, несмотря на превосходство, все же ощутили. Генерал Гейнц Гудериан, нареченный фюрером «танковым богом» и «быстроногим Гейнцем» так будет вспоминать об этом:
«18 сентября сложилась критическая обстановка в районе Ромны… Свежие силы противника – девятая кавалерийская дивизия и еще одна дивизия совместно с танками – наступали с востока на город тремя колоннами, подойдя к городу на расстояние 260 метров. С ысокой башни тюрьмы, расположенной на окраине города, я имел возможность хорошо наблюдать, как противник наступал… Угрожающее положение города Ромны вынудило меня 19 сентября перевести свой командный пункт обратно в Конотоп. Генерал фон Гейер облегчил нам принятие этого решения своей радиограммой, в которой он писал: «Перевод командного пункта из Ромны не будет истолкован войсками как проявление трусости со стороны командования танковой группы».
Значит, испуг все-таки был. Однако наша кавалерия не смогла тогда взломать танковое кольцо. Не было у Белова сил для прокладки коридора, который позволил бы войскам киевской группировки выйти из окружения. Самоуверенный Гейнц не придал тогда значения внезапному появлению советской конницы, не запомнил и фамилию Белова. А напрасно! Их пути роковым образом пересеклись. Отныне карающие шашки второго кавкорпуса будут все чаще сверкать в танковых порядках «непобедимого» Гейнца под жуткие напевы русских «Катюш».
***
Танковые группы являлись оперативными объединениями сухопутных войск фашистской Германии. Впервые они были созданы в 1940 году в период французской кампании. Их возглавляли тогда генералы Гудериан, Клейст и Готт. Согласно штатному расписанию. Танковая группа имела до пяти танковых, четырех моторизованных, шести пехотных дивизий и насчитывала до тысячи и более танков.
Понятно, что воевать с такой махиной Белову без поддержки было невозможно. Его конницу оттеснили. Командир немецкой моторизованной дивизии победно рапортовал начальству, что второй кавкорпус разбит. Но рано радовались господа фашисты.
Как тут не вспомнить старинную казачью песню «Под Конотопом под городком», которая повествует об отражении набега крымских татар во времена Ивана Грозного. Враги предательски казнили победившего русского князя, а его тело изрубили на части и куски разбросали по полю. Однако произошло чудо, и в гробу части тела срослись. Во времена нового нашествия, подобно телу разрубленного князя, в полях под Конотопом поредевшие дивизии вновь собрались в боеспособный кавалерийский корпус.
Гитлеровцы расположились в узле дорог – Штеповке. Комкор Белов понял: именно сейчас – самое время нанести контрудар по расслабившимся пальцам стального танкового кулака «быстроногого Гейнца». В его распоряжении было всего шестнадцать танков приданной корпусу танковой бригады, а у немцев – более пятидесяти. Но очень кстати неподалеку от кавкорпуса сосредоточилась недавно прибывшая первая гвардейская мотострелковая дивизия полковника Лизюкова. Оба полководца не упустили возможности нанести контрудар.
На страницах «Красной Звезды» генерал- лейтенант П.Бодин в то время писал:
«Форсировав реку, бойцы с боем вошли в Штеповку. Впереди шли танки. Они прорвали оборону на юго-западной окраине и устремились к центру… К этому времени… в Штеповку вступили и части Лизюкова.
Зажатые в тиски, немцы попытались было оказать отпор, отстреливаясь с чердаков и из окон домов. Но вскоре они побросали оружие и стали разбегаться. Тысячи фашистов были зарублены конниками. В тот день шел дождь, образовалась густая грязь. Машины забуксовали. Не помогали ни шинели, ни одеяла, которые бросали под колеса немецкие солдаты. На дорогах, выходящих из Штеповки в тыл, образовались непроходимые пробки. Русская осень оказалась на руку Красной Армии. Весь автопарк 25-ой моторизованной дивизии был захвачен нашими частями, 8000 немецких солдат и офицеров нашли могилу в Штеповке. Враг оставил здесь 20 подбитых танков, много оружия и боеприпасов.
Бои продолжались пять дней. Наши войска заняли больше двадцати сел…Помимо живой силы фашисты потеряли в этих боях до тысячи машин, 150 орудий, 5 минометных батарей, десятки пулеметов, 500 мин…В панике было оставлено казначейство 119-го немецкого моторизованного полка со всей его казной».
***
Среди полевых командиров Вермахта генерал-полковник Гейнц Гудериан слыл наиболее умным, дерзким и опытным. За спиной его второй танковой армии – стремительные броски во Франции, победный марш через всю Польшу, внезапные прорывы на Минск, Киев и Орел. Хотя часть армии и затормозилась при осаде Тулы, подвижные соединения Гудериана медленно продолжали двигаться на стратегическом направлении Кашира-Рязань. Правда, зимой 1941 года резвости у « быстроногого Гейнца» сильно поубавилось. Не обеспеченные зимним обмундированием немцы страдали от морозов и вшей. Густела смазка, замерзало горючее в танковых баках и машинных двигателях. Кстати, в наших – тоже. Три танковые дивизии второй армии поредели наполовину: в них осталось около 600 танков. Но противник был еще очень силен.
23 ноября стальные клинья армии Гудериана начали двусторонний охват Веневской группировки, одновременно взламывая ее оборону и ведя глубокое наступление по центру. Менее чем через сутки наша группировка была полностью разгромлена и рассеяна. Путь на Рязань врагу был открыт.Немецкие танки устремились в сторону Каширы, чтобы захватить переправы через Оку. Казалось, все зависело теперь от уровня горючего в баках да выносливости людей и техники. Гудериан спешил замкнуть кольцо вокруг русской столицы.
24 ноября другие гитлеровские армии захватили Клин и Солнечногорск. Тщетно пыталась кавалерийская группа генерала Доватора выбить врага из Солнечногорска. Силы были неравными. Героическая дивизия генерала Панфилова под натиском немецких танков отошла на восточный берег Истринского водохранилища. А тут еще сокрушительный удар Гудериана на южном крыле Западного фронта. Гусеницы его машин продолжали наматывать километры дорог в направлении Каширы. 26 ноября они должны были достичь цели. А там, от Оки – всего сто километров броска по шоссе до Москвы.
У Сталина был довольно крупный резерв: 1-я ударная армия генерала В.И.Кузнецова, 10-я армия генерала Ф.И.Голикова и 20-я – генерала А.А.Власова. Однако трогать эти силы, предназначенные для одновременных контрударов под Москвой, было нельзя. Не настал еще подходящий момент.
Маршалы Жуков и Шапошников приняли в той напряженной ситуации решение, казавшееся полным безумием. 24 ноября генерал-майору Белову был отдан приказ повернуть 2-й кавкорпус и начать немедленное движение в направлении Каширы. Он должен был любой ценой появиться там уже вечером следующего дня, опередив танковую армию Гудериана. Кавдивизии Баранова надо было совершить стокилометровый марш, а дивизии Осликовского предстоял суточный переход длиной в сто пятьдесят километров.
Ставка требовала , чтобы конница Белова преградила путь армаде «танкового бога». Георгий Константинович Жуков, еле сдерживая нараставшее раздражение, громко кричал в трубку Белову:
- Все правильно, Паша, да… конечно, понимаю. Невыполнимо? Большое расстояние? Лошади не перекованы по-зимнему? Гололедица? Понимаю я все, пойми и ты, черт возьми: танки 2-й армии рвутся к дыре на Москву, а закрыть ее кроме тебя – некому. Пусть твои орлы берут любой транспорт, и все – на Каширу! Нужно обязательно опередить немцев, обязательно! Посылаем в поддержку остатки танковой дивизии Гетмана. Сам двигай в Мордвес к командарму пятидесятой Болдину, уточни обстановку и план взаимодействия. Наделяем тебя особыми правами, бери под себя всех, кого сочтешь нужным. Ты персонально отвечаешь перед Верховным за удержание Каширы. Понял? Задержи Гудериана, Павел! Задержи! Сделай! Желаю!.. Давай!.. До связи!
Белов понял, что ему выпала роль спасительной соломинки, за которую ухватилась Ставка. Отдал приказы комдивам, чтобы в спешном порядке поднимали войска на марш в десятки километров по обледенелым дорогам, в зимний холод, без сна и отдыха, без горячей пищи и питья, днем и ночью. За сутки с небольшим они преодолели тяжелый путь.
26 ноября штаб корпуса разместился за Окой, в деревне Суково. Немцы, несмотря на позднее время, продолжали бомбить станции Каширу и Ступино. Они были объяты огнем пожаров. Войска 2-ой армии Гудериана отдыхали. Расчетливый, хладнокровный и хитрый немецкий генерал-полковник предавался спокойному сну, когда генерал-майор Белов принял безумно рискованное решение, которое лучшие военные умы вермахта не могли предвидеть из-за его кажущейся нелогичности. Штаб Белова приступил к подготовке широкого фронтального наступления кавалерией и всеми имевшимися средствами против танковых, механизированных и пехотных частей гитлеровцев. Это казалось немыслимым, но в намеченной утренней атаке был фактор внезапности. Она вселяла надежду.
Морозным утром 27 ноября кавалеристам полков и эскадронов корпуса объявили: « За проявленную отвагу в боях с немецкими захватчиками, за стойкость и героизм личного состава 2-го кавалерийского корпуса» он преобразован в 1-й Гвардейский кавалерийский корпус.
Фашисты только вставали после сна, когда конная гвардия заслушивала приказ на наступление. А потом, как всегда, первое слово сказала «царица полей». Грохот артподготовки смел рассветную тишину. И вдруг яркое багровое зарево встало над городом. Жуткий вой и гул перекрыли все звуки боя. Это были залпы трех дивизионов «Катюш». И тут же конные и пешие гвардейцы ринулись в атаку по всему фронту.
Они выполнили приказ Ставки, задержав танковые колонны Гудериана, погнали назад, заставив бросить огромное количество техники. Они одержали не только военную, но и моральную победу.
В декабре 1-й Гвардейский корпус Белова добил фашистского кумира, врезавшись эскадронами и перемолов тыл его прославленной армии. Она просто перестала существовать. Фюрер по требованию командования группы армий «Центр» отозвал незадачливого генерал-полковника с Восточного фронта в Берлин и отправил в резерв почетным ссыльным.
Дуэль двух генералов – танкового и кавалерийского – закончилась в пользу последнего. Вклад гвардейской кавалерии Белова в развитие контрнаступления советских войск под Москвой беспримерен и недооценен до сих пор. В условиях применения новейших вооружений и методов ведения боев славные традиции казачьей конницы подтвердили свою удивительную живучесть и способность к дальнейшему развитию.
Известный немецкий генерал Курт фон Типпельскирх в своей книге «История второй Мировой войны» с потрясающей наивностью сетовал на сокрушительные удары конницы Белова по тылам фашистов: «В тылу немецкой армии русские планомерно вели партизанскую войну… Русский генерал Белов имел в одном лишь районе Ельни 20 тысяч человек… Белов ушел на юг и продолжал там БЕСЧИНСТВОВАТЬ, постоянно меняя районы своей деятельности».
Укоряет немецкий генерал советского за неласковое обращение с захватчиками… Не лучшая ли это аттестация славному командиру?
