Какие последствия может иметь наблюдающийся сегодня всплеск социального недовольства? Сумеют ли чиновники, подбросившие дровишек в пылающий огонь общественного возмущения, смикшировать ситуацию и сохранить статус-кво? Об этом наш разговор с политологом Султанбеком Султангалиевым.
- Судя по постам и комментариям в социальных сетях, складывается ощущение, что наш народ дошел до точки кипения. Но можно ли на самом деле считать сегодняшний уровень социальной напряженности критическим?
- Соцсети - это в значительной степени эмоционально искривленное зеркало реального мира. Подавляющее большинство людей в жизни ведут себя иначе, чем в социальных сетях: они предпочитают меньше поддаваться эмоциям и более прагматичны. Приплюсуйте сюда еще и столь широко распространенное явление, как «диванное батырство», когда в промежутках между приемами пищи и походами в туалет человек выражает громкое «фи» всему окружающему миру и призывает соотечественников к решительным, даже революционным действиям.
Полагаю, что до возникновения подлинной революционной ситуации в обществе мы еще не дошли. Но дискурс роста протестных настроений очевиден, и он будет только укрепляться по единственной причине – это вопиющий непрофессионализм органов исполнительной власти. Если честно, меня жутко поражает то маниакальное упорство, с которым наша бюрократия пилит сук, на котором сидит. Одна Мадина Абылкасымова со своим горе-окружением сделала для дискредитации власти больше, чем двадцать аблязовых вместе взятых… Можете не волноваться и не переживать: её карьера от моих слов нисколько не пострадает. Ничего не забывать и ничему не научиться – это тоже один из принципов деятельности нашей бюрократической машины на всех уровнях.
- Но у описываемой вами ситуации есть и другая сторона. Общество зачастую высказывает обоснованные претензии в адрес власти. Но в последнее время здесь просматривается перекос: власть теперь виновата даже в том, в чем не может быть виновата в принципе. Каковы причины такого смещения акцентов, и чем это потенциально грозит нам в будущем? Усилением противостояния по линии народ - государство? Откровенной конфронтацией? Уступками со стороны властей? Ростом социального иждивенчества, который будет сопровождаться требованиями его узаконить?
- Да, вы правы в том, что зачастую нападки на власть носят исключительно эмоциональный, предвзятый, а в некоторых случаях даже несправедливый характер. Но давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. Общество не имеет никаких рычагов влияния на власть и на распоясавшихся в своей безнаказанности и непрофессионализме отдельных чиновников; у граждан накопилась масса нареканий к некомпетентным и вороватым представителям опять-таки исполнительной власти. Люди видят, что ничего, по сути, не меняется к лучшему: реальные доходы многих падают, проблемы нарастают, и при этом никаких позитивных действий со стороны власти, за исключением набивших оскомину и вызывающих раздражение бравурных отчетов и мегапрожектов, нет. Наша бюрократия, практически превратившаяся в сословие (самодостаточное, самовоспроизводящееся и независимое от социума), вытоптала «всё поле вокруг», пресекла в корне любую альтернативу и тем самым взяла на себя всю полноту ответственности за настоящее и будущее страны. Стоит ли в такой ситуации удивляться тому, что всё народное недовольство выливается именно на головы чиновников, среди которых, разумеется, и достойные, честные люди?
Явление, о котором вы говорите, – предвзято-негативное отношение к власти и тотальное недоверие к любым её инициативам – имеет простую психологическую подоплеку. Когда человек регулярно сталкивается с неприятными ситуациями, на причины возникновения которых он повлиять не может в силу их системного характера, у него накапливается раздражение. А если подобное продолжается десятилетиями, то раздражение, накопленное в неимоверном количестве, нередко переходит в ненависть. В данном случае граждане, на мой взгляд, имеют полное право быть пристрастными.
- Как вам кажется, выльется ли волна народного возмущения во что-то большее, чем претензии, высказываемые в соцсетях? Многодетные матери после трагедии в Астане уже вышли на митинг с требованием увеличить размеры пособий и выделить им жилье. Видите ли вы потенциал для появления у нас своих «желтых жилетов»? Что может спровоцировать народ на реальные действия, а что, наоборот, способно «остудить головы»?
- От протестных настроений до революционной ситуации – дистанция огромного размера. Стихийные протесты, вызванные ухудшением социально-экономического положения в стране и, самое главное, некомпетентными действиями властей, а также накопившимся комплексом прежде замалчиваемых проблем, будут множиться как в центре, так и в регионах. О таком развитии событий, кстати, предупреждали многие отечественные эксперты. Однако до масштабных политических потрясений в этом году дело не дойдет. Тому несколько причин. Во-первых, налицо низкая политическая образованность казахстанцев, наш конформизм и инфантильность. Во-вторых, в стране отсутствуют политические силы, способные придать мощный импульс стихийному протестному движению. В-третьих, сохраняются значительные материальные ресурсы, которые могут улучшить положение в социальной сфере, тем самым снизив уровень протестных настроений.
- Представители власти в последнее время сделали много ошибок. Взять, к примеру, руководство уже упомянутого вами социального ведомства, которое своими непродуманными высказываниями только подлило масла в огонь, спровоцировав риски не только для себя, но и для всей системы. Как власть будет их минимизировать? Какая реакция с ее стороны сегодня будет выглядеть наиболее адекватной, устраивающей «и наших, и ваших»?
- Власть уже реагирует на создавшуюся ситуацию. По стране разворачивается масштабная кампания по оказанию материальной помощи многодетным. Министр индустрии Женис Касымбек озвучил свою инициативу по расширению программы «Нурлы Жер» в сторону строительства арендного жилья для таких семей. Это, безусловно, положительный момент. Но опять-таки реакция явно запоздалая, ведь на проблему много лет не обращали должного внимания. Сейчас её пытаются решить в авральном порядке и снова в контексте только одной социальной категории. Это как «тришкин кафтан» - латаем там, где порвалось. Но этот кафтан у нас расползается по швам в силу многочисленности имеющихся проблем. Если завтра, не дай бог, случится трагедия, например, с семьей инвалидов или пенсионеров, то опять будем реагировать таким же образом? Авральный метод - это явно не государственный подход.
Мадина Абылкасымова в данном случае, возможно, выглядит жертвой стечения обстоятельств (трагедия в Астане, многолетняя нерешенность ситуации с многодетными семьями, бездарная пиар-команда), но она занимает должность министра уже без малого год. Ничто и никто не мешал ей поставить ребром в правительстве вопросы, связанные с её непосредственными служебными полномочиями, а именно социальной защитой населения. И даже если бы у нее ничего не получилось, ее совесть была бы чиста, и сегодня никто не поставил бы ей в вину создавшуюся ситуацию. Кстати, прецедент Абылкасымовой - это наглядный урок всем другим министрам и акимам: делайте хоть что-нибудь в рамках своих служебных полномочий для народа, и вы не подвергнетесь всеобщему остракизму. По крайней мере, сохраните свою репутацию.
- Сразу после волны «земельных митингов» гражданские активисты предложили внедрить на портале Egov.kz сервис онлайн-петиций. Мол, это снимет напряженность в обществе и заставит власть услышать народ. Но этого так и не произошло. Почему? Не имело смысла? И может ли такой вариант способствовать тому, чтобы недовольство населения доходило до региональных начальников и руководителей центральных госорганов?
- Конечно, подобная идея содержала в себе разумное зерно. Более того, в условиях отсутствия каналов эффективной коммуникации между властью и населением площадка онлайн-петиций стала бы существенным подспорьем и для исполнительных органов, и для общества как инструмент оперативного решения возникающих проблем. Если говорить с точки зрения политтехнолога, то реализация данной идеи была бы замечательным шагом как к повышению эффективности работы местных и республиканских органов, так и к укреплению авторитета власти в глазах общества.
Торпедирование столь замечательного проекта могло быть вызвано тремя причинами: во-первых, опасениями относительно роста гражданской активности в обществе; во-вторых, возможной волной жалоб населения и необходимостью принятия решений, которые задевали бы интересы тех или иных групп влияния и соответственно обостряли бы отношения между ними; в-третьих, отсутствием материальных дивидендов от реализации данной идеи.
- Какие факторы угнетения социального самочувствия, на ваш взгляд, будут довлеть в ближайшей перспективе над казахстанцами? Удастся ли нашему народу справиться с ними? Даст ли хоть какой-то эффект деятельность рабочей группы по повышению благосостояния населения? Или все закончится красивыми декларациями?
- Вообще, казахстанцы - удивительный народ. Мы закалены трудностями 1990-х, очень терпеливы и лояльны. Это эхо еще прежней ментальности, выкованной в годы тяжелых лишений, которые выпали на нас в советскую эпоху. Я бы отметил один, но самый существенный фактор - психологическую усталость от перманентного безобразия действительности и разочарования в настоящем. Естественным следствием таких настроений является неверие в будущее. Именно это, а не обстоятельства сугубо экономического плана, является главной причиной миграции населения, причем наиболее активной его части.
Что касается рабочей группы по повышению благосостояния, то ничего, кроме сарказма, ее появление у меня не вызывает. Когда у нас не знают, что делать, то создают новое министерство; когда знают, что делать, но не имеют возможности, создают рабочую группу. Это просто результат сугубо бюрократического мышления, несколько наивной, но искренней (не удивляйтесь, действительно искренней) веры в то, что идеальными постановлениями и программами мы сможем изменить ситуацию к лучшему...
В условиях существующей системы государственного управления и масштабной коррупции любое здравое начинание обречено на полный провал – оно утонет в болоте громких славословий под тихие звуки распила бюджетных средств. Участь всех наших госпрограмм, многие из которых были разработаны очень качественно, служит наглядным и убедительным доказательством приведенного тезиса.
- Очевидно, что наша страна нуждается в социальных реформах. Ведь даже в сравнении с нашими ближайшими соседями и союзниками – Узбекистаном, Азербайджаном, Беларусью, Россией – мы безнадежно отстали в деле построения «социального государства». В каком направлении может и должен двигаться Казахстан, чтобы его граждане рано или поздно могли бы испытать то самое «социальное счастье», о котором много рассуждают социологи, но которое мало кто видел в глаза?
- Понимаете, нам нужны не столько социальные реформы (хотя, конечно, куда же без них), сколько комплексная политическая реформа с реальной демократизацией общественных отношений, свободой СМИ, политической конкуренцией, выборностью акимов и подотчетностью власти обществу. В противном случае вместо осуществления социальных реформ мы создадим очередное и безнадежно неэффективное министерство счастья. Необходимо начинать с небольших, но, возможно, психологически трудных шагов. Например, иметь мужество не вводить негласную цензуру и читать нелицеприятные мнения в СМИ. Задействовать огромный потенциал институтов нарождающегося гражданского общества. Общаться с населением не в формате официальных срежиссированных отчетов акимов, а регулярно и в рабочей обстановке с конкретной целью вникнуть в проблемы людей. Учиться взаимодействовать с экспертным сообществом и журналистами, а не заглушать неугодных и подкупать несговорчивых. Наконец, выходить в социальные сети, чтобы воочию видеть настроения и реакцию среднего класса, молодежи, интеллигенции. Такие шаги не требуют финансовых вливаний и новых концепций. Они требуют только политической и человеческой воли, понимания необходимости выйти из зоны комфорта и окунуться в реальную жизнь. Это нужно для страны, для общества, для себя…
