Казахские национал-патриоты не перестают обсуждать возможность «крымского сценария» в отношении северных регионов Казахстана. Сторонники интеграции с Россией убеждены, что Москва жизненно заинтересована в союзничестве с Казахстаном. А тем временем в самой России появляются и совершенно иные настроения. И, при сегодняшней их маргинальности, на них стоит обратить внимание – политика, как известно, вещь переменчивая.
Недавно кандидат экономических наук, старший научный сотрудник лаборатории институциональных проблем Института Гайдара Сергей Жаворонков в эфире РБК заявил, что вдоль границ двух стран надо строить стену, как между США и Мексикой. Свою мысль он объяснил в нашем интервью.
- Вы озвучили свою идею в контексте обсуждения проблемы распространения коронавируса. Вы видите в этом способ защититься от возможных эпидемий в будущем? Или за этим что-то более глубокое стоит?
- За этим стоит мнение, что некоторые страны Центральной Азии не отличается большой политической стабильностью. Мы помним события 2010 года в Кыргызстане. В Таджикистане на протяжении последних лет регулярно происходят вооруженные инциденты, преимущественно в Бадахшанской области, но не только. Вспомним и события в Узбекистане в 2005 году. И то, что среднеазиатский регион граничит с Афганистаном, ситуация в котором остается нестабильной в силу действия террористических группировок, как Талибан и запрещенная в Казахстане и РФ ИГ. И не исключено – подчеркиваю, к сожалению, не исключено – что их деятельность может распространиться и севернее.
- Эта тема звучала в России почти все постсоветские годы. Можно вспомнить и эскапады лидера ЛДПР Владимира Жириновского после выхода талибов на северные границы Афганистана, и прошлогоднее заявление представителей МВД России по Таджикистану, опровергнутое Душанбе. Но все такие страшные прогнозы не сбывались.
- Понимаете, в геополитическом прогнозе смотрят не только на недавние ретроспективные реалии. События в Ираке в 2013 году, когда ИГ за пару месяцев захватило контроль над территориями с многомиллионным населением, показывают, что многие шаги «по ходу дела» предпринимать уже может быть поздно. Поэтому я предлагаю, что Россия должна иметь полноценно оборудованную внешнюю границу. Везде. А на этом направлении она граничит с Казахстаном. Речь идет не о проблеме нелегальной эмиграции из Казахстана, как, скажем, из Мексики в США. Потому, что Казахстан имеет сопоставимый с Россией душевой ВВП и уровень экономического развития, и трудовая миграция непосредственно из него в Россию незначительна. Но, другое дело, что он является транзитным государством для миграции из более южных стран. И, если Россия, введет, таки, с ними визовый режим, а этот вопрос в обществе обсуждается, очевидно, что они будут стремиться нелегально проникать на российскую территорию. Транзитом через Казахстан.
- Но Россия и Казахстан члены ЕАЭС, а это предусматривает свободу перетока рабочей силы. Какая уж стена?
- Вот здесь мы переходим к, возможно, самому важному моменту. В ЕАЭС, как известно, из тех стран, что южнее Казахстана, состоит лишь Киргизия. И, как считают многие в российском обществе, необходимости в дальнейшем расширении этой структуры, нет. Киргизия – страна маленькая, и этнокультурно близкая Казахстану, ее присоединение к ЕАЭС можно объяснить этим. А возможное присоединение демографически огромного Узбекистана и большого Таджикистана, это то, что нанесет ущерб и России, и Казахстану, если граждане этих стран получат возможность ничем не ограниченного доступа на рынок руда наших стран. Я считаю, что нынешний состав ЕАЭС вполне достаточен и в дальнейшем расширении не нуждается. Опыт Европейского союза, который включил в себя страны, которые по душевому ВВП могут различаться на порядок, как, скажем, Люксембург и Болгария, показывает, что это ведет за собой серьезную дестабилизацию. Движение за выход из ЕС или, как минимум, за сокращение совместных полномочий, ширится во многих странах. Вспомним историю Греции и Кипра, которые приходилось спасать за счет всего ЕС в условиях проведения этими странами безответственной экономической политики наращивания долга.
- Вы говорите о том, что эти настроения есть в российском обществе, но они никак не артикулированы. Не видно, что оно этим озабочено. Может, это только мнение узкого круга интеллектуалов?
- Нет. Ряд опросов показывают рост таких настроений. Сошлюсь на опрос радиостанции «Эхо Москвы». Сознательно возьму этот пример - аудитория «Эха», вроде бы, считается либеральной, но когда там провели опрос о введении визовых отношений в отношении стран Центральной Азии, то 94 процента это поддержали. Есть другая проблема – в российском парламенте не представлена оппозиция, которая может поднимать эти проблемы, благодаря системе, в которой у оппозиции нет возможности регистрировать политические партии. Но эта ситуация не будет вечной. И отсутствие таки мнений в Госдуме не означает, что их нет в обществе.
- То есть, «стена» – это некий символ, может, даже, гротеск, который вы используете, чтобы оттенить и актуализировать дискуссию по проблеме слишком быстрого, на ваш взгляд, расширения евразийской интеграции? И если этого не будет, то и вопроса о границе – не будет.
- Отчасти, да. Но повторюсь - организация полноценного контроля на границе связана не только с проблемой миграции, но и с возможностью дестабилизации в Центральной Азии, которую нельзя исключать просто потому, что этого раньше не было. Развитие такого рода мятежей может происходить очень быстро. Это даже не про восстание ИГ в Ираке и потом в Сирии. В Ливии казалось, что Муаммар Каддафи после 40 лет правления абсолютно незыблем. Оказалось, что это не так. Восточные общества, особенно исламизированные, это общества, которые имеют инструмент для мобилизации гораздо более сильный, чем соцсети – это пятничная молитва.
- Как-то не верится в появление стены при любом развитии событий. Хотя бы из экономических мотивов. Директор погранслужбы России в 1993-1997 годы генерал Андрей Николаев, говорил, что оборудование инженерными сооружениями границы будут стоить 1 миллион долларов на километр.
- Ну и что? Протяженность границы с Казахстаном 7,5 тысяч километров. Из них около 1,5 тысяч – по рекам. Это значит, исходя из оценок Николаева – 6 миллиардов долларов. Россия осилит это в рамках одного годового бюджета.
- Вы – либерал, работаете в Институте Гайдара. Не думаете, что ваши критики скажут, что такая позиция – это работа на ослабление России, которая укрепляет свои позиции через интеграцию на постсоветском пространстве?
- Методология официальной пропаганды не нуждается в опровержении. Она все объясняет происками Америки, это универсальный ответ на все вопросы в условиях 6-летнего падения уровня жизни. На это и не нужно отвечать.
