Каким тоном Казахстану разговаривать с Россией?
А все же, как выбрать верный тон в политической риторике и практических отношениях с Россией? Особенно после всего произошедшего после нашего собственного января, февральских военных действий РФ против Украины и разгоревшейся с марта отчаянной санкционной войны против нее.
Верным ли было с тактической точки зрения заявление зампреда главы Администрации во время визита в Европу, что Казахстан не станет нарушать наложенные на Россию санкции? А стратегически – тоже верным?
Или как правильно трактовать парное выступление президентов России и Казахстана на Петербургском экономическом форуме: как демонстрацию эксклюзивных отношений наших государств и их лидеров, или как публичную пикировку?
Точно ли Казахстан «никому ничего не должен» после использования сил ОДКБ и как дать укорот тем на российской стороне, кто упрекает в «неблагодарности»?
КУДА ИДТИ, КОМУ ВЕРИТЬ?
Впрочем, оставим эмоциональные оценки, трактовки отдельных фраз и жестов блогерам. У государств и народов нет вечных союзников, а есть вечные интересы, которые и обязаны отстаивать их лидеры. А лидеров поддерживать назначаемые ими исполнители.
Но и здесь опять заковыка: как нам относиться к постоянным сбоям в работе нефтепровода КТК, буквально «дороге жизни» для казахстанской экономики? Понятно ведь, что и разрушительный шторм в порту Новороссийска, и обнаружение мин времен Второй мировой, это поводы. Хотя, вполне вероятно, и объективные, но как в такой ситуации найти свою собственную стратегическую линию на дальнейшее?
Не получится ли так, что Россия, уже без всяких поводов, скажет: хватит, ищите свои собственные пути подачи нефти хоть в Европу, хоть к мировому океану!
И не стоит ли уже сейчас срочно искать и прокладывать такие новые пути? Либо, наоборот, даже не заикаться про обходные маневры, чтобы не будить лиха пока оно относительно тихо.
ПРАГМАТИКА – САМОЕ НЕПРАКТИЧНОЕ ДЕЛО!
Попробуем и тут посмотреть без эмоций, чисто прагматически: что в части нашего сырьевого (в основном это нефть, но есть металлы и еще кое-что) в Европу мы имеем сейчас и будем иметь на ту самую перспективу, которая и определяется в ходе войны на Украине и гибридной санкционной войны.
Сейчас мы имеем практически полную завязку на российские трубопроводы, железные дороги и портовые терминалы. А на удивленно-возмущенный вопрос наших патриотов, почему понадеялись на бывшую метрополию и не построили ничего нового полновесного, да чтобы в обход?!, ответим: новое-то построили, практически на всю экспортную мощность и даже с перспективой наращивания. Да вот только … опять через Россию – тот самый трубопровод КТК, проложенный как по ниточке из каспийского Атырау в черноморский Новороссийск.
Чему на тот момент были две абсолютно прагматические причины: это самый короткий и дешевый путь как раз к Мировому океану и это та самая ельцинская Россия, о ссоре которой с Западом и речи не было.
Посадка Ходорковского и превращение ЮКОСа в «Сибнефть», мюнхенская речь и все последующее – это было уже после ввода КТК, кто бы такое мог предвидеть!
От советских времен остался еще трубопровод Атырау-Самара, но это только начало маршрута, оттуда длинными дугами можно попасть на Усть-Лугу или другие балтийские порты. Причем казахская (на самом деле – американская, британская, итальянская и т.д. нефть) после Самары неизбежно сливается с разнообразной российской.
Есть еще крупнейшее газоконденсатное месторождение Карачаганак, эксплуатируемое международным консорциумом, и его продукция прямиком идет на Оренбургский газоперерабатывающий завод. Потом часть переработанного газа опять заходит в Казахстан, но и здесь Российская Федерация является неотъемлемой частью технологического процесса.
Да, за суверенные годы возник обходной стратегический нефтепровод из Баку через Грузию на морские терминалы Турции, и он сейчас имеет запас по пропускной способности. Но для подключения к нему надо много чего достроить, плюс затраты на дополнительную перевалку. Это подача нефти от Атырау до Актау, портовые устройства и, главное, танкерный мост до Баку, для чего нужны те самые танкеры.
Появись достаточный танкерный флот, можно было бы наладить поставки нефти и в Иран, в обмен на получение эквивалентных объемов на его морских терминалах. Но … как эти танкеры, не говоря уже о финансовых затратах, могут появиться на Каспии, если России, скажем так, такие обходные варианты не понравятся?
НА ВСЕМ СОВЕТСКОМ
Вы скажите, появился еще нефтепровод в Китай – от Атасу до Алашанькоу. Плюс, стартовый в китайском направлении пункт Атасу имеет теперь связь с Атырау. Да, но Атасу – это промежуточная станция на советском еще нефтепроводе Омск-Павлодар-Шымкент-Чарджоу, — замечательном творении Госплана.
Из трех казахстанских НПЗ, заметьте, два дислоцированы в таких зонах потребления ГСМ, от которых ближайшие нефтяные месторождения – за сотни и тысячи км. Зато они посажены на трубопроводе, соединяющем сибирские нефтепромыслы с туркменскими.
Ныне Чарджоу отключен, зато «Сибнефть» прекрасно качает свою продукцию в Китай, через наше Атасу. Причем Павлодарский НПЗ, как в добрые старые времена, так же зависит от российских поставок.
Что же касается нефти из Атырау – ей еще надо завернуть в Шымкент на НПЗ. К тому же самим китайским нефтедобытчикам на Кумколе и Жанажоле тоже надо качать на родину. Короче, для прикаспийской нефти китайское направление если и не заказано вообще, то сильно ограничено.
Что-то можно еще отгрузить по железным дорогам, но это не меняет общую картину: стратегически казахстанская нефть безальтернативно завязана на российские коммуникации.
А НА ПЕРСПЕКТИВУ?
На перспективу нас с вами ждет общий рынок нефти, газа, ГСМ, электроэнергии и финансов Евразийского экономического союза, о создании которого к 2025 году главы государств ЕАЭС договорились еще за несколько лет до нынешних экстремальных событий. Причем сами эти события не только не отменяют, — объективно форсируют создание такого рынка.
Ведь что такое, к примеру, перевод расчетов за газ с государствами Евросоюза на рубли? Это первый, но решающий шаг к переводу всего газового рынка Европы из формата «рынок покупателя» в формат «рынок продавца». То есть, не «Газпром» теперь доставляет свой товар в Европу и продает по правилам ЕС, а европейским покупателям приходится оформлять покупки на бирже, например, Петербурга, и по ее правилам.
Включая не только расчеты в рублях, но и – по мере продвижения такого перехода, ценовые котировки в той же валюте. А где газ, там и нефть, за ними пойдут металлы, зерно, удобрения…
Одним словом, Москва никогда не скажет нам: хватит качать нефть через наши трубопроводы! Но вот слова насчет того, что хватит качать нефть по трансферным ценам и оформлять конечные сделки за пределами национальной юрисдикции, давайте торговать ею совместно и на нашей общей бирже – прозвучат обязательно.
И не далее, как через полгода, или год-два-три, смотря по тому, когда завершится острый военный и санкционный кризис и стороны перейдут к «новой Ялте».
КАК ПОНИМАТЬ ПРЕЗИДЕНТОВ
Ведь что, практически одними и теми же словами и с одним смыслом сказали президенты России и Казахстана, вместе выступая на Петербургском экономическом форуме? То, что однополярная глобализация уходит в историю, мир переходит к многополярному устройству, а в наших краях это Евразийский полюс и его перспектива – углубление интеграции.
И тут надо сказать еще вот что: то, что трубопровод КТК стал для Казахстан буквально «дорогой жизни» — это большая государственная и национальная трагедия. Мы стали предельно «упрощенной» моно-экономикой – экспортируем сырье, импортируем готовые товары.
Производственных цепочек с более-менее высокой добавленной стоимостью в Казахстане почти нет, а уж про меж-страновую кооперацию говорить вообще не приходится. Разве что в автомобильном и сельскохозяйственном машиностроении, которое потому столь яростно и грызут местные критики.
НОВЫЙ МИР – НОВАЯ ПАРАДИГМА
Между тем, при переходе мира к многополярности принципиально меняется сама экономическая парадигма. До сих пор доминировало, и пока так и остается, стремление как можно больше экспортировать. По двум элементарным причинам: чем больше выручишь валюты, тем больше сможешь купить всего недостающего, и чем больше экспортируешь – тем больше … отложишь за границей.
Вот в этом последнем вся и суть: правящая компрадорская верхушка сама выступала в роли «иностранных инвесторов» — в ее же интересах было всемерное удешевление себестоимости сырьевой добычи в Казахстане и занижение вывозных трансферных цен – чтобы как можно больше отложить за границей. Чтобы опять завести в Казахстан в виде иностранных инвестиций и займов, опять вывести и так по кругу.
Ныне этой схеме объективно приходит конец, и по тому, что пришел другой президент, и потому, что мир радикально меняется. Сохранение компрадорских капиталов за границей уже под фактическим запретом, это большая трагедия для кое-кого, но громаднейший национальный шанс!
ЕВРАЗИЙСКАЯ САМОДОСТАТОЧНОСТЬ
На Петербургском форуме было сказано про национальный технологический суверенитет – в этом тоже вся суть. Евразийский суверенитет – это способность производить на общем пространстве все ключевые составляющие мировой конкурентоспособности: космическую и авиационную оборонную и мирную технику, иметь собственное танкерное и другое судостроение, транспортное и энергетическое, сельскохозяйственное машиностроение, электронику, биотехнологии и так далее.
Соответственно, иметь свою Академию наук, свою систему высшего и общего образования, свои информационные, цифровые и социальные сети.
Отныне парадигма «как можно больше экспортировать» меняется на вопрос: для какой цели продаем не восполняемое природное сырье таким-то и таким партнерам из смежных макрорегионов? И превалирующим ответом будет такой: продаем, чтобы на вырученную валюту покупать не просто у нас не производящееся, типа бананов с финиками, но оборудование и технологии, повышающие национальную самодостаточность. В нашем случае – обще-евразийскую.
КАЗАХСТАН – НЕ УКРАИНА
И здесь у Казахстана – при всех очевидных аналогиях с Украиной, своя собственная проблематика отношений с Россией, принципиально отличающая от украинской.
Да, антироссийский и анти-интеграционный запал у нас тоже имеется, но в далеко не критической массе, и уж тем более здесь неоткуда появиться имеющей хоть какой-то шанс внешней подпитке.
Наша проблема – иного рода: не остаться бы и в новом Евразийском формате все той же де-индустриализированной «многовекторной» периферией, только теперь на растяжке между всего двумя векторами – российским и китайским.
СОЮЗНАЯ ПЕРСПЕКТИВА
Попробуем заглянуть в будущее нашего нефтегазового рынка, и за ним и всего рынка в целом, продолжив логическую цепочку между двумя уже случившимися, но плохо еще осознанными по своей значимости событиями, -переход торговли газом со странами Евросоюза на рубли и ошеломляющее укрепление рубля против тенге.
Осмысленной логики в том и другом пока не просматривается: покупатели все равно ведь платят в валюте, а удвоение курсовой стоимости рубля бьет как по устоявшимся торговым балансам партнеров по Евразийскому экономическому союзу, так и по бюджету и производственным мощностям самой России.
Да, вдвойне подорожавший против тенге рубль, это пока не осмысленный и нацеленный в будущее план, а все та же привычная реакция остающегося все таким же либеральным руководства Центробанка и макроэкономического блока правительства РФ.
До начала военных действий курс рубля, как и всех прочих валют в ЕАЭС, и во всем мире, определялся на валютной бирже, причем в полном своем наборе мировой финансовый рынок зашел только в Москву: помимо экспортно-импортных операций это еще валютные потоки по долгосрочным входящим-выходящим кредитам и инвестициям и масса краткосрочных валютных спекуляций.
Прочие валютные биржи на постсоветском пространстве всего такого набора не имеют, а потому их главный таргет по определению «рыночной» стоимости своих валют – оглядка на Москву. В Москве же произошла уже не имеющая обратного хода революция: основополагающие валютные потоки отрезаны западными санкциями, спекулятивные же потоки заблокированы уже российской стороной. Остались только экспорт-импорт, по которым у России всегда был шикарный профицит, превратившийся сейчас в сверхизбыточный.
Короче, рублю теперь по факту нужна новая опора, уже не на доллар и не на ту валютную биржу, где все определяется в долларах. Скорее всего, этот факт еще не осознан в Центробанке, а, может быть, до конца и в Кремле.
Но логика событий теперь уже неизбежно ведет к тому, что России нужна новая биржа, котировки которой осуществляются уже в рублях, а если шире, то в евразийской валюте, торгующая ключевыми для экономики и существования общества товарами, которых, во-первых, на евразийском пространстве достаточно для себя и для экспорта, во-вторых, в этих товарах безальтернативно нуждаются даже внешние покупатели.
И в такой набор входит, разумеется, практически вся та номенклатура казахстанского экспорта, которая идет в Европу через российские коммуникации.
Само собой, что производство и логистика всего набора таких товаров, к биржевой стоимости которых будет привязан рубль или общая евразийская валюта, должны находится под государственным контролем. Не обязательно в форме прямой собственности или управления, но обязательно в обеспечивающей необходимые количественные товарные пропорции и ценовые соотношения степени.
Короче, судьба казахстанской «нефтянки», это национализация, будь то казахстанский или обще-евразийский формат.
Да, РФ, осуществляющая свои проекты, неизбежно будет подключать к ним и нас – одно только предстоящее образование общих энергетических и валютных рынков чего стоит. Или строительство АЭС в Узбекистане и у нас на Балхаше, с проглядывающей за этим перспективой переброски стока сибирских рек, все это потянет за собой и наше технологическое развитие.
Тем не менее, чтобы не остаться провинциальным поставщиком природных и человеческих ресурсов развитому центру, надо самому становиться неотъемлемой частью этого центра, то есть частью союзной государственности.
Причем идти к этому не с покорной безысходностью, а с осознанной необходимостью, требуя для себя достойного места и заслуженных привилегий. В частности, на ускоренную новую индустриализацию и коллективизацию. Заодно с национализацией добывающих отраслей.
И только в понимании такой перспективы мы сможет выдерживать правильный тон в наших союзных отношениях.
