Мы ...производим госструктуры и гуляем как у дьявола на именинах
«Подле дурака всегда найдется жулик».
Оноре Бальзак
Самые «раскрученные» профессии в Казахстане – это чиновник и вор (часто это сочетается в одном лице). Закономерный результат, когда честным трудом на «Лексус» не заработаешь, а данную марку представители сказочно богатых соотечественников и за автомобиль-то не считают. В тех краях уже и «порш» сугубо для голодранцев.
Бешеный напор желающих построить карьеру чиновника или вора ведет к росту числа государственных структур с одной стороны и увеличению криминализации всего и вся с другой. Опять же сплошь и рядом можно увидеть вещи, которые синтетически объединяют оба начала. Еще одна специфика: преступных действий также много, как и преступного бездействия. По идее, в уголовном кодексе и на второй массив правонарушений предусмотрены наказания, но кому это интересно в государстве воровском?
В Западном Казахстане была просто анекдотичная история, когда ворующие нефть из трубопровода врезались в нефтепровод, который сам был воровским (то есть по бумагам отсутствовал). Рядом еще террористов спецназ завалил в великом баклане, никого не взяв в плен. Пески и солончаки тех мест скрывают так много интересного, что властям тоже приходится напрягаться в поддержании режима непрозрачности, потому что если все это вывалить на обзор общественности, то даже апатичные казахстанцы могут перевозбудиться.
Поверить, будто власти не в курсе происходящего, невозможно, ибо уже и из космоса можно разглядеть мелиоративные работы в зарослях индийской конопли в Чуйской долине, например. Трубопровод тем более не спрячешь. Но если персонально и хорошо «замотивировать» конкретных чиновников и агашек, то можно: они начинают с нефтепроводом играть в прятки. Чем лучше мотивация – тем дольше продолжается игра.
Если от местных подрядчиков добывающие нефть западные компании могут отмахнуться (при подписании контрактов требуют банковские гарантии от первоклассных зарубежных банков в размере 20% от суммы контракта, все тендеры проводят в Лондоне и Гааге, требуют различные сертификаты), то с преступниками сложнее. Когда дюжина бензовозов врезается в трубопровод, да еще все люди на них вооружены по автоматическое оружие включительно – тут уже для победы нужен боевой вертолет, а его Астана для ТНК еще не разрешает. У местного населения отношение к ворам нефти между нейтральным и апатичным. Трудно предъявлять претензии к людям, которые воруют от того, что до них своровано у всей страны.
Любое государство проводит свою политику в интересах господствующего класса. В Казахстане господствующий класс – это воры. Однако в силу огромного переизбытка данного элемента государство вынуждено проводить политику в интересах крупных воров против мелких. Поэтому на самозахватчиков земель в Бакае и Шаныраке власть пустила спецназ и бульдозеры, а против строителей особняков на водоохранных землях в предгорьях Алматы – нет. В противном случае не только воровство, но и наказание за него могло бы принять хаотический характер. Пока же какая-никакая система действует.
Коррупция и казнокрадство ведут к резкой имущественной дифференциации и поляризации населения по доходам. Если добавить сюда вынужденную урбанизацию сельского населения и рурализацию городов, то Казахстан приобретает типовые черты государства третьего мира. Своим продолжением это должно получить перевороты, националистические и религиозные течения. Исламские террористы уже есть, межэтническое отчуждение усиливается, языковой вопрос постоянно будируется национал-популистами. Власть на нацпопов прежде не реагировала, но теперь те требуют щедро поделиться с ними нефтедолларами от продажи природных ресурсов, а это уже полноценный конфликт интересов. Судя по всему, накал противостояния будет нарастать и найдет свое разрешение через силовой вариант.
Раскрученный маховик казнокрадства, коррупции и рейдерства не может остановиться сам по себе. Как минимум, здесь требуется политическая воля. Поэтому случаи, когда у компании ни кредитной истории, ни денег на счете, ни лицензии на возможное строительство и при этом решение акима на гектары городской земли под застройку – они очень органичны и гармоничны общему порядку и положению вещей.
Чтобы проходная завода по внешнему виду не отличалась от входной группы в престижный ресторан, нужно, чтобы собственник имел возможность передать такое имущество своим внукам. В Казахстане человек может сам построить дом, его у него отберут, а самого еще и в тюрьму посадят. Как мы видим, при таких фундаментальных различиях с передовым эталоном сверкающих чистотой производственных проходных мы еще долго не увидим. А вот то, что на предприятиях корпорации «Казахмыс» после приватизации в 90-ые годы прошлого века обновлено менее 1% производственных фондов, на «Миттал стил» – менее 0,5%, да еще более 100 шахтеров погибло – это будни. Психология временщиков требует нем недленной прибыли и подхода «на износ».
Производство госструктур – это автономный процесс и никакого отношения к улучшению государственного управления или повышению качества и уровня жизни населения он не имеет. Например, на одном из рудников в Центральном Казахстане вместо воздухоочистительного оборудования стоят муляжи. Раньше приходил один проверяющий, получал взятку и «воспринимал» муляж как работающее устройство. Потом стало приходить два контролера из разных государственных учреждений – ситуация прежняя. Их может стать и трое, но техника безопасности от этого лучше не станет – потому что система.
Когда финансовая система – в прошлом единственный успех несырьевого сектора – разделяла судьбу остального несырьевого, на банкирах это никак не отражалось. Автомобильный парк из эксклюзивных машин не стал меньше, потрясающие роскошью корпоративы и гигантские бонусы себе любимым непонятно за что. Потом все это повесили на государство, а если быть точнее, то на добропорядочных налогоплательщиков.
Если мы посмотрим на себестоимость тонны нефти в казахстанских государственных компаниях и зарубежных фирмах, которые добывают «черное золото» на территории республики, то по официальной отчетности различия будут в разы. В том смысле, что нашим добыть тонну в Мангистау обходится в несколько раз дороже, чем американцам или китайцам. Объяснение простое: наши «топы» свои расходы на проституток, эксклюзивный отдых и личную фешенебельную недвижимость включают в производственные расходы, тогда как залатанные и пережившие положенный срок эксплуатации насосы качают нефть из последних сил и сугубо на честном слове механика.
Знакомые решают, какой подарок купить акиму: «Может книгу?» – «Книга у него уже есть». За фразами политического руководства Казахстана о том, что сначала экономика – потом политика, как-то упускается из вида, что невежественные безнравственные люди не могут построить хорошую экономику. В первую очередь это касается элиты, потому что общий курс и образцы для подражания в силу социальных обстоятельств задает она. Плохие образцы.
Как-то в ходе перебранки в общественном транспорте, когда одна сторона отсылала другую на историческую родину, а та к кочевому способу производства, третий вставил: «Главное, что у нас есть – это политическая стабильность и межнациональное согласие». Весь автобус погрузился в тишину, переваривая необычную информацию. Получается, что официальная пропаганда живет только на билбордах и в лозунгах, никак не «пропитывая» массы, которые даже не обращают на нее внимания и не вникают в смысл.
Зато в фаворе и пользуются спросом аморальные культурные образцы. Вот этот украл столько, что его уже не смогли посадить, тот за взятку убийство человека пустил по статье «хулиганство», третий захватил чужой бизнес и стал еще богаче. И все это делается демонстративно, нагло, с подчеркиванием превосходства. Доминирующая реакция при этом не столько «а по какому праву?», сколько «чтоб я так жил!»
