На фоне прилагаемых Россией усилий по расширению интеграционного проекта ЕАЭС за счет среднеазиатских государств и попыток налаживания с ними связей в условиях афганского обострения Узбекистан демонстрирует неприятие российской позиции по ряду международных проблем. Это обусловлено не только влиянием Вашингтона, но и внутренними проблемами этой страны, в первую очередь бедственным экономическим положением.
Турне американского госсекретаря Джона Керри по странам Центральноазиатского (Среднеазиатского) региона не принесло местным лидерам политико-экономических гарантий, на которые они так надеялись в условиях непростого диалога с Россией. Особенно это касается Туркменистана и Узбекистана.
Причем глава внешнеполитического ведомства США не дал им и обязательств по безопасности. Более того, на встрече с президентом Узбекистана Исламом Каримовым Дж. Керри открыто заявил о том, что борьба с терроризмом не должна приводить к ущемлению демократических свобод. Для Каримова такая реакция, судя по всему, была неожиданной после того, как в условиях новых трений с Москвой он рассчитывал на соответствующую американскую оценку.
Необходимо напомнить, что попытки Москвы наладить политические отношения с Ташкентом натолкнулись на противодействие со стороны последнего. Формальным поводом послужили авиаудары России по позициям боевиков радикальных исламистских группировок в Сирии. Саму эту операцию Каримов охарактеризовал, по сути, как военную авантюру. «Некоторые страны думают, что они совершают правильные действия. Но прежде чем как куда-то войти, надо подумать, как выйти», – сказал он на официальном мероприятии в рамках визита президента Туркмении Гурбангулы Бердымухамедова, хотя и не называя Россию, но явно намекая на ее операцию в Сирии.
Примечательно, что произошло это на фоне недавнего саммита СНГ в Астане. Принимавший в нем участие И. Каримов раскритиковал формат взаимодействия государств в данной организации и заявил о необходимости его коренного пересмотра как «оторванного от действительности». Его заявление о том, что «СНГ и Евразийский союз должны иметь собственную повестку дня и программу действий, не подменять и не дублировать друг друга», можно расценить и как открытое возражение против дальнейшего расширения российских интеграционных проектов в ЦА.
А ведь незадолго до этого Ташкент и Москва, казалось бы, стали сближать свои позиции. Произошло это после долгого периода охлаждения 2000-х гг., когда И. Каримов в условиях присутствия в Афганистане войсковой группировки стран Запада активизировал взаимодействие с Евросоюзом и США. В 1999 г. Узбекистан вышел из Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и стал членом ГУАМ (в настоящее время в него входят Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова; Узбекистан покинул организацию в 2005 г.), препятствовавшего попыткам укрепления российского влияния на постсоветском пространстве. На этом фоне была запущена политика «дерусификации» страны, направленная на очищение своей топонимики от российских названий, а в школах и вузах стали активно внедряться образовательные программы с «беспрецедентной антироссийской направленностью» (так охарактеризовал учебники по истории для школ тогдашний посол России в республике Дмитрий Рюриков). В 2012 г. Ташкент вновь заявил о выходе из ОДКБ.
Однако по мере ослабления военного присутствия Запада на афганской территории Ташкент стал демонстрировать более лояльное отношение к Москве. В апреле 2013 г. состоялся визит Ислама Каримова в Россию, правда, ожидания, что он позволит вывести сотрудничество наших стран на качественно новый уровень, тогда не оправдались. Хотя в кулуарах и шла речь о привлечении второй по значимости (по величине ресурсов, территории, армии и др.) после Казахстана страны региона в интеграционный проект ЕАЭС.
В декабре 2014 г. с ответным, пусть и кратковременным визитом Ташкент посетил Владимир Путин. Чтобы придать узбекско-российскому партнерству новый импульс для развития, Москва пошла на списание долга в размере около 1 млрд долларов. Ташкент, в свою очередь, не исключил присоединения к зоне свободной торговли ЕАЭС.
В июле нынешнего года В. Путин пригласил И. Каримова посетить Россию, особо отметив: «Вы у нас очень давно не были с государственным визитом. Мы общаемся регулярно, встречаемся. Вы часто бываете в России, но такие формальные дипломатические вещи имеют смысл». Глава Узбекистана приглашение принял. Информационные агентства сделали предположение, согласно которым встреча может состояться еще до конца 2015 г. Однако «подводка» к ней получается явно не самая позитивная, и вопрос о времени визита Каримова в РФ остается под вопросом.
На этом фоне в октябре усилиями журналистов он предстал региональным «возмутителем спокойствия». Ряд СМИ сослались на якобы опубликованное на официальном сайте президента Узбекистана заявление, согласно которому тот угрожал поддерживаемой Россией Киргизии из-за строительства дамб, способных уменьшить сток на его территорию реки Амударьи. Соответственно, СМИ напомнили, что ранее он уже выступал с аналогичными угрозами в адрес Таджикистана.
И хотя эксперты указали на то, что первоисточника заявления Каримова с угрозами в адрес Киргизии обнаружено не было, некоторые иностранные, в частности англоязычные, издания, включая и специализированные, посвященные водным проблемам, переопубликовали это на своих страницах, судя по всему, руководствуясь тем, что официального опровержения заявленных угроз в адрес Киргизии из Ташкента не последовало.
Тем не менее сам факт появления подобных публикаций был использован против Узбекистана как раз перед визитом американского госсекретаря.
Что же касается вышеуказанных гидротехнических проектов, то для Бишкека и Душанбе реализация данных проектов рассматривается сейчас в качестве фактически единственного варианта разрешения экономико-энергетического кризиса. В то же время в Ташкенте полагают, что подобные действия способны привести к уменьшению стоков горных рек с киргизской и таджикской территорий и вызвать коллапс его сельского хозяйства, за счет которого живет значительная часть его населения.
Так или иначе, но данная ситуация затрагивает перспективы дальнейшего выстраиванию в Средней Азии российского влияния.
В числе причин заявлений узбекского президента некоторые источники называли «происки» США, которые, возможно, целенаправленно разыгрывают антироссийскую карту в регионе. Так, например, в последние недели и месяцы американские дипломаты ведут активные консультации в этом направлении с таджикскими, туркменскими и узбекскими коллегами. И визит Дж. Керри в страны региона – лишь один из многих примеров.
В частности, некоторые эксперты высказывали опасения, что действия США нацелены на долгосрочное противостояние российской стратегии установления влияния в регионе в рамках возможной «реанимации» проекта Большой Центральной Азии (ПБЦА), появившегося во время президентства Джорджа Буша-младшего, ориентированного на Вашингтон. Но теперь «своеобразное» поведение Вашингтона лишь усилило домыслы относительно того, что он нацелился на дестабилизацию региона.
Однако указание на происки США не могут служить единственным объяснением линии поведения того же И. Каримова. Во многом его последние действия объясняются бедственным положением экономики Узбекистана. На практике это выражается в резком (иногда по 10% в день) снижении курса национальной валюты – сома, обусловленном заметным уменьшением поступлений в казну от падения стоимости на мировом рынке природного газа. Также сильный удар по сому нанесло серьезное сокращение денежных переводов узбекских гастарбайтеров, работавших в Казахстане и России, в результате колебаний рубля и тенге.
Подобная ситуация привела и к углублению кризиса в самом Узбекистане, одним из проявлений которого стали перебои с подачей газа целому ряду населенных пунктов. Кроме того, тотальные налоговые недоимки в агросекторе привели к тому, что премьер страны Шавкат Мирзияев в октябре открыто заявил о необходимости конфисковывать у должников их движимое имущество и даже разрушать их дома.
Параллельно растут и радикальные настроения в стране. В этом плане Узбекистан прочно занимает первое место в регионе Средней Азии. Тем более что значительная часть печально известной своими ультраконсервативными настроениями Ферганской долины находится именно на узбекской территории. Соответственно, при таком раскладе усиливается опасность со стороны радикальных исламских организаций, особенно Исламского движения Узбекистана (ИДУ), входящего в «Исламское государство» и действующего на узбекской территории подпольно, помощь ему поступает из соседнего Афганистана.
Угроза дестабилизации Узбекистана становится еще более актуальной в связи с достижением И. Каримовым преклонного возраста и отсутствием реальных «наследников», что лишь усиливает конкуренцию между потенциальными претендентами в борьбе за власть.
Соответственно, перед Россией встает новый вызов. Как показывает практика, «заливание пожара» российскими деньгами – мера дорогостоящая и кратковременная. Невозможность Москвы использовать ее эффективно и в течение длительного времени обусловлена наличием других влиятельных центров силы в регионе – не только США, но и Китая, последовательно вытеснившего Россию с рынка узбекского газа.
Вместе с тем результаты визита Дж. Керри должны подействовать на Ташкент и его соседей отрезвляюще. В условиях, когда США не только не дают осязаемых гарантий безопасности местным государствам, но и не предоставляют ожидаемой экономической помощи, да и фактически посягают на прерогативы «казнить и миловать» лиц, так или иначе угрожающих правящим режимам, ставки Москвы вновь повышаются. Однако рассчитывать на то, что Узбекистан на 180 градусов изменит свой курс и будет играть строго по правилам России, также не приходится. Кроме усилившего здесь позиции Китая, все большую роль в регионе играют Индия и Иран.
Вопрос: каким образом данные государства договорятся о взаимодействии в столь сложном регионе, как Средняя Азия? Во всяком случае, на ближайшую перспективу их позиции может сблизить афганский фактор.
