Первый форум ректоров высших учебных заведений Киргизстана и России «Развитие науки и образования – инвестиции в будущее», прошедший в Бишкеке 27 марта с. г. в рамках визита Владимира Путина, символично совпал со 135-летием со дня открытия первой на территории Киргизии русско-туземной школы. О знаковом историческом событии, ставшем отправной точкой конструктивного российско-киргизского образовательного диалога, на форуме, увы, не вспомнили. Коснувшись значения российских образовательных инвестиций в человеческий капитал современного Киргизстана, предпочли сконцентрироваться на перспективах сотрудничества, состоящих, по словам президента КР Сооронбая Жээнбекова, «в формировании общего для Киргизстана и России образовательного пространства и укрепления союзнических отношений в гуманитарной и интеллектуальной сферах».
Без парадоксов, правда, не обошлось и тут.
Интенсивная подготовка к встрече российского лидера в Киргизстане совпала с подписанием президентом С. Жээнбековым стратегического документа – Концепции внешней политики Киргизской Республики, в которой Российская Федерация, как ни покажется странным, больше не фигурирует ни в одной из «сфер приоритетов», в том числе «культурно-гуманитарной». Отдельного внимания не заслужила и тема расширения интеграционных процессов в рамках Евразийского союза, упомянутого лишь в ряду других международных структур и союзов, таких как Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе или Организация исламского сотрудничества.
«Отсутствие приоритетности по отдельным странам» член комитета Жогорку Кенеша по международным делам Умбеталы Кыдыралиев назвал «хорошей стороной документа», продиктованной «требованием времени и сменой общемировых тенденций, глобализацией, а также необходимостью поиска новых путей развития и противодействия угрозам». А требования, вероятно, таковы – создать политическую уловку, дающую Киргизстану в условиях быстроменяющейся геополитической ситуации возможность резкой политико-экономической переориентации.
В противном случае как расценивать заявление Сооронбая Жээнбекова, прозвучавшее спустя девять дней после подписания стратегии о том, что Россия – «главный долгосрочный стратегический партнер» Киргизии?
Новые принципы внешнеполитической ориентации Киргизстана вынуждают переосмыслить значимость инвестируемых в нее образовательных ресурсов – не просто как инструмента ускорения интеграции или безвозмездной помощи союзной республике, а колоссальной стратегической ценности, к использованию которой необходимо подходить прагматически. К примеру, как к способу формирования новой пророссийски (проевразийски) ориентированной элиты Киргизстана. Иначе имидж России здесь так и продолжит ухудшаться обратно пропорционально росту предоставляемых ею образовательных квот.
Для различного рода проектов, предусмотренных статьей 1 Договора о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 года, по созданию общих рынков товаров, услуг, капитала и рабочей силы, а также проведению общей политики в различных отраслях экономики образование является сквозной сферой, охватывающей многочисленные аспекты взаимодействия. И несмотря на то, что на данный момент образование не оказалось в перечне секторов услуг, по которым формируется общий рынок ЕАЭС (это, думается, дело времени), вопросы эквивалентности документов об образовании и квалификации, индивидуального приема киргизстанцев в образовательные учреждения России с 1992 года регулируются соглашением между министерствами образования наших двух стран.
По данным киргизского ведомства, в настоящее время наибольшее количество киргизстанцев, которые предпочли получить образование за рубежом, обучаются в российских вузах – 15,8 тыс., из них 6,6 тыс. – за счет средств федерального бюджета РФ. Наиболее крупные киргизские землячества представлены в Российском университете дружбы народов (РУДН), Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики», Национальном исследовательском ядерном университете «МИФИ», Санкт-Петербургском национальном университете информационных технологий, механики и оптики, а также Санкт-Петербургском государственном университете.
В нынешнем году свои двери перед киргизскими абитуриентами распахнули 15 вузов Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Воронежа, Перми, Новосибирска, Красноярска, Ульяновска, проведших в городах Киргизии в начале апреля выездные презентационно-отборочные мероприятия.
Кроме того, 370 бюджетных мест (в 2015-2016 уч. г. – 445 квот, в 2016-2017 уч. г. – 300 квот, в 2017-2018 уч. г. – 400 квот) гражданам КР предложило Министерство образования России, в 2014 году возложившее обязанности по отбору кандидатов и отправке их документов на представительство Россотрудничества в КР. Отметив, что конкурс в этом году составил примерно 7,5 человека на одно место, руководитель ведомства Виктор Нефедов обнадежил: «Во время последнего визита президента РФ Владимира Путина, на встрече с президентом Кыргызстана Сооронбаем Жээнбековым главы двух государств договорились, что квота будет увеличена. Такая договоренность на уровне глав государств – это большая удача и гарантия успешного решения вопроса». Данная тема также обсуждалась и на киргизско-российском форуме ректоров Киргизстана и России.
В свою очередь в Киргизстане – преимущественно в Кыргызско-Российском Славянском университете, на развитие которого российская сторона выделила в текущем году 185 млн. рублей, Ошском государственном университете, Кыргызском государственном техническом университете имени И. Раззакова, Кыргызском государственном университете строительства, транспорта и архитектуры имени Н. Исанова – сегодня обучаются 1580 граждан России.
Дефицит квалифицированных кадров в Киргизстане – ключевой ориентир при квотировании для киргизстанцев бюджетных мест в российских вузах. Во время недавней встречи глав наших государств С. Жээнбеков попросил своего российского коллегу больше квот выделять на технические специальности, поскольку Киргизия, как горная страна, нуждается в горняках и инженерах.
По словам руководителя представительства Россотрудничества в КР В. Нефедова, в предпочтении у киргизстанских абитуриентов – международные отношения, экономические, юридические и технические специальности, а также медицинские направления, конкурс на которые составляет около 20 человек на место.
При этом реальность такова: Киргизия относится к ряду стран, чьи студенты, как правило, на родину не возвращаются, а если и делают такой шаг, то, как утверждает начальник сектора международного сотрудничества Минобрнауки КР Сонун Адрешева, «некоторое время поискав работу и не трудоустроившись, уезжают либо обратно в Россию, либо в Казахстан и другие страны, где с их квалификацией найти работу не проблема».
К сожалению, результаты ежегодного исследования по индексу благополучия и развития молодежи Киргизстана, проводимого Госагентством по делам молодежи, физической культуры и спорта, показали «отсутствие в Кыргызстане полноценных экономических возможностей».
Согласно официальным данным, около 12%, а по оценкам экспертов, около 20% граждан в Киргизстане – безработные. Выше, чем в среднем, уровень безработицы сложился среди молодежи в возрасте от 15 до 29 лет: 33,5% – в 2015 году, 23% – в 2016 году, 22,3% – в 2017 году. По данным аналитических обзоров Евразийской экономической комиссии, высокой долей безработных характеризуется структура безработного населения с высшим образованием: 18,2% от числа безработных в 2015 году, 19,7% – в 2016 году, 20,2% – в 2017 году. Из выпускаемых ежегодно вузами Киргизстана более 40 тыс. специалистов с высшим образованием по специальности трудоустраиваются 32%.
Помимо экономических причин одним из факторов безработицы остаются коррупция и идущий с ней рука об руку трайбализм.
Политолог Игорь Шестаков считает, что для того, чтобы специалисты, получившие знания за рубежом, вернулись, необходимо создавать в стране соответствующие условия. «Они должны видеть в Кыргызстане перспективу, – убежден аналитик. – К примеру, Минсельхоз нуждается в специалистах и реформе. Поэтому закончивший российский вуз студент должен прийти на госслужбу и устроиться на работу без использования негласных связей».
Стимулирование возвращения выпускников заграничных вузов и создание необходимой для этого нормативно-правовой базы – вот, что должно стать ключевыми вопросами в ряду обсуждаемых в связи с формированием общего российско-киргизского образовательного пространства. В противном случае поступление в российские вузы так и останется учебной миграцией, в которой не заинтересована ни киргизская, ни российская сторона, обвиняемая отдельными представителями местной общественности в «перетягивании кыргызской молодежи посредством знаний».
Учитывая, что обучение за рубежом носит в значительной степени элитарный характер, будучи доступным лишь наиболее способным студентам, которые обладают высоким уровнем знаний и личностной мобильностью, Киргизстан в случае их невозвращения на родину несет серьезный «интеллектуальный» ущерб. Россия же в этой ситуации лишается активных проводников своей политики в регионе. Ведь не секрет, что именно геополитические интересы экономически развитых стран лежат в основе осуществления образовательных обменов.
Перекрестный Год России и Киргизстана, запланированный их лидерами на 2020 год, обещает стать точкой бифуркации в развитии полуторавекового сотрудничества двух государств в сфере образования. Требуют этого и углубление интеграционных связей, и новые внешнеполитические приоритеты Киргизстана – центральноазиатского партнера и союзника.
