Сегодня

449,3    489,69    62,42    4,89
Общество

Самозахват кладбищенских земель и разрушение исторических надгробий. Кто стирает память о предках?

Ярослав РазумовЭкспресс-К
23 мая 2019

На днях в Москве пройдет научная конференция, посвященная историческим некрополям как важной части культурного наследия. Казахстан на мероприятии будет представлен лишь одним экспертом. Дело в том, что некрополистикой в нашей стране занимается один-единственный человек – Георгий Афонин. Он рассказал, почему эта научная дисциплина важна для самосознания нации.

 

– Что такое некрополистика? Опросил нескольких знакомых – убедился, что, не обращаясь к Интернету, люди на этот вопрос ответить не могут.

 

– Действительно, для большинства это малоизвестная область науки. Точнее, это вспомогательная историческая дисциплина, которая занимается изучением и в широком смысле систематизацией информации, связанной с некрополями, то есть кладбищами. Много пересечений у нее с другими дисциплинами, такими как эпиграфика, краеведение, искусствоведение, региональная история, историческая демография.

 

Естественно, встает вопрос: а что такое, собственно, некрополь и что там изучать? Греческий термин «некрополь» означает «город мертвых». И он подчеркивает, что социальная организация, присущая городу живых, возможно трансформируется, но сохраняется и в некрополе. Вот здесь и обнаруживается обширная база для научных исследований. Это поле, на котором происходят различные информационные процессы, связанные с исторической памятью.

 

– Информационные процессы на кладбище, где, как поется, «все спокойненько»?

 

– К сожалению, не все. Но исторической, художественной и иной информации там море. Источники ее – это индивидуальные и коллективные надгробные памятники, эпитафии. Они могут быть достаточно разными по характеру: нести информацию об умершем, его социальном или профессиональном статусе, заслугах перед обществом, могут выражать отношение к покойному родных или его отношение к живущим. Много информации по социальной истории дают некрополи, организованные по профессиональному или этноконфессиональному принципу.

 

По сути, люди, занятые написанием историко-биографических книг, составлением сводов памятников или памятных дат, изучением кладбищ, занимаются одним: изучением, систематизацией и сохранением нашей исторической памяти.

 

– Необходимость памяти и заботы о захоронениях на личном, семейном уровнях очевидна и понятна. «Любовь к отеческим гробам», как у классика. Но в чем значение коллективного внимания к некрополям?

 

– Смысл этого был сформулирован многими выдающимися мыслителями, начиная с древнегреческих философов: уровень культуры общества во многом определяется его отношением к некрополям – местам упокоения личностей ушедших времен. Образованность отличается от дикости уважением к прошедшему, и если развить эту мысль Пушкина и экстраполировать ее на некрополи, то получается простая и действенная формула: насколько мы уважаем ушедших в целом и места их упокоения, настолько мы можем претендовать на отношение к себе как к культурному, духовно богатому и нравственно зрелому обществу. В наше время в технологически и политически развитом обществе может существовать катастрофическая духовная бедность. И, глядя с практической стороны на тезис о необходимости помнить и уважать прошлое, мы непременно придем к вопросу о состоянии кладбищ – исторических, мемориальных, обычных. Все люди сталкиваются с ними на личном уровне, но далеко не все обращают внимание на них как на общественное явление.

 

– Что представляет собой база таких исследований?

 

– В сфере некрополистики нет единого ресурса, который бы предоставлял информацию, систематизированную по хронологическому принципу или по классификатору специальностей. Как это есть, допустим, в области искусствоведения, архитектуры, истории. У нас источниковая база разрозненна. Первое направление – архивные фонды, второе – библиотеки, опубликованные биографии и книги по истории города и края. И третье – память живущих. Это три ресурса, разные по своей структуре, но все требуют охраны, заботы и уважения, а также очень осторожного к себе отношения: память человеческая – вещь хрупкая, и архивы, как выясняется, тоже. Нет единого информационного ресурса хотя бы о некрополях Алматы. Это актуальная задача, решать ее надо, но это требует времени.

 

– Была ли какая-то специфика в формировании кладбищ в Алматы?

 

– Исторически специфики не было, все складывалось в соответствии с правилами, сформированными еще в эпоху Екатерины II. Крупные кладбища возникали с учетом генерального плана развития города. С 1878 по 1932 год существовало основное городское кладбище в квадрате нынешних улиц Ташкентская – Сейфуллина – Макатаева – Муратбаева, потом на его месте возникла промышленная зона, в частности завод им. Кирова. То кладбище состояло из трех частей – христианской, мусульманской (или, как тогда говорили, магометанской) и дунганской. Оно находилось южнее Ташкентского тракта, а севернее было еще военное кладбище, где хоронили тех, кто имел военные чины или особые заслуги перед государством. Но любой город развивается, растет и, соответственно, нуждается в площадях. В 1932 году по решению городского совета эти кладбища были закрыты в связи с исчерпанием земельного фонда. Были отведены новые участки, тоже по обе стороны от Ташкентского тракта, но дальше, западнее. Тогда же начало формироваться нынешнее Центральное кладбище Алматы.

 

То есть закрытие старых кладбищ и открытие новых происходило в рамках естественных, универсальных процессов коммунальной истории. Но ведь все можно делать по-разному: можно просто уничтожить то, что было, а можно сохранить память. И здесь я вижу большие проблемы. Судя по документальным источникам, они были и в советское время, но сейчас достигают просто катастрофического масштаба. Агрессивное, различное по характеру воздействие грозит утратой исторических захоронений и художественных надгробий, а с ними и всего корпуса исторического некрополя. А ведь такие кладбища, как Центральное или Кенсай, хранят в себе историю всей страны. Там погребены многие выдающиеся представители государства, культуры, науки. По сути, это историко-мемориальные некрополи, но такого статуса они не имеют!

 

– Вы занимаетесь изучением Центрального кладбища, где погребены Ауэзов, Сатпаев, Айманов, многие другие известные люди. Какова его история?

 

– Да, Центральное кладбище я изучаю более 10 лет. Сегодня оно является самым большим в стране, его общая площадь превышает 180 гектаров. Оно, как я уже сказал, было основано в 1932 году, хотя при натурных исследованиях там были обнаружены захоронения и более ранние, в частности 1929 года. Причем не неизвестного человека, а фактически первого лица в республике – председателя ЦИК Казахской АССР Жалау Мынбаева. Ныне захоронения 1930-х годов единичны. Согласно архивным документам, в 1936 году территория кладбища, которую сейчас можно назвать исторической, уже была близка к исчерпанию. Упорядоченный вид, который кладбище имело в первые годы, потом был утрачен, потому что даже дорожки были отданы под захоронения. В результате сегодня очень сложно искать захоронения конкретных людей даже с опорой на архивные материалы. Я по своей инициативе работаю над реестром захоронений выдающихся деятелей, погребенных на Центральном кладбище, и сегодня в нем насчитывается более 300 имен.

 

Центральное кладбище содержит богатый фонд надгробий, порой имеющих историческую и художественную ценность. Отчасти они сохранились, отчасти утрачены. Многих памятников, известных по документам, там уже не найти. Так освобождаются места под новые захоронения. Многие памятники разрушены вандалами и пребывают в таком состоянии годами, десятилетиями... Никакого учета, охраны и систематизации не ведется.

 

– Вы говорите, что кладбищу, несмотря на его историческую и культурную значимость, не придан соответствующий статус. Почему?

 

– Может быть, сказалось то, что кладбище всегда оказывалось на периферии коммунального процесса. Ему, как любому городскому объекту, необходимы вода, подъездные пути, ограждения, охрана, свет. Это все требует работы коммунальных служб, соответствующего финансирования. Средства ассигновались, и немалые, но делалось это как реакция на вопиющие случаи вандализма и бесхозяйственности. До конца советской эпохи массового беспредела не было.

 

– А сейчас?

 

– Сейчас все очень плохо. В 2016 году на историческом кладбище Кенсай-1 произошли серийные акты вандализма, было разрушено 14 надгробий из металла. Происходят попытки захвата земель или уничтожения целых кладбищ в регионах. Например, широкую огласку в июле 2017 года получили факты захвата земли и осквернения исторического кладбища Сыпырган-ата в Шымкенте, имеющего, по свидетельству местных жителей, 800-летнюю историю. На Центральном кладбище утрачена могила коменданта города Верного, председателя городской ячейки РСДРП(б) Сергея Малетина. Было разрушено, а затем заменено на безликий кирпич надгробие Героя Советского Союза Александра Иванникова. Близки к разрушению и безвозвратной утрате еще несколько исторических надгробий – памятники архитектору Верного и Алма-Аты Андрею Зенкову и Айтжану Туркебаеву – революционеру, участнику борьбы за установление Советской власти в Семиречье. Разрушены вандалами и многие годы пребывают в заброшенном состоянии надгробия заслуженного деятеля науки академика Сергея Покровского, скульптора с мировым именем Исаака Иткинда, актрисы театра и кино, народной артистки СССР Рахии Койчубаевой. Заброшены и требуют учета, реставрации и охраны места захоронения композиторов, заслуженных деятелей искусств Сергея Шабельского и Василия Великанова, певца, педагога, заслуженного артиста Александра Курганова, актера драматического театра, народного артиста Серафима Ассуирова, профессоров Ильи Фрумина и Петра Бордакова, участника Первой мировой и Гражданской войн, сподвижника Чапаева генерал-майора Михаила Серикова.

 

– Кроме разрушения памятников есть еще и проблема некорректной реконструкции?

 

– Да! В 2013 году городским управлением культуры паспорта на надгробные памятники были переданы спецкомбинату ритуальных услуг аппарата акима города. Но эта структура не имеет материальных и кадровых ресурсов для охраны такой категории памятников и по профилю своей основной деятельности не может компетентно осуществлять их учет и охрану. Доказательством этого являются попытки «реставрации» захоронений и надгробных памятников в мемориальной зоне, которые проводились по решениям акимата к юбилейным датам. В результате этой так называемой реставрации в 2013 году к 100-летию Мукана Тулебаева и в 2014-м к 100-летию Шакена Айманова оказались существенно деформированы места их захоронений, а сами надгробные памятники, представляющие собой высокохудожественные произведения мемориальной скульптуры, оказались испорчены. Бездумное вмешательство в область мемориальной скульптуры и исторического некрополя вообще приводит к трагическим последствиям. Указанные два надгробия, входящие в список памятников истории и культуры местного значения, а с ними и памятник народному артисту, легенде и гордости сцены и экрана Елубаю Умирзакову утратили задуманный авторами первозданный вид, уничтожены продуманные и сложные архитектурные ансамбли!

 

Но памятники – это только верхушка айсберга. Происходит захват земли под индивидуальные жилые постройки по границе Центрального кладбища, особенно в его северо-восточной части. А захват земли внутри под новые захоронения достигает просто ужасающих масштабов. Захвачена земля на месте захоронения Героя Социалистического Труда, первого наркома легкой промышленности Казахстана Сергея Орлова. Перенесен со своего места памятник Жалау Мынбаеву, на его месте сейчас другое захоронение…

 

– Какая-то несусветная дикость!

 

– Увы. Постановлением акима города Алматы от 10 ноября 2010 года в список охраняемых памятников не внесено дополнительно к списку 1984 года ни одного художественного надгробия и исторического захоронения, существующих на Центральном кладбище!

 

Правда, идут и созидательные процессы. В 2009 году Музеем истории и реконструкции города были представлены результаты двухлетней работы по паспортизации памятников истории и культуры в рамках программы «Культурное наследие». Это коснулось и исторических кладбищ – Центрального, Кенсай-1 и Кенсай-2. В результате расширен перечень подлежащих охране исторических захоронений и художественных надгробий – в список внесено дополнительно 35 захоронений, в том числе Динмухамеду Кунаеву, Бауыржану Момышулы, Габиту Мусрепову, на которые были составлены паспорта и оформлены охранные документы. После 1980-х годов эта программа является первой серьезной работой по учету и сохранению памятников на исторических кладбищах Алматы. Но эта работа единична, состояние кладбищ в целом ужасное. Снова подчеркну, что статус историко-мемориального кладбища не придан ни Кенсаю, ни Центральному. А это переходит в проблему следующего уровня – отсутствие в Казахстане закона о погребении и похоронном деле, где бы регламентировались все вопросы, связанные с некрополями. Пока такого нормативного акта нет, все инициативы будут носить, по сути, «косметический» характер. Допустим, внесут в перечень охраняемых памятник выдающемуся деятелю, а рядом с ним памятник такому же человеку, за которого уже некому хлопотать. И он «погибнет» рано или поздно.

 

Выход нужно искать исходя из здравого смысла и понимания приоритета исторической памяти, из того, что для нации в целом эти вопросы важны.

+4
    1 279