Противоречивые и даже абсурдные новации в сфере образования, которые кое-кто почему-то называет реформами, неуклонно падающий уровень знаний казахстанских школьников и студентов, о чем свидетельствуют результаты исследований PISA и всевозможные рейтинги университетов, наводят на мысль, что, возможно, такое положение вещей кому-то выгодно. Но кто эти бенефициары, или, говоря по-нашему, выгодоприобретатели?
Прежде всего, это государственная бюрократия, наша многочисленная чиновничья рать. Возможно, в ее рядах есть немало людей, которые на уровне индивидуального сознания предпочли бы видеть нацию образованной, но как организованный социальный слой (класс), как своего рода корпорация она в этом не заинтересована. Ведь умный и получивший навыки самостоятельного мышления человек не склонен просто так принимать на веру что бы то ни было, он все подвергает сомнению, критическому анализу. А чем больше таких людей в стране, тем сложнее ими управлять. Лучшая паства – та, которая слепо идет за поводырем, во всем доверяя ему и не задавая лишних вопросов.
Но поводырей тоже нужно воспроизводить – никто не вечен. Видимо, с этой целью у нас из системы школьного образования выделили около двух десятков так называемых интеллектуальных школ (НИШ), создали «элитный» университет, предоставили им значительные привилегии. Депутат парламента от «народных коммунистов» Ирина Смирнова прошлой весной привела говорящие сами за себя цифры: обучение одного ребенка в НИШ обходится государству в 200 тысяч тенге в месяц, а в обычных школах – в 17 тысяч. Более чем 10-кратная разница! Подобное явление сегодня все чаще называют образовательной сегрегацией.
Кто-то скажет: мол, на хваленом Западе тоже есть деление на обычное образование и элитное. Но там последнее финансируется частным капиталом, а у нас – государством (хотя, конечно, есть и некоторое количество частных школ). Как говорят в таких случаях, две большие разницы. Кстати, на начавшийся год в республиканском бюджете для НИШ, в которых обучаются в общей сложности менее 20 тысяч детей (лишь 0,6 процента всех казахстанских школьников), заложено 29,5 миллиарда тенге, или по полтора миллиона в расчете на каждого ученика.
Еще более щедро финансируется «Назарбаев Университет». В прошлом году он получил из бюджета свыше 37 миллиардов тенге, или в среднем по 10 миллионов тенге в расчете на каждого студента (в нынешнем ему выделят еще больше – 44,1 миллиарда). В то время как обучение по государственному гранту одного студента в «обычном» национальном университете вроде КазНУ имени Аль-Фараби обходится бюджету в 600-700 тысяч ежегодно, а в региональных вузах – менее 500 тысяч.
Давайте посчитаем. В НИШ обучаются около 20 тысяч детей, в частных школах, которые по карману только очень богатым родителям, – 26 тысяч. В сумме 46 тысяч, или около 1,5 процента всех казахстанских школьников. Остальные три миллиона ходят в обычные учебные заведения. А там задерганные, низкооплачиваемые и нередко имеющие низкую квалификацию (последнее замечание касается в основном тех, кто пришел в школы уже в период независимости, когда престиж профессии резко упал, и в педвузы молодежь стала поступать, так сказать, по остаточному принципу) педагоги. Плюс сомнительные учебные программы и методики, несуразные учебники, отсутствие необходимых условий – вспомните хотя бы туалеты на улице... С каким интеллектуальным багажом выйдут дети из этих школ? Примерно такой же расклад и в системе высшего образования. Выходит, для политической элиты РК судьба 1,5 процента юной поросли страны куда важнее, чем судьба всех остальных? И это как раз таки к вопросу о воспроизводстве паствы и поводырей.
Уже слышу возражения: мол, эти 1,5 процента и есть те, кто поведет Казахстан к светлому будущему. Но что-то похожее мы слышали четверть века назад, когда появилась программа «Болашак». За минувшие 25 лет свыше десяти тысяч наших граждан прошли обучение в лучших зарубежных вузах, государство затратило на это, по разным оценкам, от одного до полутора миллиардов долларов. По нынешнему курсу это почти полтриллиона тенге. И каков «выхлоп»? Не лучше ли было направить эти огромные средства на материальное стимулирование школьных педагогов в самом Казахстане?
Вовсе не элитарное образование, которым охвачен очень узкий круг, а высокий интеллектуальный уровень нации в целом может обеспечить конкурентоспособность страны, поднять ее экономический, научный и культурный потенциал. Однако наше чиновничество, похоже, опасается, что с умным и мыслящим народом ему будет сложно справиться. Поэтому учителям обычных школ, от которых, прежде всего, и зависит общий уровень образования в стране, оно платит намного меньше, чем, скажем, полицейским. Тогда как в наиболее развитых государствах – США, Японии, Германии, Швеции и т.д. – ситуация обстоит с точностью до наоборот. И это при том, что по количеству стражей общественного порядка (и зачастую спокойствия власть предержащих) на 10 000 населения Казахстан занимает одно из первых мест в мире…
Другой крупный бенефициар – немалая часть отечественного бизнеса. Наукоемкие, высокотехнологичные отрасли, выпуск интеллектуальной продукции, да и просто реальное производство у нас не в почете; деловая активность сосредоточена в основном вокруг торговых, посреднических и финансовых операций, оказания различного рода услуг. А здесь чем менее образован покупатель или клиент – тем лучше.
Грамотный человек, способный и считать (хорошо освоивший математику), и просчитывать возможные последствия, тысячу раз подумает, прежде чем возьмет кредит или пойдет в ломбард закладывать ценную вещь. Тот, кому привили хотя бы азы логического мышления и анализа, не клюнет просто так на громкую рекламу, расписывающую достоинства того или иного товара. А вот малообразованные и наивные люди легко покупаются на это. Именно они составляют большинство жертв различных финансовых пирамид, должников по кредитам перед банками и МФО, а также покупателей, по сути, бесполезных товаров.
Отдельно стоит сказать о бизнесе в сфере высшего образования. Годовой оборот на этом рынке в Казахстане оценивается в 150-200 миллиардов тенге – речь идет о суммах, которые вносят в университетские кассы студенты, обучающиеся на платных отделениях. В период, когда Ерлан Сагадиев (он сам и его близкие имеют непосредственное отношение, как минимум, к двум вузам – МАБ и МУИТ) возглавлял профильное министерство, были предприняты шаги, предельно упростившие поступление на эти отделения – появилась возможность пересдавать ЕНТ несколько раз, легче стало преодолеть порог для зачисления в университеты…
Иначе говоря, вузовское лобби сделало все, чтобы максимально увеличить количество «платников», а значит, и собственные доходы. И теперь стать студентом в Казахстане может любой, даже тот, кто толком не освоил школьную программу, – были бы деньги (если их нет, можно опять же взять кредит). А по сути это профанация высшего образования, которая в итоге приведет к еще большему переизбытку людей с дипломами, но без знаний. И такая ситуация очень выгодна вузовским «бизнесменам», среди которых много влиятельных людей. Поэтому они будут всячески сопротивляться мерам по оптимизации количества университетов и студентов – а именно с этого придется начинать работу по возращению в Казахстан нормальной высшей школы. Если, конечно, такая работа когда-нибудь начнется.
Свои выгоды от падения образовательного уровня населения получают и расплодившиеся в последнее время так называемые лидеры общественного мнения. Десятки и сотни тысяч людей, подписавшиеся на каждого из них в соцсетях и восторгающиеся их, по большей части, банальными постами с налетом демагогии и квасного патриотизма, – это преимущественно те, кто не обладает критическим мышлением, способностью анализировать, сопоставлять. Они легко ведутся на популистские уловки, их сознанием можно манипулировать. Власть и бизнес, понимая, а зачастую даже переоценивая значимость соцсетей, готовы брать этих «лидеров» на свое содержание. Тем самым последние получают возможность монетизировать свою известность и свое «влияние» на общественное мнение, а также делать на этом карьеру.
В выигрыше оказываются и неуклонно множащиеся на территории Казахстана клерикалы, которые, кстати, все активнее проникают и во властные структуры. Они спят и видят, когда светское образование прикажет долго жить и на смену ему придет «богоугодное», которое даст подрастающему поколению совершенно иные представления о мироустройстве, о смысле человеческой жизни, о том, что правильно, а что неправильно. К черту дарвиновскую теорию эволюции, астрономию и прочую ересь!
Отдельного разговора заслуживает национальная интеллигенция, особенно так называемая творческая. Возможно, эти люди искренне переживают за свой народ, за родной язык. Но когда они призывают сделать все школы казахскими, выступают против трехъязычия (не путать с трехъязычным обучением и тем более с предложенным МОН вариантом форсированного его внедрения), против раннего и основательного преподавания школьникам английского, требуют ограничить хождение русского, то возникает ощущение, что у них тоже есть свой интерес. Ведь казах, свободно владеющий только родным языком, никогда не узнает, что в мире есть другая литература, на фоне которой современная казахская выглядит жалким лепетом, что есть западная философия, знакомство с которой отвратит от чтения трудов наших «мыслителей». И т.д. На казахский язык переведена лишь мизерная часть мирового культурного наследия (это касается и киношедевров). Приобщиться к нему можно через русский, который в этом смысле дает неизмеримо больше возможностей, но, как уже сказано выше, многие представители национальной интеллигенции ополчились против него. Видимо, не в последнюю очередь из-за боязни окончательно потерять читателей, зрителей и остатки своего былого влияния на общественное сознание.
Словом, в стране хватает тех, для кого чем хуже ситуация с получением знаний, чем уже кругозор казахстанцев и чем меньше здравого смысла – тем лучше. Много их в том числе и среди формирующих «генеральный курс». А значит, особых оснований для оптимизма нет…
