С кем ты?.. Неопределённость казахстанской внешней политики происходит от отсутствия чёткой внутренней

Игра на интересы

Замороженные на всю голову

Авантюра с “размещением” на территории Казахстана переговорной площадки по ядерному потенциалу Ирана – событие не просто занятное, но и по многим параметрам непостижимое. И очень хорошо, что у казахстанских дипломатов есть важная отговорка: мол, у республики никто и не спрашивал разрешения провести переговоры на ее территории. Дескать, европейские политики так решили. Однако зная неосторожные амбиции отечественных дипломатических работников, тщащихся решить миром замороженные конфликты в Приднестровье и Карабахе, мы отнюдь не можем быть уверенными в этом. Более того, есть мнение информированного источника, который утверждает, что республика сама напросилась на проведение переговоров в южной столице Казахстана. Впрочем, что это меняет?

Существует известная марксистская максима: “внешняя политика детерминирована политикой внутренней, которая является отражением классовой сущности правящего режима и определяется экономическими отношениями”. Надо сказать, что классика пока никто не переплюнул – в той или иной степени с такой трактовкой конструирования внешнеполитических интересов согласны все ученые, философы и политики. Да, существуют отдельные нюансы и оговорки, но в целом никаких принципиально новых формул к настоящему времени не изобретено, поскольку решительно непонятно, чем еще, кроме внутриполитических задач, могут руководствоваться страны, формулируя свою внешнюю политику.

В этом смысле интерес Казахстана к иран­ской проблематике, снова повторимся, выглядит непостижимым. Ну для чего, скажите, республике нужно вламываться в этот конфликт? Что Астана рассчитывает получить с участников переговоров? Какими внутриполитическими интересами “детерминирована” отечественная внешняя политика? Безусловно, если рассматривать ситуацию с точки зрения глобальных геополитических приоритетов, то война весьма условного соседа Казахстана по Каспий­скому морю с ведущей державой невыгодна ни при каких условиях. Ведь она полностью переформатирует баланс сил в регионе, оборвет все экономические связи и превратит лежащий в центре геополитических устремлений водоем в море войны. А самое главное – есть уверенность в том, что Иран является чуть ли не последним рубежом, отделяющим Центральную Азию от начала вовлечения региона в реализацию англосаксонских проектов по сдерживанию Китая.

Но если вдуматься, то повлиять на процесс переговоров Казахстан не может никак. Единственным нашим козырем до недавнего времени был проект размещения на территории республики международного банка ядерного топлива, который гипотетически мог бы позволить стране стать фактором равновесия в переговорах. Но рассчитывать на это – значит не знать позиций Ирана, который не столько стремится получить ядерное топливо, сколько ратует за обладание технологиями обогащения урана.

Вот так. Никаких других – экономических, а тем более политических – рычагов у республики нет, да и не предвидится: страна все 20 лет независимости игнорировала иранское торговое направление. Как следствие, сегодня с Ираном у Казахстана катастрофически мало для двух “региональных лидеров” точек пересечения.

Опасные связи

Если же задуматься над тем, насколько вообще “внешняя политика детерминирована внутренней”, то стоит заглянуть в статистику экономических сношений Казахстана с другими странами. Есть очень простой показатель взаимного влияния – юридические лица с иностранным участием, которые действуют на территории нашей страны. Например, по состоянию на март 2013-го Россия имеет самое большое влияние по этому показателю на экономику Казахстана (9456 представительств). Очень занятно, что второй в этом списке идет Турция, правда, значительно отстающая от России (3939 юридических лиц). На третьей строчке располагается Китай (2781). Иран (529) в этом своеобразном рейтинг-листе партнеров Казахстана занимает место во втором десятке.

Собственно, о том же говорят и цифры внешнеторгового оборота. Иран с его долей в 0,5 процента очень трудно назвать приоритетным партнером, несмотря на то что доля эта довольно немаленькая. Но суть в том, что в общем-то мы не покупаем у Ирана ничего – и скорее, мы зависим от импорта нашего, к примеру, зерна. Об этом тоже свидетельствуют цифры – соотношение казахстанского экспорта к импорту составляет 0,7 к 0,1. В этом смысле нам гораздо важнее дружить с Китаем (с удельным весом в товарообороте в 17,5 процента), Россией (17,4%) и Италией (12%).

Если же рассматривать привязку внутренней политики ко внешней, то совершено необходимым видится развитие связей между государствами региона – с тем, например, чтобы сделать Среднюю Азию на порядок стабильнее. В частности одним из самых активных – пусть это даже покажется странным – игроков, чья привязка к внутреннему рынку должна обуславливать внешнюю политику, является Узбекистан. Нравится это кому-то или нет, но именно наш южный сосед находится в первой десятке по количеству зарегистрированных юридических лиц на территории Казахстана. Для особо любопытных: Узбекистан по этому показателю занимает четвертое место, перед США, Германией, Британией и Виргинскими островами. Понятно, конечно, что объемы товарооборота с Узбекистаном у Казахстана невелики: Ташкент занимает скромную долю в 1,6%, но это, между прочим, третий результат среди стран СНГ – после России и Украины.

И вот в этом смысле внешняя политика Казахстана все-таки довольно неожиданна. Никто, конечно же, не отменяет миротворческих амбиций Акорды. В конце концов, с миротворческой миссией можно дойти и до северо-австралийских племен. Но все-таки непонятно, почему мессианство отдельно взятого МИДа не распространяется, например, на Ферганскую долину, где Казахстану проявить себя было бы гораздо важнее, а еще совсем недавно страна могла бы сделать это в статусе председателя ОБСЕ. Кроме того, весь прошлый год штормило ГБАО Таджикистана. Между прочим, это та область, которая ставит заслон наркотрафику из Афганистана. Но разговоры с Таджикистаном, Киргизией и тем более с Узбекистаном в приоритеты нашей страны, похоже, не входят.

Однажды известный эксперт Константин Сыроежкин в беседе с обозревателями Central Asia Monitor насчитал не менее десяти попыток объединить Казахстан и Среднюю Азию в какие-нибудь союзы с различными целями и задачами. Попыток, которые ни к чему серьезному не привели. И это при том, что региональная интеграция во всем мире считается единственно приемлемой по ряду причин, и первая из них – адекватное развитие совместных рынков. Но классика марксизма, похоже, не очень хорошо укладывается в местные реалии. Правда, происходит это вовсе не по вине выдающегося философа, а лишь по одной причине: государства региона, и Казахстан в том числе, попросту не определились еще даже с внутренней политикой. А в таких условиях осознанной и сформулированной внешней политики, “детерминированной” простыми и понятными интересами, не может быть в принципе…