Китайский нефтебизнес может все-таки войти в ключевое казахстанское месторождение – Кашаган. Долгое время он не мог это сделать прямым путем, но, похоже, сумеет окольной дорогой – через США и Индию.
Дело в том, что из Кашаганского консорциума, который разрабатывает одной из крупнейших в мире нефтяных месторождений, решила выйти американская ConocoPhillips. Она уже нашла покупателю на свою долю в размере 8,4% — индийскую ONGC Videsh Limited. Индийцы давно мечтают получить доступ к каспийским залежам углеводородов, и на цену не скупятся. Они согласились отдать американцам 5 миллиардов долларов, явно переплачивая.
Но по нашему законодательству, на таких же условиях купить долю вправе и государство, обладающее приоритетным правом. Свободных денег у государства в лице нацкомпании «Казмунайгаз» нет. Поэтому все близилось к тому, что государство откажется от сделки, согласившись на продажу долю ConocoPhillips в пользу ONGC Videsh Limited.
Однако недавно стало известно о новой схеме: государство все-таки купит актив, а сделку профинансируют …китайцы. Которым впоследствии и будет продана доля в Кашагане. Возможно, не вся полностью, но главное, что Китай зайдет в вожделенный Кашаган. И это станет началом новой эры.
Китай итак играет ключевую роль в казахстанской нефтяной отрасли. Он участвует в капитале таких крупных нефтедобывающих компаний, как «Мангистаумунайгаз», «CNPC-Актобемунайгаз», «Петроказахстан», «Каражанбасмунай». Кроме того, он владеет солидным пакетом акций крупнейшего государственного производителя нефти – компании «Разведка Добыча «Казмунайгаз». Все в совокупности они позволяют китайскому капиталу контролировать почти 40% добычи нефти в Казахстане.
Правда, несмотря на столь внушительную цифру, пока влияние китайских компаний не является решающим. Дело в том, что они владеют активами на суше, которые достаточно давно разрабатываются и уже не обеспечат быстрый рост производства. Главные же перспективы связаны с месторождениями «большой тройки» — Тенгизом, Карачаганаком и Кашаганом.
Китай не имеет в них ни одного процента. Он неоднократно предпринимал попытки войти в Кашаганский проект. И в 2003 году даже был близок к успеху, заключив сделку по приобретению доли британской BG. Однако остальные иностранные участники консорциума заблокировали эту сделку.
Не получилось и с другими попытками зайти в месторождения на Каспийском шельфе. Но Китай, как настоящий стратегический игрок, стал ждать удобного случая. Тем временем он скупал активы на суше, а главное – активно занялся проектами по строительству нефтепроводов. Сначала это была труба Кенкияк-Атырау, потом Атасу-Алашанькоу, затем Кумколь-Каракоин. Поначалу никто не понимал, зачем китайцам понадобились внутренние трубопроводы в нашей стране, да еще с такой большой пропускной способностью, для которой не хватало нефти.
Но затем все стало ясно: из отдельных «пазлов» сложилась общая картина. В конечном итоге все отдельные участки соединились и выстроились в единую нефтепроводную систему Каспийской море — Китай. И если китайские компании получат доступ к Кашагану, у них появится нефть для заполнения трубопровода.
Такому стратегическому подходу остается только учиться. Китай в итоге приобретет надежный источник для снабжения нефтью своей прожорливой экономики. А Казахстан, в свою очередь, получит стабильный рынок сбыта и заполняемость экспортной трубы. Правда, побочным эффектом станет еще больший рост китайской доли в нашей нефтедобыче и еще большая зависимость от китайских потребителей. Китай, по сути, станет хозяином нашей главной отрасли, определяя и экспортные потоки, и цены.
И такой сценарий на самом деле малоутешителен. При таком раскладе нам бы лучше выбрать приход на Кашаган индийцев. По крайней мере, это обеспечит конкуренцию и предотвратит тревожную зависимость от одной страны.
