«С нами такого случиться не может» – это
Мир периода кризиса, тем более глобального – это всегда точка отсчета чего-то нового. Варианты при этом самые разнообразные. Ведь Германия из периода Великой депрессии вышла через Гитлера, тогда как у американцев появился «новый курс» Рузвельта. Пока во всех этих хитросплетениях ясно одно: нужно быть сильным или примыкать к сильному, а то «кончат» на первом же очередном (или внеочередном) переделе мира.
Атака террористов-смертников на башни Всемирного торгового центра и Пентагон 11 сентября 2001 года оказалась столь неожиданной и выходящей за рамки традиционных представлений о возможном и невозможном, что ее можно назвать конкретно-историческим началом XXI века. Политолог Сабит Жусупов, ныне покойный, тогда высказал идею, что военные действия выступают катализатором всех политических процессов. Оглядывая пройденные после 11 сентября годы, можно целиком и полностью убедиться в правоте этого тезиса.
Поначалу мировая политика набрала просто бешенный темп, чего совершенно нельзя сказать об экономике и вскоре явила расцвет однополярного мира Пакс Американа во всей красе. США продемонстрировали свое абсолютное лидерство в вопросах армии, экономики, финансов и технологий. В политической сфере нашлись и другие государства и правительства, которые смогли использовать сложившуюся ситуацию с не меньшей выгодой для себя, чем американцы (если принимать во внимание потенциалы этих стран). Но Белый дом не смог предложить ничего оригинального в плане идей. Силовой вариант решения проблемы – это не ноу-хау, даже при самом совершенном арсенале.
Американская военная мощь, ярко продемонстрированная еще в 1991 году во время «Бури в пустыне», после подтвержденная в 1999 году в Югославии, получила очередное доказательство в Афганистане, а потом еще и в Ираке. Наряду с этим было наглядно показано, как возросла в современной войне роль спецслужб, дипломатии, денег, некоммерческих организаций и СМИ. Будучи сверхдержавой, Вашингтон имеет все эти компоненты во взаимном соответствии.
Путинская Россия под впечатлением от американского рывка в какой-то момент отказалась от конфронтации с Западом вообще и с США в частности. Взяв курс на интеграцию с западным миром, Москва не забывала о собственных интересах, но это были больше вопросы тактики, чем стратегии.
Теоретический конкурент США Китай стал фактически окольцован государствами с мощным американским присутствием. Пекину недвусмысленно дали понять, что насильственной интеграции Тайваня не допустят, а уйгурское движение в Восточном Туркестане не тождественно Талибану в Афганистане. Фактически перед Китаем поставили выбор: принимать сложившуюся мировую модель с американским лидерством или оказаться перед возможностью потерять себя как геополитическую единицу.
Активный приход США в Азию сильно изменил роль и место Казахстана. Пока в Вашингтоне находились в уверенности, что от безобразий третьего мира можно отгородиться двумя океанами и миграционными заслонами, Астана могла в определенной степени позволить себе многовекторность. Все-таки в середине огромного материка и ближайшие соседи вроде Китая и России – весомые фигуры на мировой шахматной доске.
Но вот наступило 11 сентября и то, что представлялось отдаленной перспективой (базы НАТО в регионе традиционного доминирования Москвы), произошло в предельно короткие сроки. Талибы как политическая сила были резко ослаблены, Афганистан наполнен союзниками США, в Узбекистане, Таджикистане и Кыргызстане расположились базы НАТО. Самолеты североатлантического альянса получили право приземляться и на казахстанских аэродромах, если в этом возникнет потребность. Казахстан стал активнее развивать с американцами военно-техническое сотрудничество, хотя львиная доля всей его военной инфраструктуры построена под советские (российские) стандарты.
В этой связи определяющими факторами для Казахстана стали отношения с Вашингтоном и структурами, где американцы играют первую роль. Составляющими второго плана были взаимоотношения с Москвой и Пекином, а также организациями, где они занимают главенствующие позиции, это ЕвразЭС, ШОС, ОДКБ и т. п.
Усилившееся присутствие США еще больше интегрировало Казахстан в глобальную международную систему с ее правилами игры. Казалось, что даже вступление Астаны в ВТО кардинально уже мало что изменит, так как в большинство главных элементов всемирной инфраструктуры республика уже включена. На практике это выглядит следующим образом. Мощное желание президента, правительства и части депутатского корпуса пересмотреть контракты с транснациональными корпорациями не дало реального результата. Всем очевидно, что подписанные на заре независимости, для Казахстана эти договоры не выгодны и лишают казну миллиардных поступлений. Однако в условиях глобализации у национального руководства просто нет ресурсов, чтобы кардинально изменить сложившуюся ситуацию. Контракты заключены в соответствии со всеми нормами международного права и их приходится выполнять.
Безусловное лидерство одной державы еще больше понизило статус международных организаций. Прежде всего, это касается ООН, которая официально вроде бы всех главней, но реально значит все меньше и меньше в принципиальных политических вопросах. Не только ООН, но даже НАТО значительно потеряло в своем весе после 11 сентября 2001 года. Слишком уж большой военно-технологический отрыв у Вашингтона даже от своих ближайших союзников. Если падает статус организаций с участием США, то те международные союзы, где американцев нет, это касается еще больше. Только с ЕС говорить что-либо определенное было рано, поскольку объединенная Европа находилась в постоянной позитивной динамике и имела тенденцию к превращению в единое государство.
В рамках системы правила игры устанавливает сильнейший. При этом очень часто помимо своей воли, просто в силу того, что многие пытаются быть похожими на лидера. Американское пристрастие к разрубанию гордиевых узлов повысило общую температуру геополитической напряженности в мире. На бомбардировки талибов в Афганистане пришелся очередной всплеск активности российских «силовиков» в Чечне, поскольку их акции против сепаратистов просто терялись на фоне действий США.
С небывалой яростью на теракт 13 декабря 2001 года у своего парламента ответила Индия. Такое вряд ли могло бы случиться до событий 11 сентября, но произошло то, что произошло, и Дели с Исламабадом оказались на грани полномасштабной войны с применением ядерного оружия. Гораздо масштабнее стали спецоперации индийских войск против сепаратистов в Кашмире. Не без американского участия прокатилась волна боевых действий в Йемене и на Филиппинах.
Холодная война уже в прошлом, но военные бюджеты многих ведущих государств увеличивались. Мода на военную мощь и разговор с позиции силы делали совершенно отчаянным положение слабых государств. Слабые страны при любом раскладе вынуждены занимать позицию максимального сохранения безопасности, поскольку по своей природе не могут себе позволить военного столкновения. В этой связи они либо обречены на уступки, либо вынуждены целиком и полностью ориентироваться на своего патрона в лице Вашингтона и других держав. Казахстан в этом плане не исключение.
А потом в США случился ипотечный кризис 2007 года, который органично перешел в мировой финансовый кризис 2008 года. Когда Вашингтон взял курс на «количественное смягчение», что в переводе на понятный язык означает печатание необеспеченных долларов и как результат усиление инфляции, однополярный мир затрещал по швам. Какому Китаю понравится, когда за год каждый триллион долларов из его активов теряет в смысле покупательской способности по $100 млрд (при уровне инфляции в 10% годовых).
Потеряв прежнюю возможность управлять глобальным миром экономически, США стали активизировать политические и военные аспекты. Слабым звеном в цепи глобального мира оказались арабские режимы. И вот сначала «жасминовая» революция в Тунисе, а потом «финиковая» в Египте. Муаммар Каддафи теоретически смог бы подавить собственно мятеж в Ливии, но слишком серьезные игроки взялись за его устранение. Потому что природных богатств и прочих ресурсов в Ливии много, а военной силы сравнительно мало. Изнасиловав перед смертью, страницу ливийской истории во главе с Каддафи закрыли. Потом огонь гражданской войны перекинулся на Сирию, но режим Башара Асада оказался более устойчивым, чем виделось вначале.
Конец надежного (в смысле со стабильной покупательской способностью) доллара, наложившийся на конец международного права в прежнем (доливийском, а если быть точнее – доиракском и доюгославском) понимании и военное фиаско США в Афганистане толкнул Астану по северному маршруту интеграции. У Таможенного союза Казахстана с Россией и Беларусью имеются как плюсы, так и минусы. В союзе с нынешней Москвой Астана всегда будет неперевариваемым куском в силу демографического спада и деиндустриализации современной России. В случае интеграции с Китаем картина получилась бы кардинально иная. Ну а прежние отношения с США Акордой свернуты по причине «перенапряжения» гипердержавы и неясности перспектив ее дальнейшего доминирования.
Фактически Казахстан – это маленькая (если исключить параметр территории), слабая, скромная страна. Но его ловят на «излишествах» (председательствование в ОБСЕ, СВМДА, EXPO)... А сокращение военного присутствия США и их союзников в Афганистане, плюс планируемые американцами поставки оружия для режимов вроде Ислама Каримова в Узбекистане могут сильно переформатировать расстановку сил в Центральной Азии.
Совершенно не случайно решение Акорды проводить 7 мая боевой парад – власть хочет знать, чем действенным она располагает по списку «как минимум». Потому что совершенно все стратегические новости последнего времени неутешительные – будь то конфискация денег казахстанских вкладчиков на Кипре или новые технологические арсеналы социальных технологий по дестабилизации обстановки в слабых государствах.
В раскладах второго этапа новейшей истории (условно обозначим его как упадок и метания США) Казахстан не может полагаться только на своего стратегического партнера в лице России. Москве самой необходим рывок на сверхнапряжении, чтобы победить коррупцию и перейти от сырьевых рельсов существования на сложные производства. В условиях глобальной неопределенности никто не будет ценить союзников, которые неспособны нести часть общего бремени и ничего серьезного из себя не представляют. Поэтому Астана сейчас в фазе «инвентаризации» ресурсов и возможностей, после которой можно будет более трезво выверять свой курс в новых реалиях.
