Сегодня

448,15    483,46    61,99    4,86
Общество

Сырьё и инновации… Почему не работает Стратегия индустриально-инновационного развития Казахстана?

Нигмат РамазановДеловая Неделя
18 мая 2013

Инновационный провал


Десять лет назад в Казахстане была принята Стратегия индустриально-инновационного развития на 2003 – 2015 годы. Основная цель Стратегии заключалась в формировании основы для долгосрочного и устойчивого экономического развития страны, создании экономики, независимой от сырьевых ресурсов. С момента реализации этой и других программ прошло уже много времени, но модель развития не изменилась, амбициозные планы остаются на бумаге, а отечественная экономика никак не может выбраться из пучины, которую можно назвать «синдромом сырьевого экспортера».


Если вспомнить предысторию этого вопроса, то о необходимости снижения сырьевой направленности и зависимости от мировой конъюнктуры впервые стали говорить, когда начался рост отечественной экономики. Еще в мае 2001 года была принята Программа инновационного развития страны, а спустя два года – Стратегия индустриально-инновационного развития. Предполагалось, что реализация этой программы, рассчитанной на 12 лет, изменит модель развития, позволит войти в число 50 наиболее конкурентоспособных стран.

 

Были сформированы финансовые институты развития, определены приоритетные отрасли, разрабатывались новые законы, после этого создавались кластеры, технопарки, венчурные фонды и еще много чего, что даже трудно припомнить по истечении длительного времени. Затем ставка делалась на социально-предпринимательские корпорации (СПК) и программу «30 корпоративных лидеров». Казалось бы, перепробовали если не все, то многое. Согласно отчетам, вводились в действие сотни новых предприятий, но реальных результатов не получили.

 

Экономика сохраняла сырьевую направленность. Доля обрабатывающей промышленности в структуре ВВП сокращалась, а добывающей – возрастала. Мы все в больших объемах продолжали поставлять на экспорт нефть и другие полезные ископаемые. В Казахстане складывалась сырьевая модель экономики, причем в значительно большей степени, чем во времена СССР, так как мы лишились практически всего тогдашнего высокотехнологичного сектора. Рост сырьевой ориентации экономики привел к тому, что продажа сырья и продукции первых переделов составляла порядка 90% всего экспорта страны.

 

Впрочем, чиновники и провластные СМИ тогда без устали твердили об успехах, и тезис об успешности экономических реформ в Казахстане от частого повторения был возведен в ранг аксиомы. Но при этом мы могли похвастаться только объемами добычи и экспорта нефти и газа. Когда же говорили о качестве развития, то на поверку оказывалось, что это просто кампанейщина. Достаточно сказать, что за все эти годы не было построено не только нефтехимического комплекса, но и нового нефтеперерабатывающего завода. Поэтому, имея огромные запасы нефти, мы по-прежнему продолжаем покупать масла, а также часть бензина, дизтоплива и авиационного керосина за границей, не говоря уже о других товарах. Годы масштабного роста экономики и крупных инвестиций не пошли на пользу технологическому прогрессу, амбициозные планы, о которых сегодня предпочитают не говорить, остались на бумаге. Надо полагать, именно по этой причине была разработана новая Государственная программа форсированного индустриально-инновационного развития на 2010 – 2014 годы, результаты реализации которой за предыдущие три года на прошлой неделе рассматривались на заседании правительства.

 

С докладом по этому вопросу выступил заместитель премьер-министра, министр индустрии и новых технологий Асет Исекешев. По его оценке, благодаря ПФИИР в промышленности сложилась позитивная динамика. Впервые основной вклад в прирост ВВП достигается не только за счет добывающих отраслей. Было отмечено, что в прошлогоднем 5%-ном приросте ВВП 1,3% приходится на долю новых производств, введенных в рамках Карты индустриализации. За истекшие три года в эксплуатацию введены 537 новых объектов, освоен выпуск 142 новых видов продукции.

 

В прошлом году новые производства выпустили продукцию на 913,4 млрд. тенге. Это 5,5% от общего объема промышленного производства, а в обрабатывающей промышленности доля новых производств составила 8% (421,5 млрд. тенге). Общий объем экспорта за 2012 год по сравнению с предыдущим вырос на 5,3%, составил 92,3 млрд., из которых экспорт обработанных товаров составил 25,5 млрд. долларов, увеличился на 14%. Более подробная информация о ходе реализации программы представлена на сайте Министерства индустрии и новых технологий.

 

Судя по информации КазТАГ, на заседании правительства министр доложил не только о положительных тенденциях в развитии отечественной экономики, но говорил и о проблемах, связанных с реализацией программы и выполнением поставленных целей. В частности, была отмечена низкая степень достижения доли несырьевого экспорта до уровня не менее 40% в общем объеме экспорта, предусмотренного целевыми индикаторами реализуемой программы.

 

По его заявлению, несмотря на значительный рост объемов несырьевого экспорта, который в прошлом году достиг рекордного объема более 25 млрд. долларов, в сравнении с 2009 годом вырос в два раза, его доля осталась практически на том же уровне (27,8 и 27,3%, соответственно, в 2009 и 2012 году). По сообщению КазТАГ, министр объяснил это ростом цен на сырье и двукратным ростом общего объема экспорта, а также тем, что в первоначальном плане не был учтен эффект Кашагана и возможный рост производства и экспорта нефти.

 

Причины, озвученные заместителем премьер-министра, вызывают, по меньшей мере, удивление. Как можно было не учесть рост экспорта нефти, если объемы его добычи планировалось довести до 120 млн. в 2012 году и до 150 млн. тонн – в 2015-м? Выходит, в случае выхода на этот показатель в прошлом году доля несырьевого экспорта по сравнению с 2009 годом сократилась бы не на полпроцента, а куда более значительно. Не выдерживает критики и ссылка на эффект Кашагана, поскольку добыча нефти на этом месторождении пока еще не начиналась.

 

С небес на землю

 

Для увеличения доли несырьевого экспорта необходимо было добиться опережающего роста в первую очередь обрабатывающей промышленности. Такая задача ставилась в Стратегии индустриально-инновационного развития, в соответствии с которой предусматривались ежегодные темпы прироста несырьевого сектора на уровне не менее 8% в реальном измерении. Однако добиться такого роста не удалось. А в последние годы, несмотря на активную реализацию ГПФИИР, темпы прироста обрабатывающей промышленности снизились до минимального уровня.

 

В результате за истекшие десять лет доля обрабатывающей отрасли в структуре промышленности не только не выросла, а снизилась примерно с 40 до 31,7% на конец прошлого года, а добывающей отрасли, напротив, выросла. Данное обстоятельство связано не только с опережающим ростом цен на энергоносители, но и низкими темпами роста обрабатывающей промышленности. Данные статистики с точки зрения изменения модели развития неутешительны, и даже при большом желании обнаружить какие-то позитивные перемены в сторону улучшения качественных показателей сложно, если вообще возможно в принципе.

 

Чиновники давно привыкли трактовать статистические данные в свою пользу. Одни факты ими перечисляются, другие, противоречащие им, опускаются для пущей убедительности своей концепции. Но оттого, что мы повторяем «халва, халва», во рту слаще не становится. К примеру, доля экспорта минеральных продуктов и металлов с невысокой долей добавленной стоимости все последние годы держится на уровне порядка 90%. При этом доля товаров с высокой долей добавленной стоимости, представленной машинами, оборудованием, транспортными средствами, не превышает 1 -2%, что говорит о многом. Конечно, к ним можно отнести и часть другой экспортной продукции, но тогда это будут уже товары не с высокой долей добавленной стоимости, а по выражению министра - «обработанными товарами».

 

Одним словом, программы разрабатываются и некоторые даже выполняются, однако сценарий активной диверсификации экономики практически не реализуется. Что касается причин, то трудно избавиться от впечатления, что лица, ответственные за модернизацию страны, вначале проявляли чрезмерную инертность в решении этой ключевой проблемы или, быть может, просто не верили в ее успех, забалтывали эту проблему, вместо того чтобы заниматься реальными делами. При этом чиновники не забывали о собственных интересах: в СМИ периодически появлялись сообщения о том, что финансовые институты развития бюджетные деньги, предназначенные для модернизации экономики, «успешно» прокручивали, размещая их на депозиты в банках, что, кроме прочего, позволяло устанавливать высокую заработную плату руководству многочисленных фондов.

 

Активная реализация новой программы способствовала поддержанию роста промышленности и экономики в целом, но темпы роста замедляются. Вместе с тем эта программа вряд ли способна кардинально изменить ситуацию с решением ключевой проблемы отечественной экономики. Дело в том, что в Карту индустриализации были включены все объекты, которые строились или предполагалось построить в среднесрочной перспективе. Они важны с точки зрения импортозамещения, обеспечения занятости населения, обновления инфраструктуры, повышения производительности труда и так далее.

 

Но абсолютное большинство из них нельзя отнести к разряду инновационных. Это в основном проекты, связанные с модернизацией и техническим перевооружением действующих и строительством новых мощностей и объектов, в том числе инфраструктурных. Поэтому нельзя рассчитывать, что даже в результате успешной реализации программы поставленные цели будут реализованы. Чем это оборачивается для государства, можно видеть на собственном примере. В условиях стабилизации объема добычи нефти и некоторого снижения цен на металлы, но в целом благоприятной ценовой конъюнктуры на мировых товарных рынках, в прошлом году наблюдалось замедление экономического роста. Увеличился дефицит республиканского бюджета, выпадающие налоговые поступления пришлось компенсировать за счет увеличения трансфертов из Национального фонда.

 

Этот год с точки зрения ценовой конъюнктуры может оказаться менее благоприятным, чем предыдущий.

 

Мировые цены на нефть пока держатся на уровне, близком к среднему показателю прошлого года, а на металлы продолжают снижаться. При сохранении такой тенденции может повториться сценарий предыдущего года. Как доложил премьер-министр главе государства, уменьшение спроса и цен на экспортную продукцию сказалось на снижении темпов роста ВВП и поступлений в республиканский бюджет. Поэтому, в связи с ожидаемым сокращением налоговых поступлений, планируется корректировка бюджета.

 

Способно ли нынешнее правительство изменить ситуацию в лучшую сторону, если за 10 предыдущих лет в этом направлении мы не достигли видимых успехов? Вопрос, быть может, риторический, но очень важный. Ведь именно от этого зависит то, войдем мы в заветный список конкурентоспособных стран или так и останемся поставщиками сырья и товаров с невысокой долей добавленной стоимости на мировые рынки.

 

По сообщению вице-премьера, до конца текущего года будет разработана концепция второй индустриальной пятилетки. Однако при этом вряд ли будут извлечены уроки из предыдущей истории, и рассчитывать на то, что радикально изменятся подходы чиновников к решению ключевой проблемы отечественной экономики, не приходится. Следовательно, велика вероятность того, что планы структурной перестройки вновь останутся на бумаге.

0
    3 504
Информация
Возможность комментирования данной публикации было отключена.