Коллаж: Русские в Казахстане
Начало февраля ознаменовалось проявлениями затруднений в диалоге между двумя важнейшими членами Евразийского экономического союза – Россией и Казахстаном. Речь идет об инициированных Астаной переговорах, на которых она подняла вопрос относительно возможной приостановки свободного доступа на свою территорию российских товаров. Важно заметить, что Кремль на протяжении украинского кризиса уже получал поводы сомневаться в искренности Астаны, когда она порой слишком «вольно» с точки зрения РФ вела себя в отношении Киева.
Теперь же эти сомнения получили дополнительные подтверждения. Подобное поведение казахстанской стороны, демонстрирующее неприкрытое желание получить компенсации за обрушение российского рубля и, как следствие, отток казахстанских капиталов, которое продемонстрировала Астана, объясняется в том числе контрмерами Запада.
ЕС и США не желают допустить «воссоздания в том или ином виде Российской империи или Советского Союза», как об этом заявила Хиллари Клинтон, еще занимая пост американского госсекретаря. И за то время, пока Россия договаривалась об интеграции с Астаной, последняя параллельно развивала соответствующие отношения с Брюсселем и Вашингтоном.
Это может быть связано с тем, что Казахстан, опасаясь повторения «украинской» ситуации в своих русскоязычных районах, пытается получить соответствующие гарантии ЕС и США на случай возможной дестабилизации положения. Подобные стремления усиливаются в связи с подготовкой к смене политической элиты страны.
О серьезности намерений Запада в отношении Астаны свидетельствует список лиц, задействованных в схемах, нацеленных на ее отдаление от Москвы. Одну из самых заметных ролей играет видный британский консерватор Питер Лиллей, бывший министр торговли в правительстве Маргарет Тэтчер. Именно на нем у ЕС вообще и Великобритании в частности сходятся в Казахстане наиболее важные связи. Степень его влиятельности подчеркивается тем, что он является вице-председателем британо-казахстанской внепартийной парламентской группы.
Важность работы для П. Лиллея на данном направлении обусловлена и конкретными материальными интересами. Он имеет достаточно крупную долю в британской нефтяной компании Tethys Petroleum, зарегистрированной на Каймановых островах и входящей в консорциум Kazakhastan Petroleum Association (KPA). Причем основной фронт ее работы находится именно на казахстанской территории.
В конце ноября влияние Лиллея на Астану заметно усилилось после того, как его назначили советником в Евразийский совет по международным делам Казахстана (ECFA) – организации со штаб квартирой в Брюсселе, призванной максимально содействовать сближению с ЕС. Примечательно, что руководящую структуру ECFA возглавляет Рауан Кенжеханулы, бывший первый секретарь казахстанского посольства в России. Именно он является одним из возможных кандидатов на замену действующего президента Нурсултана Назарбаева.
Подобное положение дел сложилось неслучайно: Брюссель ощущает соответствующие сигналы из Астаны, согласно которым сближение с Евросоюзом является одним из главнейших направлений фронта работы казахстанского МИД. Показательно, что последний и финансирует данную организацию.
Другими видными заграничными членами команды ECFA стали бывший испанский премьер-министр Хосе Мария Аснар и Гидо Вестервелле, экс-министр иностранных дел в правительстве Ангелы Меркель, Джэк Стро – другой заметный политик по меркам ЕС, имеющий солидные связи с государствами региона, а также видный представитель британской политической «династии» Норман Ламон.
Важно отметить, что создание ECFA является результатом личных усилий самого Нурсултана Назарбаева и именно он открыл туда дорогу представителям западноевропейских стран. Особенно показательным моментом здесь служит то, что бывший британский премьер Энтони Блэр и некоторые члены его штаба на Даунинг-стрит, 10 являются консультантами казахстанского правительства. Еще более выдающимся индикатором степени близости между Астаной и Лондоном служит тот факт, что бывший руководитель BAE Systems Дик Эванс с 2006 г. состоит в правлении Суверенного фонда Казахстана Samruk-Kazyna.
Иными словами, Великобритания, играющая в западном мире своего рода роль «хранительницы ценностей» и одного из важнейших финансовых центров, по меньшей мере частично влияет на денежные резервы Казахстана. И в будущем это обстоятельство не может не влиять на параметры интеграционного выбора.
Таким образом, в ответ на попытки Кремля, направленные на вовлечение бывших советских республик в процессы евразийской интеграции, Запад предлагает им альтернативные проекты. Причем успешность реализации его замыслов определяется креативностью взаимодействия видных представителей западных государств с конкретной страной.
В результате интеграционные попытки со стороны России постсоветского пространства небезуспешно «амортизируются» Западом. Так, 2 января ряды ЕАЭС официально пополнились Арменией. Но на деле это не привело к укреплению влияния Москвы в бывших республиках СССР. Той же Армении ЕС готов предоставить особое «ассоциированное» членство, исключающее ее более тесную привязку к Москве и делающую пребывание Еревана в ЕАЭС скорее фактическим, чем реальным.
Особый подход Брюссель демонстрирует и по отношению к Белоруссии. Несмотря на сохранение у ее президента Александра Лукашенко трений со странами Евросоюза, по факту он уже не упоминается там «последним диктатором Европы».
«Оттепель» в двусторонних отношениях во многом обусловлена использованием Западом белорусского канала сбыта попавшей под российские санкции продукции европейских стран. Не случайно, Минск осторожничает в поддержке Москвы в критические моменты. Это наблюдалось и во время войны 2008 г. с Грузией, и в ходе обострения украинского кризиса 2014 г.
Между тем произошедшее свидетельствует о наличии определенных проблем не только и не столько в двусторонних отношениях, сколько в самом ЕАЭС. Запад демонстрирует способность минимизировать укрепление влияния России на постсоветском пространстве. В то время как она тратит колоссальные ресурсы на расширение рамок и параметров ЕАЭС, Евросоюз и США успешно предлагают бывшим советским республикам альтернативные и менее затратные проекты.
Подводя итог, необходимо оговориться, что подобное положение дел не является сугубо примером «обмана России» ее партнерами и проявлением «двойных стандартов» со стороны правящих элит постсоветских государств. Тут дело в другом. В отличие от Запада, Россия пока не умеет работать на упреждение и потому у нее нет столь высоких ставок в Астане, Минске и Ереване. Методы ее работы там до сих пор исключали появление действительно пророссийских сил, способных «перебить» западное влияние и доказать приоритетность и важность евразийского интеграционного выбора.
Напротив, действия Москвы последних лет на данном направлении красноречиво характеризовались, например, почетной «ссылкой» в постсоветские государства в качестве послов «проштрафившихся» губернаторов и министров, что лишь создавало дополнительную основу для провалов. Огромные военные, политические и финансовые затраты России, понесенные на налаживание диалога с членами ЕАЭС, могут и должны приносить куда больше дивидендов в интересах евразийской интеграции.
