Как можно сравнивать западные и российские культурные ценности
Помню, в 1999 году, когда Владимир Путин был назначен премьер-министром, это событие активно обсуждалось в одном из телевизионных ток-шоу. Лидер партии «Яблоко» заявил тогда, что бывший сотрудник КГБ и директор ФСБ не должен возглавлять правительство – это не соответствует «общечеловеческим ценностям». На вопрос оппонента, как же тогда быть с президентом США Бушем-старшим, который до избрания был директором ЦРУ, последовало категорическое: «Это – другое дело!» И – никаких объяснений. Просто другое дело – и всё. Аксиома! Постулат!
Такой же подход у наших сторонников «общечеловеческих ценностей» (сами они иногда называют себя западниками) и к оценке действий исторических личностей. Самым жестоким правителем прошлых веков они считают, разумеется, русского царя Ивана IV Грозного. Обоснование простое: при Иване Грозном было казнено около 5 тыс. человек. На возражение оппонентов, что примерно тогда же во Франции только за одну Варфоломеевскую ночь было убито примерно 30 тыс., в Англии при Генрихе VIII только за бродяжничество повешено 72 тыс. крестьян, согнанных со своей земли, а при королеве Елизавете – 89 тыс. человек, следует стандартный ответ: «Это – другое дело!»
Впрочем, иногда и западники могли быть объективными. Как известно, Александр Герцен, обвинявший Николая I в казни пяти декабристов, не скрывал, что был потрясен, когда в 1848 году власти Французской республики расстреляли мирную демонстрацию и, жесточайше подавив восстание рабочих, казнили 11 тыс. парижан. Но Герцен – явление единичное…
Как-то в разговоре о литературе прозвучало «откровение» – мол, некоторые русские писатели совмещали свою деятельность с выполнением поручений спецслужб. Правда, пример привели только один – И.С. Тургенев. Оказывается, Иван Сергеевич, подолгу проживая в Германии и особенно во Франции, сотрудничал с российской внешней разведкой как «чиновник по особым поручениям». Он не занимался шпионажем. В его задачу входило отслеживание в зарубежной прессе всей неправдивой информации о России, а также создание благоприятного образа нашего государства на Западе. У него была очень большая агентура, в том числе среди французских писателей и журналистов, которые публиковали «правильные» статьи о России.
Но, несмотря на такое безобидное занятие классика, некоторые участники беседы выразили свое «фи!». Нашелся оппонент, который тут же назвал имена иностранных писателей-разведчиков: Даниэль Дефо, Сомерсет Моэм, Грэм Грин, Ян Флеминг, выполнявших задания своих спецслужб в России и СССР. И что вы думаете? Последовал стандартный ответ: «Это – другое дело!»
Время от времени в наших СМИ возникает тема доносительства. Звучит стандартное: «Советский Союз был страной стукачей! Все доносили друг на друга!» Когда кто-то осмеливается напомнить, что у американцев и сейчас принято стучать на соседей и даже родственников, следует ответ: «Это – другое дело! То, что в Америке граждане сообщают полиции о правонарушениях, – это не доносительство, а помощь государству!» И была даже передача, в которой известная тогда телеведущая из Питера убеждала аудиторию и зрителей в необходимости внедрения у нас такой помощи государству, упрекая наше население как раз в отсутствии подобной «гражданской активности»! Когда ей задали вопрос, как совместить эти претензии с привычными обвинениями в страсти к доносам, телеведущая не нашла что ответить, кроме невразумительного: «Это – другое дело!»
Недавно «Радио России» порадовало слушателей, запустив в эфир популярную некогда песню Александра Галича. Помните? «Ну и что тут говорить, что тут спрашивать – вот, стою я перед вами, словно голенький. Я с племянницей гулял тети-Пашиной – и в «Пекин» ее водил, и в Сокольники…» В этой песне особое место занимает куплет, описывающий партийное собрание: «А как вызвали меня – сник от робости… А из зала мне кричат: давай подробности!»
Представляете? Стоит рядовой член партии перед собранием, разбирающим его персональное дело. Признается в супружеской измене. А товарищи по партии требуют подробностей! Каково? В зале десятки человек, и он должен перед ними раскрывать интимные стороны личной жизни. «Стыд-срам! Что делают с людьми партия и советская власть!» Именно так реагировала на этот куплет наша интеллигенция 60-х годов прошлого века. За этим возмущением слышалась уверенность в том, что там-то, в цивилизованном мире, такое безобразие невозможно.
Но вот пришла перестройка, ликвидирован СССР, компартия отстранена от власти. В страну устремились «общечеловеческие ценности». Стали внедряться элементы культуры «цивилизованного мира», и прежде всего – на телевидении. Огромную популярность у многих телезрителей завоевали программы «Пусть говорят» и «Прямой эфир». И что же люди видят и слышат время от времени на этих передачах? Внутрисемейные и междусемейные разборки с привлечением общественности, обсуждение супружеских измен, выяснение отцовства с помощью генетической экспертизы… А из зала, почти по тексту Галича, несутся требования: «Давай подробности!» И это не на собрании, где обсуждается поведение товарища по партии, а на глазах многих миллионов людей, прильнувших к телеэкрану. Если же кто-то возмутится и в беседе с «либеральным» коллегой сравнит телепрограмму с картиной, нарисованной Галичем, обязательно услышит: «Это другое дело!»
А вот довольно комичный случай, свидетелем которого я был еще в конце 60-х годов. Во время обеда на рабочем месте один сотрудник, с аппетитом поедая толстый бутерброд, предложил другой такой же своему соседу. «А что это такое?» – «Да простой бутерброд с печеночным паштетом, финская продукция, между прочим…» Получив солидный ломоть с ароматным покрытием, сосед быстро его умял и, запивая чаем, прокомментировал: «Какая вкуснятина! Молодцы финны! А где ты его достал?» Ответ был неожиданным: «Извини, я пошутил. Паштет не финский, а наш, отечественный, жена в гастрономе купила…» Еще неожиданнее была реакция: «Ну, подожди! Я тебя когда-нибудь еще не такой гадостью накормлю!»
Как видите, отечественная продукция – заведомая гадость, а импортная – вкуснятина… «Это – другое дело!»
