По данным Генеральной прокуратуры Казахстана, за 2016 год количество зафиксированных уголовных правонарушений в семье увеличились на 2,8%, а в 2017 году рост составил 4,7%.
Если же говорить в общем, то почти каждая вторая женщина, живущая в сельской местности Казахстана, регулярно подвергается насилию со стороны мужей или партнеров. В действительности дело, вероятно, обстоит еще хуже: далеко не всякая женщина признается, что ее избивает муж. Такого рода насилие рассматривается как позор - в первую очередь, для самой женщины. Негласно принято считать, что если женщину бьет муж, значит, что-то не в порядке именно с ней: она или плохая жена, или плохая мать, или плохая хозяйка – словом, виновата она сама.
Вероятно, именно такое отношение обывателя к жертвам насилия служит причиной того, что женщины неохотно обращаются за помощью к властям и предпочитают выносить издевательства молча.
Айгуль Юлдашеву из Кызыл-Ординской муж избивал неоднократно. На вопрос, почему женщина терпит побои и унижения, ответ был один: она от него полностью зависит материально.
– Он знает, что мне некуда идти, – говорит Айгуль. – Мать меня не примет: возвращение домой замужней дочери в сельской местности считается позором. Не говоря уже о том, что в доме моих родителей растут трое младших братишек и сестренка. Все они школьного возраста, всех нужно кормить, а я – безработная.
Для людей, обвиняемых в бытовом насилии, казахстанское законодательство предусматривает ряд ограничительных мер. Среди них можно выделить следующие: защитное предписание, установление особых требований к поведению и, наконец, запрет на приближение. Все эти меры направлены на то, чтобы ограничить или совсем исключить контакты конфликтующих сторон. Самое простая из этих мер – защитное предписание: это своего рода расписка, которую виновник дает своей жертве, обязуясь не причинять ей вреда.
Бывает, что защитное предписание, вынесенное органами внутренних дел, нарушается. Согласно статье 461 Кодекса РК об административных правонарушениях от 05.07.2014, такое нарушение влечет за собой предупреждение либо административный арест на срок до пяти суток.
К сожалению, эту меру вряд ли можно назвать эффективной. Часто дебошир, отсидевший пять суток, возвращается домой озлобленным и в отместку избивает жену сильнее прежнего.
Так, например, в отношении жителя Астаны Каната Садуова, избивавшего жену, в 2015 году неоднократно выносилось защитное предписание. Однако он не прекращал избивать 41-летнюю Светлану Садуову. Так продолжалось, пока ее вместе с четырьмя детьми не приютил кризисный центр для женщин в Астане.
Однако 28 мая 2015 года, когда женщина шла из кризисного центра на работу, бывший муж подстерег ее и поджег. Прохожие потушили пламя, но было слишком поздно: жертва получила более 60% ожога тела и скончалась в больнице.
Этот случай вызвал большой общественный резонанс в Казахстане. Благодаря вмешательству общественности, Канат Садуов был приговорен судом к 18 годам лишения свободы за убийство, совершенное с особой жестокостью.
Разумеется, не все истории оканчиваются так трагически, но жизнь, которая проходит под гнетом домашнего тирана, всегда страшна. Показательна в этом смысле история уроженки Алма-Аты 26-летней Татьяны (имя изменено. – Прим. «Ферганы»). С мужем она прожила 11 лет, из них только пять – в официальном браке. У них трое детей.
Живя с мужем, Татьяна нигде не работала, занималась воспитанием детей и домашним хозяйством. Материально семью обеспечивал муж. До поры до времени Татьяна и дети ни в чем не нуждались и не сталкивались ни с какими проблемами.
Однако осенью 2015 года муж, придя домой, повел себя чрезвычайно агрессивно и даже избил Таню. Следствием избиения стали переломы и черепно-мозговая травма у женщины. Некоторое время после инцидента она вынуждена была провести в больнице. Закончив курс лечения, Татьяна ушла от мужа и стала жить с матерью. Однако муж уговорил ее вернуться в семью.
Некоторое время все было в порядке. Казалось, семейная жизнь вернулась в нормальную колею. Однако вскоре Татьяна забеременела. Во время беременности муж снова начал ее избивать и унижать, а также издевался над детьми. Понаблюдав за поведением супруга, Татьяна заподозрила, что он употребляет наркотики.
Женщина сообщила о своих подозрениях в полицию. Сотрудники правоохранительных органов отправили мужа на экспертизу, которая, впрочем, не выявила в его организме никаких запрещенных веществ.
Тем не менее, муж продолжал избивать беременную Татьяну, а также подвергал ее разным формам психологического давления. В один из очередных припадков ярости муж разорвал документы Татьяны. Она пыталась убегать к родителям, но муж находил ее и там и забирал домой насильно.
28 декабря 2017 года Татьяна обратилась за помощью в КГУ «Кризисный центр для жертв бытового насилия», где и находится по сей день, получая всю необходимую помощь.
Другая история из того же ряда – не менее, надо сказать, показательная.
Фархунда (имена всех действующих лиц этой истории изменены. – Прим. «Ферганы»), приехала в Казахстан из Узбекистана в 2010 году. Некоторое время работала официанткой в кафе. В 2014 году начала жить с гражданским мужем, в 2015 родила от него дочь Жанию. Однако «заботливый» отец отказался официально признавать дочку. В июле 2017 года во время одной из многочисленных ссор гражданский муж Фархунды украл ее документы и сжег их. В ноябре 2017-го его осудили за конокрадство. После этого находящуюся на шестом месяце беременности Фархунду вместе с маленьким ребенком выгнала из дома свекровь.
Идти женщине было некуда. Все это время она общалась только с мужем и свекровью, знакомых и друзей, которые могли бы ее приютить, у нее не было. Однако в ноябре через Общественный благотворительный фонд «Тин Челлиндж Казахстан» она попала в приют того же самого КГУ «Кризисный центр для жертв бытового насилия». Поскольку без документов Фархунду не принимали даже врачи, сотрудники центра организовали ей медицинскую помощь через Управление здравоохранения. В январе 2018 года Фархунда благополучно родила вторую дочь Куаныш.
Первоначально Фархунде отказали в приеме документов в посольстве Узбекистана. Однако после того, как с посольством провели переговоры юристы «Кризисного центра», уже в феврале 2018 года она получила сертификат о возвращении на родину. Юристы приняли активное участие в подготовке к судебному процессу, оказали помощь в оформлении выписок из роддома, в получении свидетельств о рождении детей, оформлении визы.
Закончилось все хорошо: в конце марта Фархунда вместе с детьми благополучно вернулась в родной Узбекистан.
Некоторые истории, впрочем, продолжаются и по сей день, и конца им пока не видно.
Так, в частности, обстоит дело с уроженкой Алма-Аты Надеждой (имя изменено. – Прим. «Ферганы»).
Надежда живет с мужем в гражданском браке с 2006 года. За это время женщина родила пятерых детей. Вместе с мужем и детьми она проживала в доме своей приемной матери. Некоторое время назад приемная мать Надежды умерла, не успев переоформить документы на дочь. Правда, в этом смысле ситуация не критична, поскольку Надежда оказалась единственным наследником. Гораздо хуже, что с 2012 года гражданский муж Надежды начал выпивать, поднимать руку на жену и детей. Приходя в неистовство, он терял над собой всякий контроль: швырял в Надежду стулья, детские ванночки – любые предметы мебели, которые мог поднять. Жертва не раз обращалась в уполномоченные органы, но они не предпринимали никаких действий.
На данный момент проблема не решена. Надежда потеряла удостоверение личности и никак не восстановит его, денег нет. Муж не работает, ведет себя агрессивно. Женщина нуждается в защите, восстановлении документов, а также получение пособий по уходу за детьми.
Так или иначе, даже самые лучшие кризисные центры не способны защитить всех жертв домашнего насилия. Для этого принимаются соответствующие законы, которые должны не только декларировать защиту, но и реально ее обеспечивать.
В июле 2014 года законодательство РК, относящееся к сфере бытового насилия, было ужесточено. Статьи «Побои» и «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» перестали быть административными нарушениями и перешли в категорию уголовных преступлений. Теперь по ним предусматривались аресты сроком от 45 до 60 суток.
Однако справедливость торжествовала недолго. Довольно скоро применение ареста было приостановлено до 2020 года. Таким образом, максимум, что грозило домашнему тирану за избиение, – это штраф.
В июле 2017 года дело пошло еще дальше: бытовое насилие в Казахстане декриминализировали. Статьи Уголовного кодекса РК («Умышленное причинение легкого вреда здоровью» и «Побои») переместились в административный кодекс. При этом штрафы за побои и причинение легкого вреда здоровью уменьшились.
Раньше, согласно УК РК, побои наказывались штрафом в размере до 100 МРП (на тот момент - 262 тысячи тенге, $820 по текущему курсу), привлечением к общественным работам на срок до 120 часов; арестом на срок до 45 суток (применение ареста было приостановлено в соответствии со статьёй 467 УК РК).
Теперь за побои будут наказывать штрафом в размере 10 МРП либо административным арестом на срок до десяти суток. При рецидиве драчуна посадят уже на 15 суток, либо, если административный арест к нему не применим в соответствии с частью второй статьи 50, его оштрафуют на 30 МРП.
Не совсем понятно, правда, зачем было сначала вводить уголовную ответственность за насилие, потом ее приостанавливать, а потом и вовсе возвращать соответствующие статьи в сферу административных правонарушений. И это не говоря уже о снижении штрафов за насилие. Все это выглядит, по меньшей мере, непоследовательно и странно.
Однако отдельные юристы полагают, что последние изменения в законодательстве имеют некоторый смысл.
«В Административном кодексе эти статьи представлены более развернуто, – говорит адвокат Торехан Мухтаров. – Раньше, согласно Уголовному кодексу, человек мог совершить преступление, заплатить штраф и на следующий день идти делать то же самое. А теперь четко сказано, что, если он в течение года совершает данное правонарушение повторно, то безоговорочно подвергнется аресту».
Председатель правления «Союза кризисных центров Казахстана» Зульфия Байсакова видит в новом законодательстве, касающемся бытового насилия, и плюсы, и минусы. С одной стороны, жертве теперь не надо бегать и собирать доказательства того, что ее действительно избили, – теперь это делает полиция. С другой стороны, правозащитница считает, что политика наказания для семейных тиранов должна измениться в целом.
«Раньше жертва сама должна была доказывать, что она жертва. Сейчас бремя доказательств возложено на правоохранительные органы, – говорит Байсакова. – Однако нам важно перестроить политику наказания. Человек, который совершает преступление, во-первых, находится в состоянии агрессии, во-вторых, не знает законодательства и не понимает, чем это закончится для него самого. Мы пытаемся решить проблему просто – взять и посадить всех на 15 суток. Однако, отсидев положенный срок, драчун возвращается домой и берется за старое. Проблема в том, что мы не пытаемся работать с агрессорами. У нас нет ни научно обоснованных программ для работы с такими людьми, ни центров, которые взаимодействовали бы с ними на постоянной основе».
Другой эксперт по гендерным вопросам – Айзада Уланова - считает, что жертвы должны открыто заявлять о фактах семейного насилия.
«Я считаю, что тех, кто избивает своих жен, общественное мнение не должно оправдывать ни в коем случае. Да, на жертв часто давят те же участковые, уговаривают их забрать заявление назад. Однако, если женщины будут привлекать для защиты своих прав общественность и случаи реального наказания семейных дебоширов станут массовыми, это поможет изменить мировоззрение других жертв, да и сами драчуны, возможно, призадумаются. Ни для кого не секрет, что сейчас очень многие жертвы семейного насилия предпочитают не выносить сор из избы. Однако я считаю, что вокруг каждого факта семейного насилия нужно создавать общественный резонанс, подвергать дебошира публичному порицанию, открыто называя его имя и фамилию. Это нужно делать при первых признаках агрессии, а не тогда, когда агрессор убивает свою жену или доводит ее до инвалидности».
