Сегодня

449,3    489,69    62,42    4,89
Общество

Когда киргизская женщина станет человеком?

Ольга БогдановичРитм Евразии
18 июня 2018

Ставшая нормой для киргизского общества традиция умыкания невесты, известная под названием «ала-качуу» (дословно «схватить и убежать»), на днях обрела резонансное звучание – девушка была жестоко убита своим похитителем. Это обстоятельство заставило общественность встрепенуться и попытаться решить юридическую головоломку: почему скот и автотранспорт в Киргизии ценятся выше, чем жизнь женщины, которая, выходит, не является человеком?

 

Молчание – золото

 

Ровно за три месяца до свадьбы 19-летней Бурулай Турдаалыкызы состоялись ее похороны. 30-летний убийца Марс Бодошев, не раз предпринимавший попытку выкрасть девушку с целью вступления с ней в брак против ее воли, 27 мая нанес ей несовместимые с жизнью ножевые ранения в горло, сердце и живот. Шокирующий инцидент не привлек бы к себе столько внимания (в Киргизстане за одни только сутки совершается 32 кражи невест и шесть изнасилований), если бы не место преступления – приемное отделение ОВД Жайылского района Чуйской области. Именно на этом обстоятельстве, а точнее на халатности сотрудников милиции власти пытались сконцентрировать внимание общества в первые дни после совершенного преступления.

 

Единственным человеком, поднявшим в стенах киргизского парламента в связи со смертью Бурулай Турдаалыкызы проблему умыкания невест, стала депутат от фракции «АтаМекен» Айсулуу Мамашова. «О какой безопасности может идти речь, если мужчины не считают нужным хотя бы говорить о таких проблемах даже в парламенте?» – задалась она вопросом на заседании Жогорку Кенеша 31 мая. Вслед за парламентарием темы коснулся лишь омбудсмен Киргизской Республики Кубат Оторбаев. Пристыдив мужскую часть населения, до сих пор применяющую насилие в отношении женщин, он отметил прискорбный факт «деградации нового поколения, которое имеет неверные представления о создании семьи».

 

Молчание депутатов засвидетельствовало одну тенденцию: пережиточные традиции в семейно-брачных отношениях киргизов – тема нон грата. Вчера пришлось наложить запрет на осуществление «нике» (религиозных браков) с несовершеннолетними, сегодня общественность требует ужесточения наказания за умыкание невесты, а завтра, смотришь, возьмется за весьма пикантную для многих народных избранников проблему многоженства. Немного анахронизма, по их мнению, никак не навредит исполнению взятых на себя суверенным демократическим Киргизстаном – полноценным участником международных договоров – обязательств по исполнению решений ООН по правам человека, в том числе Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Поэтому, как говорится в киргизской пословице: «Ундөбөгөн – үйдөй балээден кутулат» – «Слово – серебро, а молчание – золото».

 

В свою очередь, представительство ООН в Киргизстане, обеспокоенное убийством в отделении милиции девушки, похищенной для вступления в брак, в распространенном сообщении призвало власти страны принять все необходимые меры для прекращения практики похищения невест и исполнения национального законодательства и международных договоров.

 

Предмет движимого имущества

 

Согласно данным Общественного фонда «Открытая линия», в Киргизии около 15 тысяч женщин в год становятся жертвами похищений с целью принуждения к вступлению в брак. Более того, как утверждает глава ассоциации кризисных центров А. Елиференко, каждый пятый брак в стране заключается насильственным путем, точнее путем манипуляций все теми же средневековыми стереотипами и предубеждениями. Согласно им, пересекши однажды порог дома похитителя и позволив его родственницам накинуть на свою голову белый платок, девушка перестает считаться «чистой и невинной». А значит, брак с похитителем – ее единственный шанс на создание семьи. Немаловажную роль в существовании такой традиции играет поведение родственников девушки: 40% уговаривают свою дочь остаться в доме жениха, и только 30% принимают решение забрать похищенную девушку домой.

 

Если платок надеть не получается, в ход идет альтернативный сценарий, устрашающе действующий даже на городских образованных девушек – поперек порога падает «апашка» (самая старшая женщина в семье), угрожая беглянке проклясть ее, если та осмелится переступить через нее.

 

Результаты исследований Института омбудсмена Киргизстана показывают, что лишь 20% узниц удается вырваться из плена. Остальным 80%, как правило, приходится нести тяжелый крест. 46% похищенных девушек положительно ответили на вопрос, изменилась ли к худшему их жизнь после похищения.

 

Как правило, похищенную невесту рассматривают в доме жениха как часть движимого имущества, которое должно приносить доход или какую-то пользу: рожать детей, вести домашнее хозяйство, в большинстве случаев – находиться в услужении у всех членов семьи. 

 

В 2015 году правозащитная организация Human Rights Watch (HRW) подготовила доклад «Вызывайте, когда будет убивать», в котором, помимо всего прочего, привела десятки реальных примеров насилия над киргизстанскими женщинами. Большая часть из них начиналась с таких слов: «Меня похитили, когда мне было 23 года… 19 лет… 20 лет…» Но заканчивались они по-разному: «Я предпочла бежать», «Я смирилась», «Я убила мужа…» И - не озвученный финал: «Я выбираю суицид».

 

Обращение в правоохранительные органы остается самой непопулярной мерой среди жертв похищений. За период с 2007   по 2012 год в суды первой инстанции уголовных дел по статье 155 (Принуждение женщины к вступлению в брак или воспрепятствование вступлению в брак) поступило всего в количестве 120, т.е. 0,01% от совершенных похищений. Рассмотрено с вынесением приговора – 38, прекращено – 36. По результатам рассмотрения уголовных дел осуждены 74 человека.

 

Как только новость о смерти Бурулай Турдаалыкызы облетела весь Киргизстан, журналист и общественный деятель Асоль Молдокматова за неделю получила 7527 писем от жертв «ала-качуу», часть которых была опубликована.

 

«Меня насильно выдали замуж в 15 лет, – рассказывает Салима. – На юге у нас так принято, и все молчат. Мне сейчас 25, четверо детей. Муж гуляет, решил завести вторую жену. Я плачу ночами, дети нервные, напуганные. Он меня как что – бьет чем попало. Он работает на госслужбе, сам молодой, но понятия устаревшие. Читает намаз и говорит, что три жены будет. Я не знаю, как начать жить самостоятельно».

 

А вот история 42-летней Жылдыз: «Прожила с мужем 12 лет как в аду. Сама выросла в городе, а украли в село. Свекровь гнобила, унижала при всех, заставляла в мороз выходить на улицу развешивать белье и заваривать самовар. Муж так зверски истязал, что на моем теле не осталось и мест без шрамов. Двое детей с поломанной психикой. Разбита моя жизнь, не вижу смысла дальше жить. Иногда хотелось его убить ночью. Разводилась уже, наплевав на всех, до сих пор родители меня попрекают».

 

Все эти письма написаны как под копирку, и все они документальные свидетельства того, что борьба с губительными традициями, «воскрешенными» Киргизией на заре национальной независимости во имя, надо понимать, утверждения собственной национально-культурной специфики – не более чем сотрясание воздуха.

 

Почем нынче семейное счастье?

 

4 июня премьер-министр Киргизии Мухаммедкалый Абылгазиев провел совещание по вопросу предотвращения похищений женщин для вступления в брак вопреки их воле, назвав традицию «ала-качуу» «постыдным явлением, не имеющим никакого отношения к культуре и традициям кыргызского народа».

 

И это заявление имеет свои основания. Традиция умыкания невест в киргизском обществе, испокон веков регламентировавшем свои семейно-брачные отношения нормами адата (обычного права), действительно, являлась скорее исключением, нежели правилом. На это решались молодые люди, не имевшие возможность уплатить за невесту калым. Во второй половине XIX века его размеры, к примеру в Иссык-Кульской области, могли достигать 100 голов крупного скота (лошадей, коров, верблюдов) и 1000 баранов за невесту. У бедняков он состоял из девяти вещей, включая единственную лошадь и кусок сартовской бязи. Поэтому намерение сына жениться могло довести всю семью до грани разорения.

 

О финансовой стороне вопроса молодым киргизстанцам приходится думать и сегодня, в XXI веке, ведь традиция уплаты калыма, как птица Феникс, с переходом из эпохи воинствующего атеизма в эпоху воинствующего идиотизма, обрела вторую жизнь. Современная киргизка, как и два столетия назад, – вновь предмет купли-продажи. Ее стоимость варьирует от степени почета семьи, уровня ее образования и района проживания. Самый дорогой выкуп – от $1100 до 7300 женихи готовы отдать за девушку из Таласа. Одна из его жительниц Гулия Даниилова призналась, что не может утверждать, что не выйдет замуж за своего молодого человека, если тот не заплатит за нее больше 100 тысяч сомов, ведь счастье не в этом. Но было бы предпочтительнее, если бы сумма калыма составила не менее 120-150 тысяч сомов.

 

Поэтому куда выгоднее искать жену на юге Киргизии – в Джалал-Абадской, Ошской и Баткенской областях, где хорошим выкупом считается сумма в размере $1500. Дилферуза Мухамметкалый кызы, жительница Баткена, в 2010 году вступившая в брак, подсчитала, что за нее родители мужа принесли 60 тысяч сомов, 7 баранов, 50 кг риса, 50 кг моркови, 15 литров растительного масла, 6 мешков пахты, хлеб и конфеты. Ну а если бы у невесты был красный диплом вуза, пришлось бы доплатить.

 

Под красивым горным обычаем – уплатой калыма, являвшегося в древнем кочевом обществе жизненно важным ритуалом, призванным компенсировать роду невесты потерю женщины-работницы, сегодня скрывается нелицеприятное явление – желание родителей заработать на дочерях. Эту проблему нравственного порядка решает прием подмены понятий. Во все более исламизирующемся киргизском обществе стало модно оправдывать пережиточные традиции предписаниями ислама, отождествляя запрещенное пророком Мухаммедом доисламское явление «калым» с исконно мусульманским понятием «махр» – свадебным подарком будущей жене, гарантирующим ей в случае развода безбедное существование.

 

А теперь элементарная арифметика: согласно данным Министерства юстиции КР, зарегистрированная безработица среди киргизской молодежи в возрасте от 20 до 29 лет составляет 66,6%. Длительная безработица (свыше одного года) охватывает 59,4% молодых людей. Средняя зарплата по Киргизии составляет 15000 сомов. Сведя дебет с кредитом, большинство потенциальных женихов приходят к выводу – проще невесту украсть…

 

«Скот съедают, а невест – нет…»

 

9 июня в Бишкеке у памятника Уркуи Салиевой прошла акция протеста белых лент «Мы – против ала-качуу!», «Мы – за права женщин!», посвященная памяти погибшей 19-летней Бурулай. Выступившая на ней экс-президент КР Роза Отунбаева обратилась к мужчинам с призывом не допускать насилия в семьях, а к женщинам – не терпеть долгими годами унижений. «Я постоянно думаю, когда мы выйдем из этой дикости... – заявила она. – Все хотят, чтобы Кыргызстан процветал и что необходимы инвестиции. Кто сюда придет, услышав о такой дикости, когда женщин за человека не считают – принимают за скотину и жестоко избивают».

 

Еще шесть лет назад эти слова были бы очевидным преувеличением, поскольку кража домашнего скота или угон автомобиля до 2013 года квалифицировались Уголовным кодексом КР как более тяжкое преступление, нежели похищение женщины с целью вступления с ней в брак вопреки ее воле. Последнее каралось штрафом в размере от 100 до 200 расчетных показателей либо ограничением свободы сроком до трех лет. В ходе обсуждения киргизскими парламентариями в июне 2012 года необходимости ужесточения ответственности за данное преступление депутат Кожобек Рыспаев со знанием дела заявил: «Вот вы говорите, что за кражу скота дают больше, чем за кражу невест. Но ведь скот съедают, а женщин – нет».

 

Предлагаемую тогда редакцию статьи 155 УК КР – увеличить срок наказания за похищение женщины с 5 до 10 лет – ввести все же не удалось, ведь, по словам народных избранников, в таком случае «многие сельские мужчины могут попасть в тюрьму, поскольку в регионах сильнее соблюдаются традиции». Наказывать похитителей невест решили лишением свободы сроком от 5 до 7 лет. Но и это ненадолго: согласно проекту УК КР на 2019 год, «похищение лица для вступления в брак вопреки его воле» (ст. 177) будет караться штрафом VI категории или лишением свободы ІІ категории, т.е. сроком от 2 лет и 6 месяцев до 5 лет.

 

При этом изменений не претерпит этическая сторона закона, упрямо разделяющего понятия «похищение женщины» и «похищение человека». Адвокат Нурбек Токтакунов, вновь поднявший эту проблему на обсуждение после смерти Бурулай, на свой вопрос «Неужели женщина не человек?» призвал искать ответ в УК КР, где черным по белому написано: «Нет, не личность, не человек, а семейная ценность. Потому что преступление “похищение женщины для вступления в брак” в ст. 155 УК КР размещено в главе “преступление против семьи и несовершеннолетних”. И здесь неважно, что наказание за “похищение невесты” подняли до 7 лет, введя его в разряд тяжких. В общественном сознании преступления, посягающие на семейные ценности, это что-то из разряда невыплаты алиментов».

 

«Это любовь, не барана же украли»

 

Несовершенство законодательной системы Киргизии неминуемо ведет к деградации системы правоохранительной. Одним из свидетельств этого явления стал опрос сотрудников милиции в городе Оше (на юге Киргизии), 64% которых назвали похищение невест нормой. Мунара Бекназарова, руководитель общественного фонда «Открытая линия», оказывающего правовую поддержку девушкам, подвергшимся насилию, призналась: «Милиция часто не реагируют на жалобы о краже девушек должным образом, а следователи могут вести себя нетолерантно к пострадавшим, руководствуясь принципом ”это любовь, не барана же украли”».

 

В 2013-2014 годах сотрудниками кафедры уголовного права и криминологии Кыргызско-Российского Славянского университета (г. Бишкек) было проведено социологическое исследование с целью выяснить отношение к средневековому обряду «ала-качуу» самих киргизстанцев. В фокус-группу исследователей попали жители сел Ак-Бешим, Дон-Арык, Ивановка Ысск-Атинского района Чуйской области, городов Бишкек и Кант, а также сел Иссык-Кульской области (из них почти каждый четвертый – мужчина).

 

На вопрос интервьюеров, «знаете ли вы об уголовной ответственности за принуждение женщины к вступлению в брак и похищение с целью вступления в брак», «да» ответили 58,8%, «нет» – 41,1%, засвидетельствовав достаточно высокую степень правовой безграмотности. При этом 85,3% респондентов сочли это явление преступлением, а 14,7%, представленных в основном лицами мужского пола, назвали его данью традициям. На вопрос «Осуждается ли со стороны сообщества (друзей, соседей) факт похищения мужчиной невесты для вступления в брак?» «да» ответили 70,6%, «нет» – 29,4%. 80,9% опрошенных признались, что им известны неоднократные случаи похищения невест, назвав в качестве мотивов совершения этого преступления «несогласие девушки или ее родителей», «несостоятельность жениха», «неуверенность в себе, закомплексованность парня», «традиции, обычаи», а также «незнание установленного законом запрета на данное деяние».

 

В интервью Human Rights Watch пережившие насилие женщины, работники служб помощи, адвокаты, судьи, милиционеры и другие представители властей почти неизменно говорили о «киргизском менталитете», который способствует терпимому отношению к семейному насилию и молчанию переживших его ради «сохранения семьи».

 

Остается лишь развести руками и процитировать Чингиза Айтматова: «Это ваша вина, земляки!»

+4
    792