Сегодня

448,15    483,46    61,99    4,86
Соотечественник

Мелкий жемчуг русских щей, или «сноудены» на пути в Россию

Валерий Мошев • Голос России
10 июля 2013

Есть у меня знакомый. Уже пять или семь лет собирается переезжать в Россию на постоянное место жительства, да все никак не складывается. По объективным причинам, конечно. То цены на жилье в постсоветской стране его нынешнего проживания росли, и надо было подождать максимума, чтобы повыгоднее продать свое жилье. Да и ремонт сделать на даче, чтобы продать с еще большей выгодой. То цены вдруг перестали расти и рухнули так, что несколько лет продать было и вовсе ничего невозможно.

 

Потом законодательство поменялось, и продажа недвижимости в этой стране сильно затянулась по срокам из-за различных новых юридических обременений. Но ведь и в России цены не стоят на месте, и то жилье в России, на которое рассчитывал потенциальный переселенец несколько лет назад, сегодня уже не купишь за старые деньги. Заболели старенькие родители, случилась личная семейная драма – в общем, проблем хоть отбавляй, на то она и жизнь. А гражданство российское давно уже получено, благо негражданам Эстонии и Латвии получить его, даже не выезжая в Россию, гораздо проще, чем тем, кому новое гражданство взамен советского «подарили» или навязали в Средней Азии или на Украине – все равно.

 

Так вот застрял человек в транзитной зоне, как Эдвард Сноуден в Шереметьево, и душой давно в России, а тело все еще в Прибалтике, с которой давно распрощался, и так терпеть ее ненавидит, что даже кушать не может. И с каждым годом все больше претензий появлялось у моего знакомого, но уже не к Прибалтике, а к России. И тон его сообщений на форумах и в собственном блоге тоже стал меняться к резко скептическому: на Солнце нет столько пятен, сколько в России обнаружилось вдруг, чем ближе и неумолимее стала необходимость все же переселяться в нее наконец. А ведь еще и возраст: казалось бы, принял решение о переезде, еще и сорока лет не было, а тут глядишь и 45 на носу.

 

И никак я не могу осудить человека. Да и не хочу. Но проблема остается. 

 

Тем более, что, как всем заинтересованным лицам известно, множество хороших слов и хороших законопроектов и обещаний по поводу переселения соотечественников в Россию обернулись долгой и тягостной для многих потенциальных переселенцев остановкой реального процесса переселения. Кто там виноват – министерства, ведомства, общее положение дел в России – никому неинтересно. И мне тоже. Без толку виноватить, дело делать надо. А оно с места не сдвигается. И тысячи людей зависают между двумя стульями, и несут огромные моральные и материальные потери.

 

Но как быть людям, уже принявшим самое нелегкое, может быть, в своей жизни решение?! Что толку выдумывать себе, как оно должно происходить по уму, да по-хорошему, да с точки зрения здравого смысла. Происходит так, как происходит. И настраивать себя на то, что надо бы иначе как-то – по-людски – бессмысленно. Настраивать надо себя на то, чтобы добиться своей цели по тем правилам, которые реально существуют сегодня. Пусть они и меняются постоянно. Надо следить. Надо учитывать. Надо сжимать зубы и терпеть. Надо…

 

Вспоминаю, как мы сидели в маленькой квартирке, пустой совершенно, на привезенных с собою на поезде складных стульчиках, да спали на надувных матрасах. А по купленному в соседнем магазине новенькому телевизору шел парад Победы. И какая радость и гордость за свою страну, за Россию, охватили нас тогда – помню. Иррациональное какое-то чувство после Прибалтики-то…

 

Шли годы. Мы обжились, «обрусели» или, точнее, «ороссиянились». И Прибалтика забылась, а на свет стали вылезать не только приятные, но и неприятные стороны российского бытия. И телевидение скоро стало вызывать реакцию совершенно предсказуемую для большинства россиян. И цены за то время, что живем мы в России, выросли в два-три раза. И зарплаты тоже. И многое насадили в стране того, от чего мы так радостно из Европейского Союза уезжали. Совсем не для того, чтобы в России нас это снова догнало…

 

Но все дело в том, что мы не бежали из Латвии, мы возвращались на Родину, когда-то убежавшую от нас. И мы этого сами хотели. И нам это было надо. И не было никакой госпрограммы переселения вообще тогда еще. И мы ни разу не пожалели и не пожалеем о своем решении. Хотя недостатки нам свежим глазом еще виднее, чем россиянам. Но и преимущества виднее тоже. И это помимо того, что Родину вообще-то не выбирают по принципу «рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше».

 

Я уже писал в одном из материалов проекта "Окно в Россию", что агитировать за переезд в Россию не считаю нужным, скорее даже опасным. Поманишь человека, а ведь личной судьбы и личной ответственности за свою судьбу никто не отменял. А ведь есть и такие люди, кому и в раю жить не сладко. Но вот препятствовать людям, решившим навсегда связать свою судьбу не с тем местом, где застала их перестройка, а с большой Родиной – это уже совершенно излишне.

 

Я не так много езжу сейчас по командировкам, наездился, налетался за свою жизнь столько, что хочется попробовать пожить на одном месте. Чтобы продавцы и таксисты тебя узнавали, чтобы соседи считали своим. Чтобы дом этот, в котором я сейчас живу, стал моим последним пристанищем.

 

Зарубежным соотечественникам, думаю, это понятно. Россиянам, к счастью, куда меньше. Но в отличие от них, мы, не такие уж давние переселенцы в Россию, пристально вглядываемся в людей, которых встречаем на своем пути. Вот соседи наши по даче – неожиданно оказались земляки-рижане. Электрик, помогавший обустраивать дом – русский из Казахстана. Родители на пенсии, дом купили в Псковской области хороший за бесценок, потому что дома там есть, а работы нет. А электрик в нашем дачном поселке под Питером снимает квартиру и работает по специальности – нарасхват белый человек сегодня. Потолстел, правда раза в два за то время, что живет в России. Таксист, который вез меня на вокзал – из Юрмалы под Питер переехал еще в 98-м году. А я вот еду в отпуск, в Крым. Ну, оплачиваемый отпуск – это само-собой, мало где, кроме России, встретишь на постсоветском пространстве. А уж в Крым! Я еще не привык, – скажу честно. Много лет после перестройки просто работал бесконечно и все. Или оставался без работы, тоже бывало. Но быть без работы – это совсем не отдых, между прочим.

 

В купе со мной два дня почти, один на один провели, – ехал мой двойной тезка и почти ровесник из Феодосии. Инженер-строитель с редкой специализацией. Едем, не молчим, конечно. Дорожных споров только, по Макаревичу, не было у нас. Потому как свои люди – соотечественники. Рассказываем друг другу понятные истории своей жизни. Как занесло кого – на Украину, в Латвию, в Петербург, в конце концов, из которого едем мы в Крым. Я – отдыхать, попутчик – домой на неделю. Семью повидать. Начальство не отпускало было, говорит: выедешь за границу, до Харькова. И сразу обратно, на новые 90 дней. Но уломал начальство тезка, устал уже въезжать – выезжать.

 

– Я, честно говоря, если бы не семья, и по Феодосии не скучал бы, хотя красота у нас и море, и солнце. Я после России, где люди просто живут, в Крыму, где местные существуют кое-как от сезона к сезону, чувствую себя не в своей тарелке. По специальности мне там работать негде, – рассказывает попутчик, покуривая со мной в тамбуре вагона. Курить, правда, на Украине уже нельзя с 1 января в поездах, но мы нарушаем…

 

– Дочь школу заканчивает, надо учить дальше. В нормальном университете, на русском языке. Замуж выдавать, опять же… За кого я ее выдам дома? За парня без будущего? Устанешь в Питере, сядешь в гостинице, подумаешь, а что, разве лучше сидеть в Крыму и перебиваться случайными заработками без всякой надежды на нормальную жизнь? Я ведь не мальчик уже. Мне машину служебную дали, на ней и по объектам, и домой, в гостиницу, то есть, езжу. Вокруг Питер, работы для квалифицированного, опытного строителя – на жизнь вперед. Надо определяться, хочу жить по-человечески, ведь уже сколько лет каждые 90 дней въезд – выезд. Вроде бы давно уже россиянин – живу то в Москве, то в Питере, привык. Но туда-сюда, как челнок. Да и отношение с каждым годом к украинцам по гражданству и месту жительства, хоть и русский я человек – все хуже и хуже у всех. Спасибо нашим бандеровцам отмороженным и Януковичу тоже. Вот, надо успеть за неделю отпуска еще в консульство съездить, подать документы на участие в программе переселения, иначе гражданства РФ не получить. И пусть не Москва, не Питер, Россия большая – место нашей семье найдется. Тяжело, конечно, будет, но это нам нужно, ты как считаешь? – открыто смотрит собеседник мне в глаза.

 

Хозяйка небольшой гостиницы в Севастополе, где я остановился, переживает.

 

– Как же с визовым режимом будет?

 

Отец у женщины морской пограничник. Судьба похожа с моей. Служили и в Туркмении, на Аму-Дарье. И в Латвии, в Вентспилсе. Потом отца в Балаклаву перевели. Тут и осели. Место – рай на земле. Но внук подрастает: дочь училась в Питере в институте, замуж вышла за питерского студента. Теперь он тоже в Крыму, работает на Москву по удаленке. И так бы и жили, но сыну уже пять лет, учить его в школе – придется возвращаться в дождливую Северную столицу. Отдыхать в Крыму хорошо, а жить – ненадежно. Да еще визовый режим если будет, пора определяться…

 

Везет мне на соотечественников, куда бы ни ездил, а ведь специально никого не ищу.

 

Пошел на массаж, – за компьютером сидеть сутками – все знают, что такое, раз в Сети читают меня сейчас… Разговорились. – Я по распределению с мужем в Ашхабад попала. Как раз в начале перестройки – в 1986 году. Мне, кстати, в Туркмении очень нравилось. Пока не началось… К счастью, квартиры своей у нас не было там. Жили как молодые специалисты в заводской малосемейке. Поэтому уже в 1992 году покидали барахлишко в контейнер и уехали домой, на Украину. А если бы была хорошая квартира своя, наверное, остались бы там из-за нее – ведь не продать, а бросать жалко. Так бы и застряли. Но повезло, не было чему удержать… Два высших образования у меня: инженер-конструктор и юрист. Но давно уже занимаюсь только массажем, мне это дело всегда нравилось. Отучилась на курсах, диплом получила, город у нас курортный, клиентов хватает пока…

 

Домой возвращаюсь, из Севастополя, – интересная пожилая дама-попутчица напротив, разговорилась не сразу. Да я и не приставал с вопросами. Но слово за слово, оказалось, что едет она к сыну в гости, в Москву. А отец – военный моряк. Школу закончила в Риге, в Болдерае когда-то. Латышскую, кстати. И акцент я уловил знакомый сразу. Отец ушел из семьи, жить остался в Риге, а она переехала в мамин родной Севастополь, где мама познакомились с ее отцом когда-то. – А папа, наверное, латыш, – подумал я. Но об этом попутчица рассказывать не стала, а мне спрашивать было неловко. Влюблена в Севастополь, но не в Украину эта пожилая женщина. Говорит, если бы только не отдали Крым, как бы жили мы все сейчас!

 

Ездил не так давно в Минск, в командировку. В купе со мной здоровяк, ловкий, сильный, взгляд цепкий. К концу пути признался, что еще недавно служил в КГБ, более того, самого Батьку охранял. Я вижу, не врет. Не из таких. Уволился в запас недавно, вахтовым методом теперь работает на одном из огромных, федерального масштаба, предприятии под Питером. Начальником службы безопасности. Три недели там, неделю в Минске с семьей. – Слава Богу, что Союзное государство у нас, и нет тех проблем, что у граждан Украины, – радуется отставной подполковник. Тоже нашли, о чем с ним поговорить, человек бывалый, и про соотечественников понимает с первого слова. Все русские они. Все Россию любят, где бы сейчас ни жили. Все хотят быть с Россией. Но не у всех получается.

 

Хотя, есть удивительные примеры настойчивости и выживаемости наших людей. Навещал маму в больнице, в одной палате с ней лежала хрупкая женщина лет сорока. Таня – соотечественница, – так она сама себя называла. Таня из Таджикистана с мужем и двумя малыми детьми еще до Госпрограммы переехала в Ярославль, там живет брат мужа. Открыла собственное небольшое дело, заработала семье на квартиру. Муж ее бросил, бизнес тоже отошел к нему и брату – на них была оформлена фирма. Но Таня руки не опустила, комнату на последние деньги купила в Питере в коммуналке, детей в охапку и снова жить. С диабетом, с другими болячками, а не унывает. Встала за пару лет на ноги, квартиру большую купила, растит детей, и фирма теперь у нее своя снова. Часто звонит моей маме, подружились они, несмотря на разницу в возрасте – все ж, обе в Средней Азии прожили много лет, есть что вспомнить обеим.

 

Но я к чему все это рассказываю, собственно? Встреч таких немало у каждого из нас происходит в жизни. Но, насколько же мы связаны до сих пор, насколько судьбы наши переплетены и… похожи. И навсегда вплетены в одно полотно с Россией. Да вот только перетираются ниточки, если их так трепать, как жизнь нас всех трепала. И почему 25 миллионов русских людей должны милости ждать? Почему же русские всегда в последнюю очередь нужны России? И почему она так нужна нам, несмотря на то, пустые ли у нее щи или жемчуг мелкий?

 

Да и потом, все ведь хорошо! Вот каких успехов добились мы за одну только весеннюю сессию верхней палаты российского парламента, рассказывает нам, например, Валентина Матвиенко

 

- Государственная политика в отношении соотечественников сегодня является одним из приоритетов российской власти. Совет Федерации в первую очередь сосредоточен на создании правовых механизмов, облегчающих решение проблем соотечественников. Именно наша палата согласно Конституции ратифицирует международные соглашения и договоры России, ряд из которых напрямую затрагивает и соотечественников. В июне этого года Совет Федерации одобрил закон, касающийся упрощенного порядка получения российского гражданства участниками Государственной программы по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников... Кроме того, нами одобрены дополнительные меры в целях стимулирования соотечественников для участия в государственной программе. ... Можно также упомянуть ряд других законодательных инициатив, которые облегчают положение соотечественников. Например, о возможности допуска на рынок труда обучающихся в России студентов, среди которых немало соотечественников. ...  В ряде субъектов переселенцам, имеющим дефицитные и востребованные специальности, например, медицинским работникам, готовы предоставлять жилье, особенно в сельской местности, где дефицит кадров ощущается особо остро. При этом статус переселенца не играет особой роли. Так, например, среди нескольких сот переселенцев из Латвии в равной мере представлены и граждане России, и граждане Латвийской Республики. У госпрограммы есть резервы роста. Есть смысл, например, подумать о том, как распространить на соотечественников-переселенцев пакет стимулов для людей с дефицитными специальностями на селе. В перспективе может возникнуть необходимость принять специальную подпрограмму для переселенцев из Туркмении в связи с прекращением действия соглашения о двойном гражданстве. 

 

Прочитал сегодня это, порадовался, и душа успокоилась за соотечественников.

 

Даже стихи вспомнил, что написал, едва вернувшись в Россию:

 

Млечный путь в Россию –

Наш тернистый путь.

Как же мы просились

Отдохнуть чуть-чуть!

 

Как же мы устали

На пути домой.

Как мы не расстались

На дороге той?

 

Речка на излучине,

Рельсов полукруг…

«Все еще получится»,-

Говорит мне друг…

 

Ели да березы,

Сосны да рябины –

Ходят рядом грозы,

Да проходят мимо.

 

По дороге к храму

Девочки в платочках

За юбку держат маму.

Я вернулся! Точка.

 

А многие миллионы хотят, но не могут. И не их в том вина, вот в чем дело…

0
    11 356
Информация
Возможность комментирования данной публикации было отключена.