Недавно Всемирный банк опубликовал документ под названием «Доклад об экономике России». Главный его вывод – страна движется к рецессии. Как это может повлиять на экономику Казахстана, учитывая, что наши страны являются крупнейшими торговыми партнерами, связаны различными совместными проектами и состоят в ЕАЭС? «ЭК» побеседовала об этом с экономическим обозревателем Сергеем Домниным. – Сергей, мы в Казахстане почувствуем влияние отрицательной динамики в экономике северного соседа? Если это влияние будет, то по каким конкретным направлениям оно может развиваться? – Прежде всего, надо подчеркнуть, что причинами рецессии как в России, так и в Казахстане являются последствия пандемии коронавируса. Правительства приняли карантинные меры, приведшие к одновременному и резкому падению спроса и предложения. При этом обе страны получили двойной удар, ведь на фоне пандемии произошел обвал цен на нефть, доходы от которой в существенной мере формируют их бюджет, и цены до сих пор не восстановились до февральского уровня. Этот кризис вполне можно считать экзогенным, то есть имеющим внешние причины, а обострившиеся внутренние проблемы лишь в небольшой степени определяют его глубину. Кризис-2020 что в России, что у нас – это сокращение спроса по причине снижения потребительских расходов из-за карантина, а расходов корпоративного сектора – из-за высокой неопределенности. В первом случае страдают потребительские рынки, во втором снижается спрос на инвестиционные товары, например стройматериалы и оборудование. То есть сократится наш экспорт этих групп товаров в Россию, но существенных потерь из-за этого я бы не ждал – объем поставок не так велик. А вот экспорт может создать проблемы. – А разве он сильно объемный? Как-то незаметно… – Ежегодно несколько сотен тысяч казахстанцев выезжают в Россию на временные работы. А в этом году из-за карантина эти люди либо не смогут выехать, либо из-за кризиса сократится спрос на их услуги. В размерах экономики эти потери могут быть не так велики, но, если они не смогут компенсировать потерю доходов за рубежом на внутреннем рынке труда, это усилит давление на бюджеты домохозяйств в северных регионах Казахстана, откуда в основном идет эта трудовая миграция. Рост безработицы – это эффект коронакризиса, с которым столкнулись и в России, где ее показатель подскочил с 4,5% до 6,1% уже в мае этого года. У нас ожидается рост безработицы в годовом выражении с 4,8 до 6,1%. – Но экономическая динамика в России оказывает влияние на Казахстан и через импорт от северного соседа, и его объемы на нашем потребительском рынке очень ощутимы. Растут потребительские цены на внутреннем рынке России – дорожают российские товары у нас… – Это, конечно, так, но здесь мы видим неожиданный позитивный сигнал: потребительские цены в России растут вдвое меньшими темпами, чем у нас. В январе – июне 2020 года потребительская инфляция в России находится на уровне 2,5% и замедляется, тогда как в Казахстане – 6,4% и имеет тенденцию к росту. К концу года российское минэкономразвития ожидает инфляцию на уровне 3%, а у нас она будет ближе к 9%. Это означает, что российские цены не будут давить на наши. Что касается перспектив обменного курса национальных валют России и Казахстана, то эффект от рецессии вряд ли будет заметным. Если что и двинет курс рубля вниз, а вслед за ним в том же направлении и курс тенге, то это будет очередной кризис мировых нефтяных цен, а не внутренний экономический кризис. – Есть ли в ЕАЭС какие-то механизмы, которые могли бы отчасти компенсировать негатив от мирового кризиса? Смогут страны союза запустить некие производственные цепочки, которые раньше уходили в третьи страны? – Наднациональный орган ЕАЭС – Евразийская экономическая комиссия – контролирует крайне узкий круг вопросов. Они прежде всего касаются внешнеторговой политики и отдельных правил производства внутри периметра союза. Все остальные вопросы , в том числе бюджетной, денежно-кредитной, промышленной политики, находятся в руках национальных правительств. В качестве реакции на кризис ЕЭК согласовала со всеми участниками обнуление пошлин на критически востребованные в условиях пандемии импортные товары – продовольствие, медицинские средства и ввела запрет на экспорт части продовольственных товаров. Но действие запрета истекло 1 июля. Эти шаги плюс подготовка некоторых рекомендаций правительствам стран ЕАЭС – максимум, на что сегодня хватает полномочий у комиссии. И переоценивать усилия национальных правительств и бизнеса стран ЕАЭС я бы тоже не стал: те проекты кооперации, которые могли эффективно работать, были запущены и работали до кризиса. Кризис, особенно если его атрибутом являются карантинные ограничения, – не лучшее время для кооперации. Впрочем, в перспективе года-двух вполне вероятно, что кооперационная активность вырастет: правительства стран, особенно Казахстана и России, готовы поддерживать проекты импортозамещения. Но сначала странам необходимо стабилизировать ситуацию на национальном уровне.