Уж точно не та дата, которую стоит праздновать, но 310 лет назад, в 1714-м, появился на свет Иван Осипов, более известный как Ванька Каин. Его можно назвать самым знаменитым преступником-перевёртышем своего времени. Его судьба и сегодня потрясает. Ещё и потому, что коррупция медленно отступает, а законодатели необъяснимо хаотично и непоследовательно ищут меры по «оптимизации розыска и правосудия».
Кстати, и во времена Каина этим занимались. Была даже учреждена формула «Слово и дело», которая появилась после Смутного времени, когда династия Романовых утверждала свою власть. Произнёсший эти слова сразу становился неприкосновенным лицом, не мог быть убит, подвергнут пыткам или наказанию. Своего рода госзащита.
На её основе действовали люди, попавшие в руки правоохранителей и возжелавшие избежать ответственности за свою вину путём доноса на соседа или близкого человека. В чём только не обвиняли! Даже в преступлениях против государства. Главное – добиться смягчения или вовсе избавиться от наказания. Спустя три века правосудие идёт иной раз тем же путём, заменив формулу «Слово и дело» формулировкой «Досудебное соглашение о сотрудничестве». Я, да и многие другие практики, сто раз критиковали такие судебные «договорняки». Увы.
Поэтому стоит напомнить о Ваньке Каине, чьё имя стало нарицательным. О его похождениях наиболее правдивую информацию представил московский писатель Матвей Комаров. Он встречался с Каином на службе в Сыскном приказе в 1755 году. Появилось его произведение «Обстоятельства и верное описание добрых и злых дел российского мошенника, вора-разбойника и бывшего московского сыщика Ваньки Каина». Роман написан в 1775-м при Екатерине Великой, но о временах императрицы Елизаветы Петровны.
С чего начался «договорняк» Каина с властью? Как пишет Комаров, Иван Осипов по прозванию Каин родился крепостным, но был отпущен на заработки к купцу Петру Филантьеву. И сразу отметился мелким воровством у хозяина и соседей, за что Филантьев его наказывал. Тогда Ванька решил сбежать, взломав сундук хозяина с деньгами и прихватив одежду. Затем с приятелем по кличке Камчатка ограбил дом священника. Какое-то время отсиживался под Каменным мостом в компании таких же жуликов, а затем отправился на промысел в Китай-город. Тут был опознан дворовым человеком Филантьева и доставлен в дом господина, где его приковали цепью к столбу рядом с домашним медведем. Дворовая девка, приставленная кормить медведя, из жалости подкармливала и Ваньку. От неё тот узнал, что на господском дворе был убит солдат, труп которого Филантьев спрятал в старый колодец, завалив мусором. При попытке хозяина применить к Ваньке плётку, тот заявил: «А теперь вы меня бить не извольте, я имею сказать слово и дело государево». Испугавшись, Филатьев повёл Каина в полицию, откуда его переправили в Тайную канцелярию. Там он всё донёс графу Семёну Салтыкову. Тот повелел оставить Каина без наказания, а после извлечения из колодца трупа с самим Филатьевым поступили строго по закону тех дней. Такой была цена первого «договорняка» пока ещё мелкого жулика с госвластью.
На воле Каин вернулся к товарищам, сколотил шайку и продолжил воровать. Награбив в Москве приличную сумму, бандиты под видом купцов двинулись в Нижний Новгород, где проводилась Макарьевская ярмарка. В пути ночами грабили зажиточных жителей придорожных сёл. В Макарьеве соорудили лубяной шалаш якобы для продажи мелкой утвари и стали высматривать добычу. Поначалу ограбили трёх армянских купцов. Но, как говорит блатная присказка, жадность фраера сгубила. На глаза Каину попались купцы, считавшие серебряные деньги. Стоило тем отвлечься, как Каин схватил мешок с деньгами и бросился наутёк. Далеко не ушёл. Купцы посадили его на железную цепь и стали сечь проволокой. Каин, припомнив успешный «договорняк» с властью, вскричал: «Слово и дело государево!»
Купцы отвели его в канцелярию сыскной команды к полковнику Редькину. Тому оказалось недосуг сразу заняться Ванькой, он отправил его в тюрьму, откуда Каин, воспользовавшись корыстностью стражника, быстро сбежал. Почти сразу ограбил какого-то татарского князька, а затем вместе со всей шайкой, купив коней и кибитки, опять под видом купцов направились в Нижний. И снова попал под облаву, был опознан, однако по пути в Розыскную канцелярию сумел перемахнуть через забор и скрыться.
Какое-то время отсиживался в Москве, а потом снова – в Поволжье. Там его шайка присоединилась к крупной ватаге атамана Михайло Зари, с которой долго разбойничали в округе. Однако в какой-то момент он «воровской свой промысел оставил», как пишет Комаров. При этом «никакому мастерству, кроме мошенничества, обучен не был, а чёрную работу работать не имел привычки…». И тогда Каин решил «явиться добровольно в присутственное место и принесть в прежних воровских своих делах покаяние, и притом объявить, что он может сыскать и переловить многих воров и разбойников».
Не с первой попытки, но всё же смог попасть на аудиенцию к сенатору князю Кропоткину. Тот направил его на испытание в Сыскной приказ. В итоге только «в одну ночь по указанию Каинову поймано сто три человека, притом же взяты были и хозяева их…». И тут Каин дал клятву искоренить всех воров и разбойников Москвы. Началась его сыщицкая карьера.
Третий по счёту «договорняк» разбойника с властью вылился в то, что «дали ему от Сената указ и определена военная команда, состоящая с сорока пяти человек солдат при одном сержанте в его повеление… сверх же того в Военную коллегию, и в Полицмейстерскую канцелярию, и в Сыскной приказ посланы из Сената указы, чтоб по требованию Каинову, когда ему надобность для поимки воров, чинили всякое вспоможение».
Каин развернул свои оргталанты: снял в Зарядье дом, превратив его в притон для лихих людей, завёл до тридцати тайных агентов. Они, «ходя по Москве под видом шпионов, проведывали разными способами о всяких подозрительных людях и объявляли о том Каину, а между тем и сами много мошенничали, вынимая из карманов платки, часы, табакерки и другие вещи и приносили оное к Каину, из которых брал он некоторую часть себе, а остальное отдавал тем мошенникам, а иногда некоторые покраденные вещи возвращал тем людям, у кого были украдены, объявляя им, что он сыскал оные чрез своих подчинённых, и за то получал себе награждение и немалую благодарность». По не полным спискам о сыскной деятельности он выловил не менее 35 довольно крупных разбойничьих шаек числом более полутысячи человек.
При этом не было ни одного задержания или обыска, чтобы результаты «не уполовинивались» в пользу Каина. Взятки были немалые – от 300 до 500 рублей. Использовал он и оговоры, и подбросы улик. Показательна его женитьба. Желая получить в жёны девицу, которая отказывала ему в домогательствах, «пришёл он в Сыскной приказ и научил содержащегося там, им же приведённого обвинённого в делании воровских денег мастера Андрея Скоробогатого, обещая ему исходатайствовать свободу, только чтоб оговорил упомянутую сержантскую дочь, будто она имела с ним в делании воровских денег согласие». И сыскная машина закрутилась – «определили допросить её под плетьми и до тех пор мучили, что едва оставили живую, и без всякого чувства приказали отнести её на рогожке и бросить как настоящую злодейку в тюрьму». Мучения сломили девушку, она дала согласие Каину. А на свою свадьбу он обложил данью купцов, «кто давал рубль, кто полтину денег».
Всё бы хорошо, но сколько верёвочке ни виться, а концу быть. Комаров пишет: «Каин в один день отважился увезти и насильственно обесчестил жену полицейского подъячего Николая Будаева, который в том бесчестье подал на него в полицию челобитную». Делом занялся генерал-полицмейстер Алексей Татищев. Каин опять стал кричать «Слово и дело!». Но доносить было нечего, и на сей раз «по совершенном исследовании, вычесана спина его кнутом, поставлены на лбу и обеих щеках обыкновенные таковым людям литеры и, вырвавши ноздри, сослан на каторжную работу в Рогервик, что ныне называется Балтийский порт».
Следствие по делу Ваньки Каина длилось два года, вскрылись все его, как сказали бы сегодня, коррупционные связи, Сыскной приказ был распущен, взяточники, покрывавшие его проделки, отправлены на каторгу. Такова была цена «договорняка» Каина с властями. Чтобы понять мою аллюзию нынешним законодателям и исполнителям, необходимы две вещи: большой объём знаний и развитое ассоциативное мышление.
