Начнем с актуального – прокомментируем итоги выборов в мажилис, дележа депутатских и министерских кресел и прочей суеты. На наш взгляд, во всем этом есть кое-что обнадеживающее – председателем комитета, курирующего внешнюю политику, осталась Айгуль Куспан, опытный дипломат, прекрасно знающая, как устроена европейская политика, как работают международные институты и какие инструменты Казахстан может применять для защиты своих национальных интересов. То, что на внешнюю политику не стали распространять принцип «Новому Казахстану – новые лица», свидетельствует о том, что от нашего парламента, вопреки устоявшемуся мнению, кое-что зависит. В сенате, кстати, аналогичный комитет возглавляет Аскар Шакиров, тоже опытный дипломат, на заре независимости возглавлявший договорно-правовое управление МИД.Замену Мухтара Тлеуберди на Мурата Нуртлеу в должности министра иностранных дел можно интерпретировать в том смысле, что привлечение иностранных инвестиций – дело непростое, поэтому курировать его будет человек, наделенный как формальными полномочиями (ранг вице-премьера), так и неформальными (давно входит в команду Токаева и пользуется его доверием). Что касается внешней политики Казахстана, то она будет по-прежнему определяться президентом, а направлена будет на защиту национальных интересов нашего государства.
Основой казахстанского внешнеполитического суверенитета является тотальная зависимость отечественной экономики от нескольких внешних игроков сразу. Мы уже не раз писали, что наша нефть добывается американскими компаниями, а затем по российским трубам продается европейским потребителям. Эта нефть принадлежит Казахстану примерно в той же степени, в какой власть у нас принадлежит народу, то есть исключительно на бумаге. Но это, конечно, сильно упрощенная схема, а реальная жизнь гораздо сложнее. Скажем, в нефтедобыче присутствуют не только американцы, там есть и европейцы, и китайцы, и казахстанцы, спрятавшиеся в офшорах.
В мирное время мы без труда отбиваемся от претензий наших партнеров на какие-то исключительные права и привилегии в Казахстане. Во времена войн они становятся более настойчивыми. Войны они ведут не с нами, а между собой, да и войны эти пока лишь торговые, финансовые и информационные, но кто знает, что будет завтра. Да и в торговых войнах приятного мало. Например,
ЕБРР изучил торговые потоки между Европой, Россией и тремя странами ЕАЭС, не попавшими под санкции – Казахстаном, Кыргызстаном и Арменией. Пришел к выводу, что эта тройка в прошлом году закупала в Европе и поставляла затем в РФ те самые товары, которые ЕС прекратил поставлять в Россию, тем самым сводя к нулю эффект от торговых санкций. Теперь Еврокомиссия требует, чтобы наши страны отказались от этой практики,
иначе против нас тоже введут санкции. Интересно, какие? Запретят продавать в Казахстан хамон и пармезан? Или сами перестанут покупать у американских и европейских компаний нашу нефть? Посмотрим, может быть, Урсула фон дер Ляйен еще и против Китая какие-нибудь санкции введет, он ведь с Россией не просто торгует, он ее поддерживает в борьбе с Западом.
Состоявшийся в конце марта визит в Москву Си Цзиньпина стал ярким свидетельством сближения позиций Москвы и Пекина по всем ключевым вопросам международной безопасности, экономического сотрудничества, а также региональным проблемам. Чтобы подчеркнуть значение этого визита, были использованы все возможности дипломатического протокола и церемониала, которые всячески подчеркивались и российской, и китайской стороной, да и
на Западе не остались незамеченными.
В
принятом по итогам визита совместном заявлении российско-китайские отношения названы «отношениями всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, вступающими в новую эпоху». В нем также сказано, что эти отношения, не являясь военно-политическим союзом, подобно союзам, сложившимся в период холодной войны, превосходят такую форму межгосударственного взаимодействия, не носят при этом блокового и конфронтационного характера и не направлены против третьих стран. Рассматривая друг друга в качестве приоритетных партнеров, Стороны неизменно проявляют уважение друг к другу и взаимодействуют на равных, представляя образец отношений крупных государств в современном мире.
Словом, Москва и Пекин задают новые стандарты межгосударственных отношений. Про это в тексте заявления можно найти много интересного. Но нас интересует в первую очередь то, что отразится на Казахстане, ведь в геополитических координатах Россия и Китай – это наши непосредственные соседи, а в торгово-экономических – наши крупнейшие партнеры. Поэтому их двусторонние договоренности нас прямо затрагивают.
Во-первых, обратим внимание на заявление о том, что Китайская Сторона поддерживает продвижение интеграционных процессов в рамках Евразийского экономического союза, а Российская Сторона поддерживает инициативу «Один пояс, один путь». При этом Стороны прилагают активные совместные усилия по сопряжению планов развития ЕАЭС и инициативы «Одного пояса, одного пути» в целях укрепления взаимосвязанности на пространстве евразийского региона, продолжат работу по реализации Соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве между ЕАЭС и КНР от 17 мая 2018 года.
Что это значит для нас? То, что ЕАЭС – это наша судьба, и нам от нее не уйти. Обсуждение фантазий о выходе из Союза, будет, конечно, продолжено в рамках клуба интеллектуальных мазохистов, но практического значения иметь не будет. Что касается инициативы пояса и пути, то в сентябре исполняется десять лет с того дня, как Си Цзиньпин выступил с ней в ходе визита в Астану. Так что это будет главная тема этого года.
Шанхайская организация сотрудничества в заявлении упоминается неоднократно, но преимущественно в качестве одного из институтов международной системы безопасности и сотрудничества. А вот собственно про роль и перспективы развития ШОС сказано очень кратко. Нам кажется, это свидетельствует о сохраняющейся разнице во взглядах Москвы и Пекина на экономический вектор развития организации.
В седьмом блоке заявления, посвященном различным вопросам международной безопасности, отметим заявление о том, что «все ядерные державы не должны размещать ядерное оружие за пределами национальных территорий и должны вывести все размещенное за рубежом ядерное оружие». Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) назван краеугольным камнем международных механизмов ядерного разоружения и международного режима нераспространения ядерного оружия. Для Казахстана это прямое указание на то, антиядерная тематика может и должна быть использована и нашим МИДом, и нашим президентом при подготовке международных инициатив. Как показывает жизнь, угроза ядерной войны – это нестареющая тема, а мы в последнее время в основном МФЦА рекламируем. На всякий случай поясним, что «международная инициатива» – это не термин из арсенала «Старого Казахстана», это обычная дипломатическая практика.
Обратим также внимание на выраженную двумя президентами «серьезную озабоченность военно-биологической деятельностью Соединенных Штатов Америки», осуществляемой за рубежом. Китай уже присоединился к позиции России по американским биолабораториям на Украине, возможно и до нашей биолаборатории вскоре дело дойдет.
В заявлении сказано и об информационной безопасности. Нас эта тема тоже очень волнует. Не случайно в
Информационной доктрине Республики Казахстан, принятой 20 марта, сказано, что ее целью является обеспечение информационной безопасности и идеологического суверенитета. Но про угрозы этой безопасности в доктрине ничего нет. У нас звучат требования запретить российские СМИ «за пропаганду войны», хотя современное информационное пространство почти все цифровое, и запретить можно разве что интернет. У нас с тревогой говорят про то, что наши СМИ и наши блогеры финансируются американцами, и темы для них тоже пишут американцы, хотя ничего незаконного тут нет, это, по сути, привлечение иностранных инвестиций. Является ли это угрозами нашей информационной безопасности? Да, несомненно. Что об этом сказано в доктрине? Ничего.
Да и в целом доктрина получилась какая-то бессодержательная. А слова про то, что Казахстан станет информационным хабом, вызывают смутную тревогу. После слов про
продовольственный хаб у нас начались проблемы с продуктами, после слов про
транспортный хаб у нас стали постоянно опаздывать поезда. Теперь, наверное, надо ждать замедления интернета, и без того не слишком быстрого.
Что касается информационной безопасности, то сегодня не существует общепризнанного определения информационной войны, хотя все знают, что такие войны идут. Вот над кодификацией безопасности в информационной сфере и призывают работать Москва и Пекин – в рамках специализированного комитета и рабочей группы ООН, но на основе российской и китайской инициатив. Не знаем наверняка, кто курирует внешние аспекты информбезопасности – МИД или МИОР, но складывается впечатление, что мы просто ждем, когда нам предложат готовые подходы из Москвы или Пекина.
США склонны рассматривать этот визит через призму конфликта на Украине и выдвинутого Китаем мирного плана.
Евросоюз заявляет, что отношение к путинской войне станет определяющим фактором для развития отношений с Китаем. Действительно, в совместном заявлении Украине отведено достаточно места, однако она рассматривается не изолированно, а в ряду целого ряда международных конфликтов, к решению которых Москва и Пекин предлагают применять определенные подходы. В результате «украинский» раздел получился недвусмысленно антиамериканским и антинатовским.
Во-первых, на Ближнем Востоке стороны «выступают против вмешательства во внутренние дела стран региона». Конечно, там все вмешиваются в чужие дела, но вряд ли Москва и Пекин имеют в виду вмешательство Ирана в дела Ирака. Речь идет, конечно, о США, которые по-прежнему оккупируют сирийскую территорию. Кроме Сирии в документе названа еще одна жертва «арабской весны» и американской агрессии – Ливия.
А Владимир Путин и Си Цзиньпин предлагают решать проблемы «посредством диалога и консультаций», а в качестве примера приводят нормализацию отношений между Саудовской Аравией и Ираном.
Во-вторых, Россия и Китай выразили «большую озабоченность продолжающимся усилением связей НАТО со странами Азиатско-Тихоокеанского региона по военным вопросам и вопросам безопасности, а также подрывом Организацией регионального мира и стабильности». Это значит, что НАТО рассматривается как угроза не только Москвой, но и Пекином. И можно не сомневаться в том, что вопрос о подрыве НАТО мира и стабильности в Восточной Азии будет включен Пекином в повестку переговоров с европейцами – как в ходе апрельского визита Макрона и фон дер Ляйен, так и всех последующих встреч.
Что касается американцев, то они, по мнению Путина и Си, должны «реальными действиями ответить на правомерные и рациональные озабоченности Северокорейской Стороны и создать условия для возобновления диалога». Нельзя не заметить, что формулировки, относящиеся к Украине, НАТО и Корейскому полуострову, очень похожи как структурно, так и семантически. Это обвинения в адрес Запада и требования к Западу изменить свое поведение.
Не забыли Москва и Пекин и про Центральную Азию. Ответственной за региональную безопасность они определили ОДКБ, при этом отметили «потенциал для развития сотрудничества между ОДКБ и КНР». Кроме того, на двустороннем уровне Россия и Китай решили «укреплять взаимную координацию по поддержке стран Центральной Азии в обеспечении их суверенитета и национального развития», при этом выступили против попыток импорта цветных революций и внешнего вмешательства в дела региона. Таким образом, за военно-политическую стабильность в нашем регионе будет отвечать ОДКБ. Вообще-то это не новость. ОДКБ уже давно выступает партнером ШОС по обеспечению безопасности. В 2021 году в Душанбе прошло
совместное заседание лидеров государств-членов ОДКБ и ШОС. А к военным учениям ШОС, которые проходили синхронно с саммитом, но на российском полигоне, подключилась Белоруссия.
В прошлом году в Казахстане проходила
активная фаза командно-штабных учений Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ «Взаимодействие», а также специальных учений «Поиск» (силы и средства разведки) и «Эшелон» (отработка действий в условиях диверсии на железной дороге при перевозке войск). В ходе сборов военные показали навыки слаженных действий, сообщили в пресс-центре. В прошлом году была официально зафиксирована
Совместная позиция Региональной антитеррористической структуры ШОС, Антитеррористического центра государств-участников СНГ и Секретариата ОДКБ по вопросам противодействия терроризму и экстремизму.
Чтобы завершить тему международных организаций, отметим, что в тексте заявления упомянуто Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) – казахстанский проект, один из приоритетных для нашей дипломатии. С одной стороны, это хорошо, получается, что Москва и Пекин рассматривают Совещание (которое на последнем саммите в Астане решено было трансформировать в организацию) в качестве важного инструмента международного сотрудничества. Однако упомянуто СВМДА в «гуманитарном» блоке (наука, культура, спорт и прочее), а вовсе не в контексте международной безопасности. Возможно, на период войны на Украине было решено переключить СВМДА на работу в сфере «мягкой силы».
Значит ли все это, что Москва и Пекин включили нас в свою сферу влияния и про многовекторность можно забыть? Нет, нашей многовекторности ничто не угрожает. Потому, во-первых, что США и Евросоюз остаются крупнейшими торговыми партнерами Китая.
Товарооборот США и Китая по итогам прошлого года составил 690,6 миллиардов долларов, из них 382,9 миллиарда – китайский экспорт в США.
Объем торговли с Евросоюзом еще больше – 856,3 миллиарда евро, при этом баланс в пользу Китая 395,7 миллиардов.
Как обстоят дела у России, сказать, трудно, всю статистику она сейчас засекретила. Но в совместном заявлении сказано, что Стороны намерены продолжать оказывать поддержку развитию железнодорожных и морских грузовых перевозок в сообщении Китай – Европа транзитом через территорию Российской Федерации и повышать их эффективность. Такой подход внушает оптимизм и подтверждает наше предположение о том, что в наши дни многовекторная зависимость – это и есть реальная независимость.
