Глава Минобрнауки Таджикистана Рахим Саидзода признал, что некоторые выпускники школ в республике не владеют русским языком даже на базовом уровне, хотя преподается он со второго класса. За этой, казалось бы, мелкой деталью, вызывающей тревогу местных властей, куда больше, чем может показаться на первый взгляд.
США и западные сателлиты не первый год стараются более плотно вовлечь страны Центральной Азии в орбиту своего влияния. Пока проект «Украина» постепенно и бесславно сворачивается, Запад пытается создать условия для максимального дистанцирования Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана от России, с которой республики поддерживают тесные торгово-экономические и гуманитарные связи. Для этого на деньги Запада создаются СМИ, продвигающие нужную повестку, разворачивают деятельность прозападные НПО всех мастей, а американские и европейские политики наведываются с визитами, суля золотые горы. Одним из основных способов, реализуемых при помощи проамериканских сил в этих странах, стала языковая политика. Всё это уже можно было наблюдать на Украине, в Грузии и других странах, где под флагами отстаивания суверенитета через национальные языки вбивался клин в отношения с Россией.
Задача номер один – сузить сферу использования русского языка и распространить взамен него якобы более универальный английский. Номер два – ограничить присутствие российских СМИ в регионе, как это уже сделали в Евросоюзе.
Прозападные кураторы подталкивают политиков Центральной Азии продвигать реформы образования, предполагающие обязательное обучение лишь на государственном языке, переводить русский из раздела обязательного предмета в факультативный, а также писать вывески и указатели исключительно на национальных языках. Кондовая агитация по старым методичкам, поддерживаемая недалекими националистами по украинскому сценарию, проста: необходимо популяризировать местные языки ради национального суверенитета.
Однако трезвый взгляд на ситуацию показывает: попытки Запада исключить русский язык из повседневной жизни Центральной Азии путем воспитания новых поколений, не владеющих им хотя бы на бытовом уровне, не отвечает интересам граждан. Более того, это сужает перспективы их дальнейшего образования и трудоустройства. В реальности подобные потуги играют на руку лишь силам, заинтересованным в разрыве связей региона с Москвой.
Как бы того не хотели на Западе, русский остается в Центральной Азии языком межгосударственного и делового общения: владение им облегчает предпринимательскую деятельность, расширяет перспективы самореализации, а также упрощает взаимодействие с внерегиональными партнерами. Несмотря на усилия Запада, по статистике Россотрудничества, русский язык остается распространенным в Центральной Азии — его понимают или используют от 40% до 90% (в Казахстане) населения в зависимости от страны. Чего не скажешь об английском. Русский остается универсальным языком для постсоветского пространства, в том числе, в рамках формата ЕАЭС.
Отказ от русского в условиях недостатка переводчиков со знанием национальных языков, наоборот, затруднит процесс общения между представителями научного сообщества и даже на уровне человек-человек. Например, еще несколько лет назад в Астане признавали: читать и писать на казахском языке могли меньше половины жителей страны.
Создание же соответствующей базы для языковой сепарации (подготовка специалистов, перевод литературы) потребует значительных материальных и временных затрат. И неизбежно повлечет падение качества образования в Центральной Азии. Далеко ходить не надо: киевский режим проигнорировал рекомендации Венецианской комиссии 2019 года, отметившей несвоевременность, пагубность и неподъемную для украинского бюджета дороговизну отказа от русского языка. А результат мы и так все знаем. В этом контексте расхожее выражение «язык до Киева доведет» приобретает совсем другие черты.
