Религия может быть государственной идеологией, если при принятии решений учитываются интересы людей. Церковный вопрос в Екатеринбурге вызвал волну протестов и в других российских городах. Главный тезис митингующих везде одинаков — никто не против строительства церквей, повстанцы за сохранение мест общего пользования.
В Казахстане подавляющее большинство населения исповедует ислам. А по числу мечетей мы обгоняем Узбекистан, Азербайджан, Кыргызстан и Туркменистан
— в 2012 году такие данные озвучил тогдашний глава Агентства по делам религий Кайрат Лама Шариф. В частности, на тот момент в Казахстане регистрацию прошли 2 228 мечетей. Тогда как в Узбекистане их было 2 050, в Азербайджане — 1 700, в Кыргызстане — 2 200 и 400 в Туркменистане.
Возможны ли протесты светского населения против строительства культовых сооружений в нашей стране, и как на них отреагирует власть, прокомментировал политолог Рустам Бурнашев.
— Учитывая исламизацию населения в Казахстане, есть ли разница в государственной религиозной политике России и Казахстана?
— Я не думаю, что события в Екатеринбурге связаны именно с религиозной политикой в широком плане. Скорее проблема в том, как принимаются решения. Насколько я знаком с ситуацией, люди выступали не против строительства какого-то религиозного сооружения. Речь шла о том, что они не хотели этого строительства в конкретном месте — в данном случае в сквере — и что решение было принято без согласования с населением.
Видимо, аналогичная волна сейчас прокатилась и в других российских городах. То есть речь идет о процессе принятия решений. Поскольку само по себе строительство любого религиозного сооружения проблем не вызывает, если это не затрагивает интересы населения.
Понятно, что есть некоторые отличия в религиозной теме между Россией и Казахстаном. Православие в России приобретает форму некоей государственной религии.
Есть очень четкая его поддержка со стороны руководства. Причем визуальная. Например, участие президента Владимира Путина, премьер-министра Дмитрия Медведева и других лидеров России в православных религиозных мероприятиях четко акцентируется.
У нас же государство относительно ключевых конфессий — ислама, православия и католицизма — занимает четкое нейтральное положение. У нас есть баланс.
Если мы в Казахстане столкнемся с ситуацией, когда какие-то религиозные объекты будут создаваться на территориях общественного пользования, возможно, возникнут и протестные настроения. У нас бывали массовые недовольства — например, при строительстве парковок. Понятно, что происходило это не в такой жесткой форме, как у россиян, но высказываются они иногда очень даже активно и открыто.
— В Казахстане к мусульманству относятся трепетно. И чтобы не задеть ничьих чувств, вряд ли протесты возможны, даже если религиозное сооружение соберутся строить в парке. Разве нет?
— Мы просто не сталкивались с такой ситуацией, как это произошло в России. У нас подобные вещи делаются с учетом пожелания людей, живущих рядом с будущим объектом.
В Алматы есть две мечети, положение которых могло бы вызвать недовольство рядом живущих горожан — Центральная мечеть и мечеть «Байкен» на Жандосова. Но там не затрагивались объекты общественного пользования, да и само решение принималось взвешенно.
— То есть в Казахстане власть реально отделена от религии? В России, к примеру, священнослужители освещают даже боевые ракеты.
— Я бы не сказал, что у нас власть реально отделена от религии. Но у нас нет ставки на какую-то одну религию. Есть баланс между несколькими наиболее востребованными конфессиями. А связь государства с религией в Казахстане тоже достаточно тесная.
Например, участие чиновников при избрании Верховного муфтия — это факт. Факт и то, что у нас какая-то отдельная религия не становится предметом государственной идеологии.
И важно здесь не то, использует ли государство религию как идеологию, а то, как принимаются решения.
И учитываются ли при их принятии интересы местного населения. Религия может быть идеологией, никаких проблем с этим нет. В тех же США это так, но там невозможно построить религиозный объект, если население будет против.
