Скоро Великий пост. Те, кто имеют этот удивительный опыт, могут не утруждать себя чтением данного текста, но тем, кому еще не довелось погрузиться в мир поста, но интерес пробуждает любопытство, надеемся, будет не бесполезно потратить пару минут драгоценного времени.
Обычно в сознании многих наших граждан это время ассоциируется по слову поэта с «днями печальными Великого поста». Однако это далеко не единственный ракурс восприятия данного события. В Греции существовал обычай в первый день поста, в чистый понедельник, всей семьей (особенно в сельских местностях эта практика была весьма распространена) выходить в открытую местность и пускать в небо воздушных змеев — это был первый праздник в году на свежем воздухе. Перспектива совсем не унылая. Весна, легкость, свежесть, пробуждение новых сил и возможностей, полет. Казалось бы, трудно это связать с самим образом поста, особенно с его внешним богослужебным обрамлением: черные облачения священников, напряженно-хмурые лица молящихся и очень удлинившиеся и без того некраткие службы… Но если прислушаться (желательно иметь книжечку с переводом на русский язык) к пению в храме, то опять мы услышим призыв к радости: «светло усрящим поста вход, вернии, и да не сетуим… День един убо речи житие всяко земных: труждающимся от любви четыредесять суть дней поста, я же совершим светло» (канон утрени, глас 2-й). Дословно текст звучит так: «С радостью встретим начало поста, и да не будем сетовать… Как один день, сказано, время жизни всех, кто на земле. Для трудящихся же с любовью есть сорок дней поста. Проведем же их с радостью».
Чтобы понять смысл как самого явления поста, так и его частностей, необходимо уяснить пару важных штрихов христианской (православной) антропологии. Есть две максимы, которые христианство принципиально ставит в условие адекватного восприятия человека:
Эти положения отрезвляют от чрезмерно наивного обожествления человека, с одной стороны, и с другой стороны — его унижения, сведения до уровня самоорганизующегося биосубъекта и вытекающих отсюда разного рода сегрегаций. Иными словами, человек — высшее по призванию существо во всем творении, но по своему реальному положению дел глубоко не соответствует ему. Только ему одному «удается» свои дары и способности употреблять во вред себе и окружающему миру. В христианстве человек — это звучит трагично! Но не безнадежно. Бог во Христе спас человека. Через воплощение, жизнь, смерть и воскресения Христа человек имеет возможность наследовать спасение — приобщение к божественной жизни (2 Петра. 1:3), к плодам Святого Духа — любви, радости, мира, стойкости, доброте, милосердию, вере, кротости, самообладанию (Галатам, 5:22−23). При этом христианство всегда подчеркивало, что человек только своими усилиями спасти себя не может, здесь действует принцип синергии (συν-εργασ?ας — syn-ergasías) — совместного действия Бога и человека (1 Кор. 3:9). Бог не спасает нас без нас, гласит классическая формула аскетического наследия Церкви, но при этом спасение невозможно заработать, каким-то образом выслужить, накопить. Оно есть Божий дар крестной жертвы Христа (Ефесянам 2:8) и принимается человеком через веру в таинстве св. Крещения (Марк. 16:16).
В контексте сказанного пост — жертва, предпринимаемое ответное усилие со стороны человека, чтобы войти в реальность дарованной новой жизни. В практическом плане он имеет свои психосоматические и духовные правила и упражнения. Апостол Павел прямо сравнивает жизнь христианина с жизнью спортсмена (1 Кор. 9:24). Цель поста — оптимизация ума, воли, чувств и всей составляющей жизни для качественного повышения своих отношений с Богом. Это борьба за подлинную свободу от всего того, что противоречит Божьему видению человека. И здесь, помимо гастрономических ограничений, человек работает над собой, через слушания Слова Божия и исправления тех вывихов характера, которые не дают Богу действовать в его жизни: леность ли это, зависть, жадность, обиды, телесные страсти, и т д. Весь этот процесс протекает при свободном, сознательном, умно-сердечном молитвенном труде (по слову св. Григория Паламы) при руководстве опытного духовного наставника. Некоторые особо отличившиеся христиане могут проводить годы в таком усиленном режиме, другие всю жизнь. В этом отношении пост — дело и общецерковное и личное. Критерием успешного и богоугодного поста — возрастания человека во Христе, все большее раскрытие в себе действий Духа Святого (Гал. 5:22−23).
Во всех сферах человеческой деятельности успеху предшествует напряженная, систематическая и целостно выстроенная работа. Обычно человек работает для приобретения каких-то внешних материальных благ, которые недолговечны и способны часто деформировать его духовно-нравственный облик. Христианство же, нисколько не умаляя значимость земных благ, но отводя им достойное место, предлагает человеку, что называется, «вкусить и увидеть как благ Бог» (Пс. 33:). И для этого есть проверенные на практике способы, как это сделать, чтобы твоя жизнь была приобщена к вечной, прекрасной, вдохновенной, радостной жизни Божественной. Поэтому для христиан время поста — это время великих возможностей, это время радости и свободы. И если попытаться провести смысловую черту под нашими размышлениями о Великом посте, то можно вспомнить слова английского богослова и поэта Джона Дона: «А теперь, с Божьей помощью, я стану собой».
Эти два положения отрезвляют от чрезмерно-наивного обожествления человека, с одной стороны, и с другой стороны — его унижения, сведения до уровня самоорганизующегося биосубъекта и вытекающих отсюда разного рода сегрегаций.
Для христианства принципиально важна та установка, что реальное состояние, в котором находится человек и мир, есть состояние онтологически поврежденное. Ядром его выступает именно человек. Он существо духовно-телесное, человек вышел из творческих рук как существо очень сложное, но целостное и гармоничное. Все духовные его свойства (разум, свобода, воля, совесть, или нравственное чувство — то, что и уподобляет его Творцу) гармонично и естественно взаимодействовали с его низшими, психосоматическими. Эта гармония осуществляла и раскрывала свое действие в контексте живых и свободных личных отношений человека со своим Творцом в духе любви и полного доверия. Однако это же, в свою очередь, предполагало, что человек может выбрать и иной путь жизни вне зависимости от Бога. И человек сделал свой выбор. Библия описывает это событие на языке поэтического мифа. Если быть предельно кратким, то суть грехопадения заключалась именно в свободном выборе человека. Выбор, который оказался роковым для всего мироздания, это был крупный просчет, промах.