Тема эмиграции и «утечки мозгов» из Казахстана становится в республике всё более и более злободневной. Люди уезжают из страны, и их количество возрастает с каждым годом. По последним опубликованным официальным статданным за 2018 год, из республики выбыло 42 тыс. человек: выше этой цифры показатели были только в кризисном 2008 году.
По миграционному оттоку населения Казахстан лидирует в ЕАЭС. Из Армении и Киргизии уезжает меньше людей, чем из РК, а в России и Белоруссии сальдо миграции и вовсе положительное: то есть прибывших больше, чем покинувших.
При этом стоит отметить, что система миграционного надзора, принятая в Казахстане, фиксирует только тех, кто оформил выезд из Казахстана на ПМЖ, и практически не позволяет фиксировать остальных. Так, казахстанский эксперт Марат Шибутов в ходе дискуссии на недавнем тематическом круглом столе, посвящённом проблеме эмиграции из Казахстана, заметил, что «в России фиксируется принятие в гражданство выходцев из Казахстана в два раза больше, чем в РК указывают вообще выехавших за рубеж».
Но даже официальные данные казахстанской статистики, хотя и воспринимаются многими со скепсисом, тем не менее позволяют оценить тенденции в миграционных процессах и извлечь полезную информацию. К примеру, они помогают понять, что стереотип, заключающийся в том, что из Казахстана нет трудовой миграции ввиду высокого дохода его жителей, уже давно не имеет отношения к действительности. Легальная трудовая миграция в Россию, по данным того же М. Шибутова, составляет 114 тыс. человек в год, нелегальная в Южную Корею – около 11 тысяч человек. Число работников крупных и средних предприятий за последние семь лет сократилось на 400 тыс. человек. Лишь каждый десятый выпускник казахстанского вуза находит работу по специальности. При этом ежегодно в РК создаётся приблизительно 50 тыс. новых рабочих мест, а рождаемость выросла до 300 тыс. человек, что позволяет сделать уверенный вывод – Казахстан является трудоизбыточной страной, в которой дефицит рабочих мест будет лишь только нарастать, и нет никаких оснований полагать, что данная ситуация изменится в ближайшие годы.
Казахстанские чиновники и отдельные эксперты, касаясь темы эмиграции, часто замечают, что особых причин для беспокойства нет, поскольку текущие цифры миграции не наносят ущерба главному демографическому показателю – численности населения. Однако если принимать во внимание другие показатели, то складывающуюся ситуацию трудно назвать благополучной.
Так, социолог Ольга Симакова отмечает тревожный индикатор благополучия общества: каждый третий из желающих эмигрировать испытывает неуверенность и беспокойство о будущем своей семьи. По данным исследования, проведённого казахстанским политологом Ириной Черных по заказу Международной организации по миграции, среди традиционных факторов отъезда вроде социально-экономической ситуации в стране потенциальные эмигранты называют «потерю Казахстаном отчетливого горизонта будущего» и «относительную слабость казахстанского гражданства» (которое в специальном рейтинге занимает 91-е место, в то время как, к примеру, гражданство России – 63-е). В исследовании отмечается, что среди «удерживающих факторов» нет политических, в основном они социальные и культурные, в то время как среди «выталкивающих» политические факторы – в большинстве.
В 2018 году в России обучалось около 80 тыс. студентов из Казахстана, при этом среди опрошенных казахстанских студентов, обучающихся за рубежом, 41% не намерены возвращаться в страну. Также, по данным экспертов в прошлом году, 42% казахстанских студентов, обучающихся за рубежом, поменяли статус студенческой визы на рабочую, показательно, что это количество совпадает с количеством студентов, не желающих возвращаться на родину.
Другие казахстанские эксперты, реагируя на приведённые данные, выдвигают контраргумент о том, что студенческий отток за рубеж не является «утечкой мозгов», поскольку качественный уровень нынешних студентов и абитуриентов в последние годы значительно «просел».
Но если качество «мозгов» казахстанских студентов и может быть предметом для дискуссий, то вряд ли подобным образом можно «заклеймить» выезжающих из Казахстана специалистов с опытом, которых по итогам 2018 года покинуло страну на 11% больше, чем в предыдущем. Прирост утечки кадров по техническим, экономическим и педагогическом специальностям составил от 8% до 12%, и сальдо миграции в этих сферах является наиболее отрицательными, отток специалистов не компенсируется притоком.
На том же круглом столе, посвящённом эмиграции, рекрутер Людмила Белова рассказала о том, что когда им понадобилось найти специалиста на должность финансового директора, то оказалось, что 40% потенциальных кандидатов из их базы либо уже выехали из Казахстана, либо находились в стадии выезда. Социолог Гульмира Илеуова отметила, что из Павлодарской области идёт огромный отток промышленных кадров, которые затем спокойно обустраиваются в России ввиду своей конкурентоспособности.
Одной из трёх основных проблем развития промышленных производств в РК считается именно нехватка квалифицированных кадров в этой сфере. По словам руководителя одного из алма-атинских заводов, средний возраст токаря составляет 62 года и в скором будущем намечается перспектива вообще утратить кадровый потенциал по целому ряду важных направлений.
По данным исследования Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), сейчас казахстанские компании ощущают особую нехватку квалифицированных специалистов (к таковым банк относит специалистов с высшим образованием и опытом работы не менее 5 лет). Данные исследования ЕБРР подтверждаются также тем, что в списке наиболее проблемных факторов для ведения бизнеса в РК с недавних пор появился пункт «недостаточно образованная рабочая сила».
По официальным данным, за последние годы из Казахстана выехало около 300 тыс. человек. Для сравнения: это примерно равно населению крупного областного центра, такого как Павлодар или Усть-Каменогорск, или населению двух таких городов, как Кокчетав и Талды-Курган. Большинство уезжающих – трудоспособного возраста с высшим или среднеспециальным образованием. Однако складывающаяся ситуация, судя по всему, власти особо не волнует.
Так, бывший (из состава правительства, недавно отправленного в отставку) министр информации и коммуникации Даурен Абаев говорил в своё время, что «утечка мозгов» наблюдается во всем мире. А его коллега, бывший министр общественного развития Дархан Калетаев, разделив с Абаевым мнение о том, что эмиграция – это «общемировая тенденция, естественный процесс», развил свою мысль дальше, заявив, что не стоит испытывать «какой-то трагизм» по поводу эмиграции из Казахстана, поскольку 70% уезжающих – люди некоренной национальности, которые «ищут свою языковую среду, свои корни», и это нормально.
Слова министра не очень понравились некоторым депутатам мажилиса, и министр попытался оправдаться тем, что «просто привел статистические данные по этническому составу выезжающих», добавив, что «мы – многонациональная страна. Наша стабильность в этом». Некоторые СМИ затем связали это высказывание министра и его отставку (вместе с остальными членами правительства) в единую причинно-следственную цепочку, однако оказалось, что Д. Калетаев отнюдь не попал в опалу, а совсем наоборот – пошёл на повышение, став руководителем канцелярии премьер-министра РК. Является ли карьерный рост Калетаева доказательством того, что его мнение отнюдь не противоречит «генеральной линии партии», решать читателям.
Однако необходимо отметить, что приведённые бывшим министром данные точны, и действительно, большинство уезжающего из РК населения – это представители не титульного этноса, а ещё точнее – славяне. И национальный, а также языковой факторы играют большую роль в формировании миграционных настроений и потоков. Так, согласно проведённому в 2015 году опросу, две трети русских, проживающих в Казахстане, выражали желание покинуть республику, причём половина из желающих уехать назвала в качестве причины для эмиграции языковую политику. И можно с большой долей уверенности предположить, что последние инициативы казахстанских властей в этой сфере (такие, как новая волна переименований городов, сёл и улиц) лишь усилят уже имеющиеся миграционные тенденции.
Один из ключевых выводов исследования Ирины Черных (упомянутого в начале материала) сформулирован следующим образом: «Ситуация (с эмиграцией. – Ред.) в Казахстане может быть изменена только системно, точечные меры не пройдут». К сожалению, нет никаких признаков того, что подобные системные изменения в ближайшее время окажутся в повестке дня казахстанских властей.
