Став одной из причин глобального «коронавирусного кризиса», оптимизация медицины затронула и Центральную Азию. После развала Советского Союза в республиках региона резко сократилось число больничных учреждений и врачей, а уровень зарплат медработников соответствует общему – пренебрежительному – отношению властей к здравоохранению. Один из антисоветских мифов, запущенных в период перестройки, заключался в том, что социальная сфера в СССР якобы финансировалась «по остаточному принципу». Подобные утверждения до сих пор можно встретить в школьных учебниках истории и заявлениях отдельных пустословов. Пандемия коронавируса не оставляет от этой фальшивки камня на камне.
Спустя меньше месяца после выявления первых заражённых системы здравоохранения центральноазиатских республик испытывают серьёзные трудности. С каждым днём всё острее ощущается дефицит медицинских кадров, особенно инфекционистов и среднего медперсонала. Например, в Киргизии на всю Баткенскую область работает один врач-инфекционист.
Явно недостаточной оказалась существующая коечная мощность, что вынуждает власти республик принимать экстренные меры. Уже объявлено о строительстве трёх больниц в Ташкенте и по одной – в Алма-Ате, Нур-Султане и Чимкенте.
А ведь этой сутолоки, несущей угрозу жизням тысяч людей и оборачивающейся огромными тратами, можно было избежать, не начни руководители постсоветских государств разрушать основные принципы советского здравоохранения. Среди которых, напомним, были всеобщий доступ к медицинской помощи и готовность к чрезвычайным ситуациям.
Беспристрастную картину изменений даёт анализ статистических материалов. Начнём с Киргизии. Если в 1989 году в республике насчитывалось почти 52 тысячи коек, то по состоянию на 2018 год их количество сократилось вдвое, до 26,6 тысячи. При этом численность терапевтических коек уменьшилось с 10,4 до 5 тысяч, а инфекционных – с 5,2 до 1,8 тысячи. Реальные масштабы оптимизации ещё плачевнее, ведь население страны увеличилось за тридцать лет более чем на треть.
Другим наглядным показателем состояния дел в здравоохранении является численность медицинских работников. Перед разрушением СССР в Киргизии было 15,8 тысячи врачей (36,6 на 10 тысяч жителей). Сегодня эта цифра составляет 14,1 тысячи (22 на 10 тысяч жителей). Как признают в министерстве здравоохранения, республике не хватает 2,2 тысячи специалистов. Ещё сильнее сократилась численность среднего медперсонала – с 44,4 до 35,5 тысячи (или с 102,5 до 55,6 на 10 тысяч жителей).
Схожие, пусть и не столь радикальные реформы затронули здравоохранение Казахстана. Причём падение основных показателей имело два пика – в 1990-е и в самые последние годы. В рамках программы развития системы здравоохранения на 2016–2019 годы сокращались «избыточные» мощности и поощрялось развитие частной медицины. В итоге только с 2017 по 2018 год общее количество больничных организаций снизилось с 853 до 788, а частных – увеличилось со 176 до 194. За то же время с 22 до 18 сократилось число станций скорой медицинской помощи.
По сравнению с советским временем количество койко-мест рухнуло с 225 до 98 тысяч, или со 136 до 53 на 10 тысяч жителей. К этому нужно добавить региональные различия. Если в двух «столичных» городах – Нур-Султане и Алма-Ате – на 10000 граждан приходится по 62 койки, то, например, в Чимкенте – всего 33. Особенно заметное падение пережило количество инфекционных коек. Обеспеченность ими упала с 10,2 до 3,3 на 10 тысяч населения. Дефицит врачей, по признанию властей, составляет почти 4 тысячи специалистов.
Не остался в стороне Таджикистан. Совокупное количество больничных коек сократилось здесь с 55 до 40 тысяч, или со 105 до 44 на 10 тысяч жителей, а инфекционных – с 5,9 до 3,7 тысячи (с 11,3 до 3,9 на 10 тысяч жителей). Количество врачей в республике по сравнению с 1989 годом немного выросло, но с учётом 70-процентного роста населения обеспеченность медицинским персоналом сильно снизилась.
Ещё более драматические последствия имел отказ от социализма для Узбекистана. Хотя население страны увеличилось за тридцать лет с 20 до 32 миллионов человек, количество больничных учреждений снизилось с 1388 до 1165, а койко-мест – с 259 до 153 тысяч. Обеспеченность койками сократилась со 123 до 46 на 10 тысяч жителей. В ряде регионов изменения оказались ещё кардинальнее. Так, в Бухарской области коечный фонд уменьшился с 18 до 7 тысяч, в Ташкентской – с 27 до 9,9 тысячи.
Проблемы здравоохранения этим не исчерпываются. Из-за низкого – действительно остаточного! – уровня бюджетных трат доходы медицинских работников являются мизерными. Они намного меньше средних зарплат по странам. Например, в Киргизии семейный врач высшей категории со стажем свыше 30 лет получает меньше 14 тысяч сомов (13,5 тыс. руб.), а в среднем зарплата работников здравоохранения составляет 10,5 тысяч сомов (10 тыс. руб.). В Таджикистане, согласно официальной статистике, медики получают 800 сомони (5,8 тыс. руб.), в Узбекистане – 1,5 миллиона сумов (11,5 тыс. руб.). В итоге значительную часть медицинского персонала составляют люди пенсионного и предпенсионного возраста. Например, в Киргизии их доля составляет 63, в Казахстане – 60 процентов.
Под влиянием общественного мнения руководство республик, скорее всего, займётся частичным исправлением наиболее вопиющих недостатков национальных систем здравоохранения. Но сделать медицину действительно качественной и общедоступной сможет только отказ от рыночных экспериментов и переход на социалистические рельсы.
