Саидмахмуд Махкамов, преподаватель русского языка и литературы Канибадамского (Согдийская область Таджикистана) медицинского колледжа, трудовой мигрант со стажем, считает, что навязанное Западом всему постсоветскому пространству невежество — одна из причин тяжёлого процесса адаптации иностранцев в России.— Чтобы было понятно читателю, давай сразу предупредим, что формат нашего разговора особенный. Договоримся, что это беседа, а не просто вопрос - ответ.— Трудно возражать человеку, с которым родился в одном роддоме в Душанбе и дружишь всю жизнь (смеется).
— Тебе не трудно было с таким багажом знаний, с определенным положением в обществе взять и поехать в Санкт-Петербург работать на стройку арматурщиком?— Когда в 1995 году моей совокупной зарплаты преподавателя в школе (а я вел несколько предметов сразу) едва хватало на пару буханок хлеба, выбора не оставалось — семья, маленькие дети. Да и чем работа на стройке хуже другой? Платили хорошо, мне на пути встречались достойные люди: и русские работодатели, и бригадир, да и ребята на стройке были в основном нормальные.
— Кстати, о нормальных. У тебя ведь сама собой сложилась особенная роль. Тогда процесс миграции был хаотичным, в Россию приезжали люди, многие из которых не только не говорили по-русски, но и старались на улице появляться пореже. Они просто не понимали, как себя вести, что можно, чего нельзя.— Работяги из Азии приезжают за деньгами. Но, так или иначе, на них влияет социокультурный ландшафт страны, в которую приехали. Поэтому мне часто приходилось быть просто культурологом. Ведь эти люди оказались практически сиротами в чужой стране. Поэтому очень настороженными и ожидающими неприятностей на каждом шагу.
По мнению Саидмахмуда Махкамова только знания русского языка недостаточно для адаптации мигрантов в России. © РИА Новости / Марина Маковецкая
— Не хотелось бы тебя огорчать, но и сегодня это во многом так же...— Я знаю. Но сейчас, по крайней мере, в России на самом верху поняли, что такое количество мигрантов просто нельзя оставлять брошенными. Нужно готовить будущих работяг и дома, и обязательно по приезде в Россию. Я внимательно читаю новости, и то, что эта проблема обсуждается на уровне президента Путина и российского Совбеза — реальный выход. Потому что никогда, ни в одной стране создание этнических анклавов до добра не доводило. Ты знаешь, что творится в Европе, Великобритании, США. Там ситуация давно стала неуправляемой и, мне кажется, в некоторых европейских странах точка невозврата уже пройдена.
— Ну вот в Таджикистане, например, недавно открылись еще пять русских школ. Говорят, туда большой конкурс среди родителей первоклашек.— Дело не только в том, что родители связывают судьбу своих детей с Россией, и не всегда в том, что они рассчитывают, что их дети уедут и не вернутся, найдут хорошую работу и интегрируются в российское общество. Это еще и возможность продолжить учебу в российских вузах, получить действительно фундаментальное образование. Ведь таджикская профессиональная элита остро нуждается в этих людях здесь: учителях, инженерах, ученых, врачах. Миграционные процессы именно у нас обнажили проблему сродни национальной катастрофе.
— Что ты имеешь в виду?— Чтобы было понятнее, начну со своего сына, Фаруха. Он сейчас живет и работает в Питере. У него семья, дети. Он поехал работать со мной по собственной инициативе, не закончив школу. А через год понял, что учиться необходимо, и закончил в Северной столице вечернюю школу. Которая, кстати, дала ему больше, чем предыдущие годы учебы дома.
cправка
Биографическая справка, или Как жизнь заставила забивать гвозди микроскопом
Саидмахмуд Махкамов — преподаватель русского языка и литературы Канибадамского медицинского колледжа. Уровень нашего собеседника, его знания и опыт в трудовой миграции заслуживают пристального внимания. Таких как Махкамов в Таджикистане единицы. Он закончил филологический факультет Таджикского госуниверситета, по собственной инициативе поехал преподавать русский и литературу в отдаленный кишлак, был соавтором документальных фильмов, преподавателем фарси на высших курсах МВД СССР в Ташкенте. После того как вернулся преподавать в школу русский и фарси, столкнулся с тем, что зарплаты учителя по нескольким дисциплинам хватало только на буханку хлеба.
Родные языки — русский, таджикский, фарси. Английский — на уровне преподавателя вуза, старославянский на уровне свободного чтения древнерусских текстов. Свободно часами цитирует русскую и персидскую классику. Однако все эти знания и таланты не помогли достойно зарабатывать на родине, поэтому после возвращения к преподаванию в средней школе нескольких предметов был вынужден уехать в Россию на заработки.— То есть, ты считаешь, что образование вообще как таковое — абсолютно необходимая вещь для любого, кто едет на заработки в Россию?— Я вижу эту проблему много серьезнее, чем представляют ее официальные лица и в России, и в Таджикистане. Годовые курсы для мигрантов в России — отличная идея. Это действительно поможет быстрее интегрироваться в российское общество. Но главная проблема — это вообще крайне низкий, иногда пещерный, уровень знаний собственной истории, географии, культуры и даже языка. Приведу тебе только несколько примеров. Вот этот (ты знаешь, я стараюсь не сквернословить) блогер Даня Милохин, непонятное существо, на музыкальном конкурсе, сидя в жюри, долго не мог понять, что исполнитель с Сахалина — это человек из России. Он понятия не имеет, где Сахалин, и что это — Россия. Меня это потрясло. И я понял, что и русские, и таджики — жертвы Болонской системы, где с подсказки преподавателя ты просто ставишь крестик в тесте по любому предмету. Создатель, куда мы докатились?
— Ты напрямую связываешь принципы построения образования с миграцией?— Еще бы! Вот мои студенты. Как ты думаешь, они читают? Не то, чтобы русскую классику, которую я преподаю, а свою, родную, персидскую, читают? Не отвечай, это риторический вопрос. Я студентов спрашиваю: вы что-нибудь читали из персидско-таджикской классики: Рудаки, Айни, Фирдоуси, Саади? А ведь Чернышевский ставил в один ряд Гомера, Данте и Фирдоуси с его эпосом «Шахнаме». Нет, не читали. Я им за пределами программы колледжа «подкидываю» и Чехова, и Лермонтова, и родных классиков. Каким может вырасти человек, если его общий культурный уровень настолько примитивен? Заметь, это хорошие дети. Воспитанные, добрые. Но в голове у них пусто. А что говорить о детях из далеких кишлаков? Ведь завтра они поедут работать в Россию. Я иного выхода, кроме национальной программы просвещения, просто не вижу. Поэтому, да, хотя бы годовые курсы в России. Ну брось в Китай любого человека — таджика, русского, мексиканца — он, что, сильно будет отличаться от таджика из кишлака в Москве?
— Хочу напомнить тебе твое же стихотворение: «Спасибо, Россия, за хлеб и за соль, за сытых, обутых детей. Сегодня тебе поклониться позволь от всех обогретых тобою людей».— Мне, да и тебе, понятно, что мы — плоть от плоти советские люди, нравится нам это или нет. Я Россию воспринимаю как свою родину так же, как ты чувствуешь Таджикистан своим как коренной душанбинец. Но и Москву, в которой ты сто лет живешь, тоже. В этом смысле мы богаче. У нас в голове границ нет, и страна внутри нас имеет прежние границы.
— То, что мы сейчас называем «мягкой силой» — продвижение русского языка, — это, выходит, для поколений, у которых отняли ощущение общности народов.— Увы, и это разрушает основы мировоззрения вообще. Посмотри, что происходит совсем рядом. Мы с тобой ближе, чем в десяти километрах от вооруженного конфликта с Киргизией. Где? Страшно подумать — в Исфаринском районе, там, где таджики и киргизы сотнями лет жили и работали вместе, на одной улице жили. Кому это нужно? Тоже риторически вопрос. Понятно, что Западу нужно любым путем провоцировать народы и не допустить роста российского влияния. Но тут слово за ОДКБ. И слово России тут решающее.
— Как ты считаешь, сколько времени нужно трудовому мигранту, чтобы адаптироваться в России?— Да совсем немного. И путь просвещения, как я вижу, сегодня единственный. Русский язык, сколько бы других законов Россия или Таджикистан ни принимали, остается главной, хоть и «мягкой» силой. А она, эта сила, может и должна вывести Центральную Азию из-под радикальных исламистов, из-под настырных действий Запада, который делает все, чтобы раздробить пространство вокруг России.