«Не всем революциям предшествуют признаки и предостережения.
Бывает и политическая апоплексия».
Карл Людвиг Бёрне
Военный переворот в Египте невольно поднимает тему того, как запросто долговременная стабильность меняется на привычку к революции. До отстранения от власти Мухаммеда Мурси в регионе был только один пример привычки к революции в лице Кыргызстана. Но все это списывалось на ментальность кыргызов – мол, дети гор и долин, страна компактная, в то же время регионально-родо-племенной атавизм разросся до абсурда и пр. В Египет с горами напряженка и маленькой эту страну назвать невозможно. Как бы и в Казахстане многолетняя стабильность не конвертировалась в привычку к если не к революциям, то к «жанаозеням», а уж через такие столкновения – всё таки (!) к «революциям». То, как пытались раскачать ситуацию, точнее пытаются до сих пор в том Жезказгане из-за границ республики (Юрий Виньков и др.), внутри – Берик Жагипаров, мы видим... Между, в косвенным образом, ситуация в экономике, в частности в металлургии помимо иных привходящих обстоятельств, складывается не в пользу Казахстана не только из-за общего падения цен, а еще из-за того, что США, самая демократическая страна и главный спонсор «революций» ужесточила блокаду Ирана. Т.е. РК сегодня испытывает трудности по исполнению контрактов на поставку металла...
...Но вернемся к главной теме наших рассуждений.... Итак. привычка к революции – явление достаточно изученное. Главные ее движители складываются из амбициозности революционного народа (если революция удалась), нереализованности целей, за которые активисты активно боролись и то, что силовой ресурс входит в повседневный обиход. Кстати, массовые изнасилования египетских женщин – это один из индикаторов процесса, в котором насилие стало частью массовой культуры.
Казахстан вроде бы не очень похож на Египет, однако кое-какие аналогии с периодом правления Хосни Мубарака все-таки имеются. Пока Мубарак тридцать лет рулил Египтом, вокруг него сложились очень влиятельные кланы весовых политических персон, сильно пораженных коррупцией. Занимаясь работой по сдержкам и противовесам в данной системе Хосни Мубарак явно запустил нужды и требования египетской улицы.
Про египетскую улицу даже после жасминовой революции в Тунисе отзывались как про «вялую» и неспособную на мощный, организованный и задорный протест. Смотря на сегодняшнюю вакханалию даже странно предположить, что кто-то не верил в такой масштаб. В Казахстане периода независимости зарекомендовали себя как пассионарии адайцы в Западном Казахстане, но это совершенно не означает, что больше некому «дизелить». Допустим, в окрестностях Алматы (причем, звонки, если не рында уже звучали...) уже набралось довольно много количественного и качественного взрывоопасного материала, который по всем конфликтологическим схемам и алгоритмам потенциально готов к взрыву. Детонатором при этом может выступить практически что угодно – от «мертвой» транспортной пробки на стратегической трассе до нехватки мест в первых классах общеобразовательной школы. Наглядность линии «бедные – богатые» в ландшафтах Залиийского Алатау видна намного зримее, чем в невзрачном промышленном городе Жанаозен, ранее предназначавшимся для 50 тысяч жителей, но куда набилось еще столько же отнюдь не квалифицированной трудовой силы...
Хосни Мубараку пришлось противостоять исламистам в лице «братьев-мусульман», но в свете того, какие радикальные исламистские группировки нарисовались на египетском политическом поле за год правления Мурси – «братья-мусульмане» на их фоне просто законченные пацифисты-вегетарианцы. В первую очередь это касается групп, концентрирующихся на Синайском полуострове – о существовании некоторых из них до последнего времени слабо догадывались даже ЦРУ с Моссадом. В Казахстане радикальные исламисты только-только начали показывать зубы и уже потребовали серьезного напряжения от силовых структур государства. Что будет когда их ряды возрастут (а это всего лишь вопрос времени) – остается непонятным.
Советское наследие, на фоне которого Нурсултан Назарбаев пришел к власти, составляло одно из двух крыльев его успеха. Второе крыло – это прекрасное понимание традиционного казахского общества. Исламисты и вообще фанатичное религиозное сознание для казахстанских просторов вещь довольно новая и тот же президент имеет ограниченный набор представлений как работать с данным феноменом. Другими словами – это не его крыло, а два предыдущих крыла, на которых держался курс, сильно укоротились на последние годы.
Оказалось, что на советском наследстве не получилось жить так долго, как хотелось бы. После того, как машиностроительные и металлообрабатывающие предприятия разобрали на лом и продали в Китай, рабочем классу третьего и четвертого переделов стало неоткуда воспроизводиться. «Цельники» запасов цветного металла, державшиеся в СССР на случай термоядерной войны, хищнически использовали и теперь никто не знает что делать с городами вроде Жезказгана. Советская инфраструктура сильно обветшала, о чем весьма внятно протрубила плотина в Кызыл-Агаше.
Однако самые большие потери произошли в человеческом капитале. На порядок упал уровень образования населения, хотя вроде бы теперь широко подключен Интернет и для пользователей доступен огромный массив знаний. Вот только если в школе не научили правильно мыслить и работать с информацией, то Всемирная паутина становится главным образом источником всевозможных развлечений и информационного суррогата. Отсюда и шутки про мальчика, которого воспитал Интернет, а потом для него глубоким шоком стали увиденные в живую одетые женщины. Халатность помноженная на коррупцию в больницах, коррупция в чиновничьей и силовой среде, неуважение к труду, невежественные люди в массовом количестве – это все из одной и той же уже самое себя воссоздающей матрицы.
Знание традиционного казахского общества теперь не помогает в поиске ответов на многие вопросы. Трайбализм вроде бы расцвел пышным цветом, но многие прежние институты перестали работать с прежней эффективностью, да и не возможно это в условиях рыночной экономики (наверное точнее будет сказать поистине «дикого» капитализма, продолжающихся попыток привить (через западные фонда и т.п. институты) либеральные ценности. Совершенно не случайно, что самое большое количество радикальных исламистских элементов на душу населения приходится на Актюбинскую область. Здесь вместе развалилось и советское прошлое (больше, чем в СКО или ВКО) и казахская традиционность (в сравнении с ЮКО и Кызылординской областью). В результате появилась прослойка лиц, которая не вдохновляется ни символами молодой государственности, не признает родовых авторитетов, не знает о писателях и поэтах, которые когда-то были властителями дум казахскоязычной среды. «Капиталистические» реалии тоже сильно перемололи традиционалистскую казахскость, ослабив в ней такие важные и полезные элементы, как солидарность, взаимопомощь, толерантность.
В Египте модернизационному вектору противостоит в первую очередь ислам фундаменталистских трактовок, который выступает тормозом на пути социального и технического прогресса. В Казахстане данный тренд еще только набирает обороты, зато каким-то нелепым стечением обстоятельств в русле контрмодернизационного вектора работает политизация казахского языка. Стратегическая ошибка была сделана в тот момент, когда казахский язык решили развивать не вместе с русским языком (который входит в АФРИКА – шесть главных мировых языков), а вместо него. Замена более разработанной для нужд государства и социума второй сигнальной системы на менее разработанную не может не иметь своим следствием демодернизационных и контрмодернизационныъх процессов. Не имеющие цивилизационной конкурентоспособности носители казахского языка просто вынуждены все больше прибегать к конфликтам и агрессивности для отвоевывания себе места под солнцем. Разочарование в том, что декларируется государством и тем что происходит наяву, тем что декларируется национал-популистами и тем что происходит наяву, неудовлетворённость грубо говоря официальным Исламом пачками толкает людей (не только молодежь!) в объятия джамаатов, за которыми стоят проповедники того, что все называют «исламистами». Там человека внимательно выслушают, и видимо так убежденно (а не как аким, который пристроил всю свою челядь, а супругу в Лондон) объяснят строение мира и что надо делать в ближайшей и среднесрочной перспективе, что у того пропадут все идентификационные рефлексии – отныне ты член джамаата, и кроме Всевышнего и посредника между Ним и тобой, главы общины, никого больше нет. Живи, Он все видит, придет час, мы наведем порядок...
Таким образом, для остальных и в целом проблема усугубляется тем, что активный поиск маргинальными слоями населения себе места под солнцем объективно приближает «вечер». Успехи контрмодернизационых групп автоматически означают усиление децивилизационных и архаичных структур и институтов, которые ослабляют общую конкурентоспособность страны и общества. Уже прочно оформился такой стимул для эмиграции, как невозможность получить качественное высшее образование в Казахстане даже за очень хорошие деньги.
В итоге численно растут в первую очередь те слои, для которых впасть в привычку к революции, как воды напиться. Какие это влечет последствия мы уже достаточно продолжительное время наблюдаем на примере Кыргызстана, а теперь открылся еще один демонстрационный салон в Египте. Это если не брать в фокус внимания Афганистан, который остается постоянной головной болью для обширного региона и Сирию, где гражданская война ведется во всей своей красе.
Все вместе еще больше актуализирует проблему передачи верховной власти к следующему главе Казахстана. В свете геополитической обстановки с одной стороны и внутренних факторов с другой ситуация все больше напоминает манипуляции при движении по минному полю. Рейтинговые агентства в прогнозах по Казахстану проблему неопределенности судьбы высшей власти уже пару лет прописывают заглавными буквами в самых первых строчках характеристик республики. При неблагоприятном раскладе, где и в Казахстане сработает привычка к революции, страну никакие запасы природных ресурсов не спасут от негативной развязки.
