Сегодня я хотел бы поговорить о рынке нефти, ценах на нефть и о том, чем это грозит Казахстану. Нужно понимать, что на сегодня под рынком нефти нет глобальных факторов. Факторы, о которых мы говорим (спрос, предложение, увеличение добычи, снижение добычи, увеличение потребления) — это рынок физической нефти, который фактически составляет 5% от общего рынка. Все остальное –спекуляция, всякие фьючерсные, форвардные контракты.
Парадоксальный факт: если взять общий рынок нефти, то только 8% от него торгуют нефтяные компании. Все остальное – это банки, брокерские компании, дилеры, которые, грубо говоря, этой нефти не видели, даже не знают, где она производится. Это такое большое казино. Вы играете там: «Ставлю на 13!». С точки зрения спекулянта, технически, это так. Есть теории, есть профессиональные игроки, которые разрабатывают идеи, как обмануть казино. Примерно то же самое происходит и на спекулятивном рынке. Есть куча технических анализов, которые собирают статистику и думают, что они угадают рынок. Поэтому в нефтяном рынке всего 8% тех людей, которые нефть видели, продают ее, у которых есть эта нефть. Все остальные – это большая игра на индексы, на фьючерсы.
Чтобы было еще понятнее, возьмем для примера рынок недвижимости. Допустим, я и мой друг спорим на 10 долларов, что недвижимость на следующей неделе вырастет. Потом подходит второй игрок и говорит: «Я тоже считаю, что цена вырастет». Мы вроде как начинаем создавать рынок недвижимости, потому что приходит третий, пятый, который скажет: «Нет, я ставлю 5 долларов, что недвижимость в цене упадет». Все начинают наш спор прогнозировать.
Дальше возникает такая штука: когда нас собирается достаточно много – люде, у которых недвижимости нет, кто ее покупать, в принципе, не собирается, которым она не нужна вообще – мы просто спорим. Когда нас собирается, условно, тысяча человек, то те двое, у которых есть недвижимость, начинают думать: почем бы ее продать? И говорят: «Я слышал, там сидит тысяча человек, они говорят, что на следующей неделе цена будет такая-то». Продавцы говорят: «Точно, раз они так думают, значит, я такую цену и поставлю!». Таким образом все и происходит. Покупателю деваться некуда. Он может где-то сопротивляться, но в итоге покупает по той же цене. Но заметьте, это цена не производителя, не покупателя. Это цена тех ребят, которых стало много, и они начали спорить.
Как это отражается реально на производителях? На том, кто действительно имеет нефть, споры этих ребят сказываются плохо. Он продает и покупает товар за физические деньги. Когда мы говорим, что цены упали из-за того, что производитель нарастил добычу нефти, это неверно. Цены упали не потому, что он нарастил, а потому что те ребята подумали, что раз он нарастил, то цена, скорее всего, упадет.
В этом есть большая специфика рынка. Размышления о том, что кто-то повысил, где-то понизилось потребление, не имеют отношения к рынку. Это некие «умные» объяснения. Все остальное делается на фондовом рынке, на рынке спекулянтов. И спекулянты определяют эту цену по своим законам — магия больших чисел, статистика, технический анализ и так далее, которые не имеют ничего общего с себестоимостью.
Все это большое вступление к тому, чтобы убрать ненужную иллюзию, что кто-то пытается диктовать цены. Я часто слышал, что это заговор США – понизить цены. При этом у США есть своя сланцевая дорогая нефть, и им это не выгодно. Они сами против себя заговор не могут делать. От этого выигрывает только Китай, потому что он реально самый большой потребитель, и у него своей нефти особо нет. Эти объяснения – нонсенс, но поскольку люди привыкли всему искать рациональное объяснение, то его и придумывают, причем под любое движение.
Возвращаясь к Казахстану. Понятно, что из-за того, что цена падает, будет тяжело. Понятно, что нефть – практически наше все. Снизятся валютные поступления и так далее. Нужно еще такой момент понимать: когда будут снижаться валютные поступления, у нас, на самом деле, есть большой запас прочности в виде Национального фонда. Потому что сверхдоходы от продажи нефти мы собираем в фонд. Чтобы поддержать бюджет, мы можем делать трансферты из фонда. Просто по бюджетной дисциплине мы этого не делаем. Грубо говоря, мы знаем, что в Республику Казахстан – не в смысле нефтедобытчиков – через пошлины и налоги придет, например, 100 миллионов долларов. По нашей бюджетной дисциплине мы говорим: ребята, 50 миллионов мы заберем себе, а 50 положим в копилку. Цена падает – в Казахстан приходит не 100 миллионов, а 70. По нашей бюджетной дисциплине мы говорим, что теперь 40 возьмем себе (вроде как у нас дефицит в 10), а 30 положим в копилку. Нужно понимать, что мы в любой момент можем не откладывать в копилку 30, а оставить 50 себе и не испытывать дефицита, а в копилку просто уменьшить отчисления.
С этой точки зрения, при понижении цены на нефть теоретически просто замедлятся поступления в Нацфонд. Можно сделать так, что снизится скорость накопления Нацфонда. При этом никак не пострадает бюджет, поэтому страшного пока ничего нет. Если действительно случится какой-то крайний случай и будет плохо, то в эту копилку всегда можно будет залезть. И нужно это понимать, катастрофы нет. Понятно, что неприятно, когда денег получается меньше, неприятно, когда входит валюта, неприятно, когда заходишь в Нацфонд. Неприятно, но на то он и есть Нацфонд, который пополняется, который достаточно велик.
В отношении того, сколько будут длиться низкие цены на нефть. Сегодня, на самом деле, трудно предугадать, сколько это будет длиться. Потому что, я еще раз говорю, объективных факторов нет – добыча, потребление и так далее. Все зависит от игр фондового рынка. Мое личное мнение, что это будет длиться максимум от года до трех – цена на уровне 80-85. Но, скорее всего, в течение года она все равно начнет расти. По нескольким причинам: во-первых, даже спекулянты каким-то образом обращают внимание на реальный сектор. А реальный сектор при 80 долларах себя чувствует не очень хорошо. Причем это чувствуют везде – это и сланцевая революция, и производители, и Ближний Восток, потому что у них низкая себестоимость физическая, но при этом большие социальные надежды и программы. Поэтому им тоже сильно ужиматься трудно. Поэтому я считаю, что такая цена будет держаться максимум год, а потом она все-таки начнет возвращаться. Но перед этим она может сильно опять упасть и до 60, а может взлететь. Спекулянты зарабатывают на колебаниях. Чем больше колебаний, тем радостнее спекулянтам. И с этой точки зрения цена может и упасть низко, потом взлететь высоко. Но в долгосрочный период – 3-5-7 лет, когда именно спекулянтов можно уже вычеркивать, цена будет расти в течение ближайшего года точно, я считаю. Поэтому особых проблем я для Казахстана не вижу. Проблема для Казахстана существует в другом — в экономической политике, кроме того, на рынок нефти будет влиять экономическая политика, в том числе и в России, и экономическое состояние в Европе и в США. Но это уже тема другой беседы.
