После визита российского президента в КНР у многих пропали последние иллюзии по вопросу, почему сотрудничество с ЕАЭС по-прежнему остаётся для нашего восточного партнёра не в приоритете. Пекину, по всем признакам, всё ещё важнее укреплять свои позиции в БРИКС, ШОС и в региональных структурах, где ряд стран являются если не в политическом, то в экономическом плане не более чем китайскими сателлитами.
При этом в Китае не оставляют попыток занять и в отношении России и ЕАЭС как можно более устойчивые позиции, понимая, что эти страны – всё-таки лучший вариант для глобального маршрута Восток –Запад. К тому же ещё и с перекрёстком для другой глобальной трассы – Север – Юг.
Отнюдь не просто так Китай уже предпринимал попытки и, по всей видимости, будет и дальше пробовать по максимуму затянуть в сферу своего влияния не только четырех членов ЕАЭС, но и сопредельные с ними страны, такие как Афганистан, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан, Ирак и Пакистан. Причём сделать это именно с каждым поодиночке. Хотя ЕАЭС, как не раз отмечалось, например, в материалах Bloomberg, «покупается» в основном пакетом…
В Пекине не могут не понимать, что у евразийского экономического объединения немало преимуществ перед иными менее специализированными интеграционными структурами, такими как те же БРИКС, ШОС, а также различные региональные объединения, сотрудничество с которыми для Пекина пока остаётся одним из политических и экономических приоритетов. Тем не менее для членов ЕАЭС и России в первую очередь перспективы расширения торгово-экономических связей с КНР, скорее всего, связаны с необходимостью ориентировать этого «большого партнёра» на работу со странами Евразии не поодиночке.
Да, в нынешних условиях масштабной дезинтеграции как раз «индивидуальный» подход к странам-партнёрам вроде бы может показаться более привлекательным и менее проблемным сценарием. И не случайно целый ряд шагов в этом направлении Пекин уже делал, хотя и без особого успеха. Но как только станет ясно, что партнёрство с ЕАЭС как единой структурой с едиными и внятными «правилами игры» просто более выгодно для самого же Китая, последний тут же пойдёт на то, чтобы превратить такое партнёрство в один из своих главных политэкономических трендов.
Более того, в таком случае китайское притяжение, вполне возможно, что даже излишне мощное, по оценке многих экспертов, способно простимулировать и долгожданное расширение всё ещё буксующего в этом отношении объединения ЕАЭС. Причём совсем не обязательно в виде прямого пополнения, так как в настоящее время немалую выгоду может принести создание Зон свободной торговли (ЗСТ) с такими странами, как Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан, и наконец Азербайджан.
Однако в раскладе ЕАЭС – КНР вряд ли следует рассматривать рост взаимного интереса там и там как равноценные явления и отождествлять отношения Китая с ЕАЭС и Ирана с ЕАЭС. Это ошибочно делают многие аналитики со ссылкой на уже существующую, но пока де-факто почти не функционирующую ЗСТ Ирана с евразийскими государствами. Тем не менее указанный пример Ирана и ЗСТ с ЕАЭС подтверждает, что даже для такого партнёра, как Китай, который может позволить себе максимальную многовекторность, всё-таки лучше покупать всё оптом.
Однако надо учитывать и то, что у Китая, конечно, куда меньше таких проблем с санкциями и прочим, чем у России и ЕАЭС, и искать там головную боль можно только ради серьёзных конкретных выгод. Да и такой острой нужды в России, как у Ирана, у Китая, разумеется, нет, хотя и как рынок сбыта, и как источник прежде всего сырья наша страна не может не быть для КНР особо привлекательной.
В целом же нельзя не признать, что в процессе интеграции Китая с ЕАЭС есть вполне определённые, хотя и не слишком заметные экономические сдвиги, но полномасштабной политической интеграции не предвидится вовсе. Партнёрство, но не более того, и даже создание каких-либо ЗСТ почти наверняка ограниченного масштаба, по сути, ничего изменить не может. Ситуация во взаимоотношениях с Китаем бывших советских республик, которые предпочитают не акцентировать внимание на своём тогдашнем статусе, несколько, хотя и весьма отдалённо, но напоминает времена СССР. Так, тогда все союзные республики формально имели свою собственную экономическую политику, но их внешнеэкономическая деятельность если не определялась в Москве, то, по крайней мере, с нею всегда согласовывалась. К примеру, без указания из Минэнерго СССР специалисты из УССР при всем желании не организовали бы в Запорожье «генеральную репетицию» строительства в Египте Асуанской плотины.
Сегодня очевидно, что в Пекине воспринимают ЕАЭС, скорее всего, как переформатированное издание СССР, но это большая ошибка – в первую очередь юридическая. Даже если сравнивать ЕАЭС с Евросоюзом, то в Евросоюзе столица – Брюссель, а в ЕАЭС столицы нет, и все члены равны, как, например, в БРИКС. В связи с упоминанием последнего всплывает, правда, одна ассоциация с советскими временами, связанная с тем, что в Союзе ССР только РСФСР, Украинская ССР и Белорусская ССР имели членство в ООН, а остальные республики – нет. Однако сегодня членство в ЕАЭС вообще никак не отражается на внешней политике (исключая разве что Беларусь). И к тому же при развитии экономических отношений с Китаем при текущих условиях есть немало возможностей не оборачиваться постоянно на Москву.
В то же время Россия и Китай вполне могут строить внешнеэкономические отношения, к примеру, в рамках БРИКС, минуя остальных членов ЕАЭС, которые, впрочем, и сами при этом не окажутся не при делах. В принципе примерно то же самое касается и отношений ЕАЭС и Ирана, с которым у евразийского объединения заключен договор о зоне свободной торговли. Этот договор дополнительно подкрепляется тем фактом, что Россия является членом БРИКС – одним из основателей данной глобальной структуры, а Иран с недавнего времени состоит в БРИКС+. Впрочем, возможны варианты, если Беларусь и Казахстан, претендующие на членство в БРИКС, добьются своего, а шансы на это есть, прямо скажем, у обоих: не всем же членам БРИКС+ иметь выход к морю, Эфиопия его, например, тоже не имеет.
Нельзя не отметить также, что, хотя и с задержкой в полторы недели, но почти синхронно с визитом президента России В. Путина в Китай, 27-28 мая в Пекине прошла Китайская ярмарка по инвестициям за рубежом. Похоже, именно она окончательно и прояснила дальнейшую стратегию отношений Китая с ЕАЭС: Пекин воспринимает евразийское объединение всё-таки как единое целое, со всеми вытекающими преимуществами и проблемами. Он при этом уже не особо тянется строить отношения по отдельности с каждым из его членов в рамках действующих соглашений. Таким образом, соглашения о свободной торговле действуют, но в реальности можно смело говорить, что конкретно для России Китай – по-прежнему отдельно, и ЕАЭС – в данном контексте тоже отдельно…
