Информационный ряд очередного Дня памяти жертв репрессий и голода лишний раз показывает, что ни государство, ни общество категорически не хотят рассматривать вопрос ответственности местных национальных кадров за перегибы советской модернизационной политики. Кроме того, коллективизация и репрессии 30-х годов по-прежнему рассматриваются как ключевое историческое событие истории XX века - причем без анализа причин и последствий. Сопоставимым с ним историческим примером остаются только итоги джунгарских вторжений.
В итоге национальный исторический ряд построен исключительно на акцентированно трагических и негативных аспектах, формирующих однобокое восприятие прошлого у молодежи.
Следствием является формирование, во-первых, комплекса неполноценности, во-вторых, размывание в менталитете ценностей труда, образования и интернационализма (не путать с толерантностью), а в-третьих, запрос на сведение "исторических счетов".
Несложно понять, что на практике это означает только рост ксенофобии, люмпенизации и социального иждивенчества.
Политически такая политика понятна: с одной стороны, постколониальный синдром активно навязывается извне в рамках либерального дискурса, пантюркизма и панисламизма, вкупе направленных на включение Казахстана в чужие геополитические сферы влияния. С другой стороны, государству при отсутствии явных достижений в тех или иных сферах крайне важно спихнуть ответственность на прежние эпохи и старых руководителей. Характерно, что массово государственный антисоветизм расцвел в Казахстане именно в годы массовой приватизации.
Сегодня можно констатировать, что историческое сознание выстраивается по-прежнему исходя из однобокой трактовки истории, сдобренной фальсификаторством и мифотворчеством, а что самое важное - без учета того, какой ценностный ряд формируется у новых поколений. Впрочем, поскольку новые поколения уже приходят не просто в жизнь, но и к рычагам государственного управления, то итоги их работы уже достаточно очевидны.
Этическое начало в государственной политике - как и все остальное - приобрело исключительно внешние, формальные формы. Практический же результат весьма неутешителен.
Получается, что несколько веков (или тысячелетий) боролись за независимость, а получив ее, так и не поняли, что с ней делать и... продолжили бороться дальше.
