Уже ясно, что одним из воздействий специальной военной операции России на мир стало ускорение становления его многополярности. До этого в течение десятилетий лишь говорили о ней. Например, лично я впервые для себя использовал выражение «многополярный мир» в 1992 году в Пекине на встрече с ветеранами китайской дипломатии. И, кстати, встретил понимание. Но реальный мир ещё долго оставался монополярным. США царили в нём чем дальше, тем всё менее успешно.
Теперь Россия, по сути, вынуждена вооружённым путём доказывать право на суверенную безопасность и идентичность, а требования перейти от гегемонии одной страны к миру многополярному приобрели не словесный, а действенный характер. Кто-то напрямую, а многие без шума и деклараций поддерживают переход. Однако управители США не желают расставаться с гегемонией. Вынужденно осознают, что мир меняется, но решили через хаотизацию мировых отношений и связей внутри многих регионов вернуться хотя бы к устройству биполярному. При этом определён (почему-то без согласия «участников») второй полюс, куда размещены Россия, Китай, Иран. Они, естественно, названы врагами «свободного мира», который на новом этапе опять займётся перетягиванием каната, вынуждая остальных выбрать чью-то сторону, желательно, конечно, «свободную».
Но, оказалось, не всё так просто. Мировое большинство, в рядах которого и мы, не приняло новое издание биполярной модели и взялось аккуратно формировать систему многополярного устройства, в которой нет места для лидера-диктатора. Процесс становления идёт через усиление таких организаций, как ШОС и БРИКС. Ведь та же ШОС начинала путь как организация, которая занималась преимущественно урегулированием пограничных вопросов между КНР, РФ, другими постсоветскими странами Центральной Азии. А сейчас обе организации, укрепившись новыми членами, всё эффективнее противостоят хаосу и конфронтации, дают притягательные примеры равноправного взаимодействия. И категорически не принимают «порядок, основанный на правилах», который в реальности создаёт нарастающий беспорядок, а ясные и строгие правила ликвидируются.
Кстати, именно в условиях беспорядка и нарушения всех «красных линий» ведётся изощрённая атака на Россию в экономике, финансах, морали, культуре и, конечно, в сфере обороны и политики. Противники осознают: итоговая победа России будет не локальной, а ознаменует потерю Западом экономического и военного доминирования, к чему за сотни лет он привык. Столкнулись не просто локальные интересы Кремля и Белого дома. В противостоянии вокруг Украины решается, какой будет модель международных отношений до конца XXI века.
В этом смысле «стратегическое поражение России» могло бы надолго затормозить формирование многополярного мира, отразиться не только на нас (вплоть до развала страны), но и на мировом большинстве. И тогда Запад, ведомый США, продолжил бы перекачивать мировые ресурсы в свою пользу и сохранять несправедливый подход не только в распределении, но и во всех других сферах. Хочу особо подчеркнуть: страны (а среди них и члены СНГ), которые выбрали, как сейчас это называют, тактику «заинтересованного нейтралитета» (ни вашим ни нашим), могут со временем серьёзно пожалеть о таком выборе и своём, как им пока кажется, «выгодном поведении».
На Западе в последние недели ощутима нарастающая паника. Да, ещё в конце минувшего года стало понятно: в военной области, на поле боя Украина не победит. Но реальным казался расчёт, что «разорвут Россию» валом экономических санкций, финансовыми ограничениями, политической изоляцией, недовольством населения. Ожидали, что проведут у нас некое повторение событий 1917 и 1991 годов. Но Россия стоит, союзников всё больше. Запад получил резкое усиление «другого мира», и это стало для него неожиданностью.
Больше трезвости появилось и в наших оценках. Налицо новые возможности для уверенного развития большинства незападных стран. Но чтобы ими воспользоваться, надо отказаться от ряда стереотипов. Например, от однозначного деления стран на своих и чужих. Это годилось для биполярного мира, но сильно мешает в более сложном новом мире. Нам полезно внимательнее отслеживать и успехи, и ошибки таких «передовиков многополярного труда», как Турция, Венгрия, Словакия. Можно многое перенять у Ирана, который десятилетия существовал при биполярности в собственном мире, не спеша примкнуть ни к одной из противостоящих сторон.
Главное в многополярности – новое качество взаимоотношений между странами. Точно не останется и следа от того, что в одном лагере надо поступать, как велит его вожатый, а в другом – противоположно. Прямое давление, чем характерен западный лагерь, будет сходить на нет. Обратим внимание на поведение в последние годы Турции, которая пытается формировать собственный, пусть небольшой, полюс многополярного мира, отстаивать национальные интересы. На подобное надо привыкать смотреть спокойно, не пытаясь навязывать свой взгляд на происходящее.
Перемены происходят на наших глазах. На минувшей неделе канцлер ФРГ Шольц пребывал в Пекине и был вынужден услышать в связи с ситуацией на Украине такие слова председателя КНР Си Цзиньпина: «Китай поддерживает все усилия, способствующие мирному разрешению кризиса. КНР поддерживает созыв международной мирной конференции, признанной Россией и Украиной, с равноправным участием всех сторон и справедливым обсуждением всех мирных вариантов. Готовы поддерживать сотрудничество со всеми сторонами, включая Германию». Подобная позиция явно расходится с той, которую под давлением США Шольц в последние месяцы твёрдо отстаивал: стоять за Украину до конца и потакать ей. Как будто бы нет никакой России с её национальными интересами.
Мы переживаем такой период мирового развития, когда лишь тот, кто сможет освоить новые и пока непривычные методы многополярной дипломатии, извлечёт для себя преимущества сложного, многоцветного, не всегда предсказуемого мира. Не стоит думать, что кому-то в нём будет легко. Но он точно будет справедливее и, скорее всего, устойчивее.
