Поговаривают все, мол, времена одинаковые. Оно конечно, только вот выбор нравственный — он всегда один. Один и тот же...
Остался дом за дымкою степною,
не скоро я к нему вернусь обратно.
Ты только будь, пожалуйста, со мною,
товарищ Правда,
товарищ Правда!
Года полтора назад питерское издательство «Речь» допустило «чудовищную ошибку» — выпустило переиздание романа Николая Островского «Как закалялась сталь». И поднялся со всех окрестных болот устрашающий вой либеральной братии...
Оговоримся, греха за издателями нет, они всего лишь продолжили победное шествие самой издаваемой (да-да, если вы не знали) книги в советской истории. Голову на плаху класть за точность до копейки не будем, но вот вам общие факты: 536 изданий за период с 1936 по 1986 год общим тиражом 36 млн 416 тыс. экземпляров, а на 1 января 1991 года роман был издан на 75 языках народов СССР 773 раза и суммарно перевалил за 53 млн 854 тыс. экземпляров.
Это такая несокрушимая советская пропаганда самой советской на всём свете белом цитаты:
«Самое дорогое у человека — это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества. И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-либо трагическая случайность могут прервать её...»
Издатели как дети малые — вздумали переиздать все книги, проиллюстрированные во времена тёмные и мрачные никак не менее мрачным (но никак не тёмным, отсутствие цвета не есть тьма) Саввой Бродским. И напоролись на айсберг истории. Она, та история, тётка коварная, расчётливая, холодная до жути и неприветливая — иногда и до смерти.
Я всё смогу, я клятвы не нарушу,
своим дыханьем землю обогрею.
Ты только прикажи — и я не струшу,
товарищ Время,
товарищ Время!
Савва Бродский той советской истории приходится названым сыном.
Савва Бродский в ту советскую историю вписан буквами, отлитыми из космических сплавов.
Издана «Как закалялась сталь» (это я про новое время, про старое, советское уже сказано) исключительно: полиграфия наивысшего качества — только такая и способна передать всю мощь графики Бродского. Он ведь всё больше работал в оттенках чёрного, и цвет иной у него — крайняя выразительная степень, оттого и сражает наповал. 45 иллюстраций — страшных, цепляющих за живое. Глаза в глаза смотрят на нас и лица комсы, и «белые» виселицы, и пулемёт максим. И сход рабочих. И сход красноармейцев. На первом титуле прямо наотмашь — красные «разговоры», клапаны шинельные внахлёст, что с детства отпечатались в сознании — «революции солдаты». Помните клапаны? Разные они были, и с окантовками тоже, а засело в голове одно — три полосы огненные на груди. Понимаете, как Бродский работал? Один разворот, одна иллюстрация — и вы там, в огне Октября. Нет и не может быть сомнений в его, Октября, правде.
Я снова поднимаюсь по тревоге.
И снова бой, такой, что пулям тесно!
Ты только не взорвись на полдороге,
товарищ Сердце,
товарищ Сердце!
Вот и взъярилась либеральная общественность... Почуяла... «Советский хлам макулатурный». С потайным механизмом внутри. Сунул в «садик волшебный» голову — считай, пропал-попался: делай нравственный выбор, дружок.
Текст Островского силён точной, безжалостной очевидностью неистовства тех лет. Вот ты строишь железную дорогу, потому что надо. Потому что нужны и хлеб, и дрова, а подвезти их не на чем. Вот тебе и банды под боком. Вот и смерть от простуд и надрывного труда, вот тебе и шальная бандитская пуля. Читать сейчас такое — как оказаться в потустороннем мире: быть такого не может. Однако же происходит, и глаз от происходящего не оторвать.
В большом дыму и полночи, и полдни.
А я хочу от дыма их избавить.
Ты только всё, пожалуйста, запомни,
товарищ Память,
товарищ Память!
Мы живём ныне на фундаменте Красной Империи.
Только вот помним ли, какой ценой был он создан?
Песня... Это да. Песня из кинофильма «Как закалялась сталь». На стихи, абсолютно гениальные, Роберта Рождественского. Исполненная до дрожи в коленях и комка в горле Большим детским хором и солистом Серёжей Парамоновым (а так-то много кто пел — все великие). Премьерный показ шести серий — с 3 по 8 ноября 1973-го. Успех — оглушительный. Хотя... Многие не поверят сегодня в такое.
Революция — она не только про «до основанья», она ещё и про «затем мы наш, мы новый». Глупо отрицать очевидное — превосходящее человеческие возможности созидание того нового. Для потомков. Для нас.
Книгу — перечитайте.
Островский переворачивает, даже сегодня.
Ставя всё на место.
В истории и в головах.
