Вопрос обеспечения стран Центральной Азии электроэнергией всегда являлся одним из основополагающих для развития региона. Над решением данной проблемы работа велась еще в годы Советского Союза, когда создавалась система, которая должна была позволить центральноазиатским республикам не опасаться перебоев в энергоснабжении, от которого зависела не только их экономика, но и жизнь населения.
Однако с распадом СССР судьба единого энергокольца ЦА уже никого не волновала, так как парад суверенитетов предполагал новую идеологическую картину, в которой главное место уделялось независимости. Как показало время, подобный путь развития был ошибочным, а сегодня государства ЦА все больше стали возвращаться к опыту советского периода, в том числе и в сфере обеспечения своей энергетической безопасности.
Если вспомнить историю появления модели объединенной энергосистемы (ОЭС) ЦА, то стоит отдать должное тем, кто ее разрабатывал еще во второй половине ХХ века. Тогда в так называемое Центральноазиатское энергокольцо были включены пять республик – Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан. Сама по себе система была создана с целью обеспечения региона стабильным энергоснабжением, которое было необходимо для решения двух основных задач: обеспечения стабильных поставок электроэнергии для промышленного комплекса и экономии водных ресурсов, используемых для электрогенерации и в сельском хозяйстве.
Выход был найден довольно нетривиальный. К 80-м годам прошлого столетия в ОЭС ЦА были включены 83 электростанции, большинство из которых использовали для выработки электроэнергии воду и располагались на территории горных Киргизии и Таджикистана. В осенне-зимний период эти две республики должны были накапливать водные ресурсы, чтобы летом спускать их вниз по течению, производя электричество и обеспечивая полив сельхозугодий прежде всего Узбекистана. При этом в период холодов, когда Таджикистан и Киргизия испытывали нехватку электричества, они компенсировали ее поставками по льготным ценам нефтепродуктов, газа и угля.
Основную транзитную роль в ОЭС играл Казахстан, куда из РСФСР электричество шло на север, а на юге всегда наблюдался значительный энергодефицит. Поэтому в ряде случаев этой республике для обеспечения электричеством южных регионов, являвшимися частью ОЭС, было дешевле и проще получать электроэнергию из Узбекистана. Диспетчерское управление всей системы осуществлялось из расположенного в Ташкенте единого центра.
Такая довольно сложная, но эффективная схема проработала до развала СССР, который ознаменовал начало «эпохи независимости» во всем, в том числе и в стремлении новых суверенных республик самостоятельно обеспечивать себя электроэнергией. Как показали последующие события, подобные мечты были неосуществимы и в ЦА в конце 1990-х годов стали возвращаться к идее энергокольца. Однако между странами все чаще стали возникать различные трения и звучать обвинения в несоблюдении правил работы данной системы. Это привело к выходу из ОЭС в 2003 году сначала Туркменистана, решившего сделать ставку на сотрудничество с Ираном, а в 2009-м – и Таджикистана. Параллельно с этим Казахстан взял курс на автономное обеспечение энергией, а Киргизия начала работу над совместным с Таджикистаном проектом
CASA-1000 по строительству линии электропередачи общей протяженностью более 1200 километров, который финансировался в том числе США.
В то же время на практике выяснилось, что выход из единого энергокольца оказался невыгоден каждой из республик Центральной Азии, что связано с постоянно растущим потреблением электроэнергии в регионе и ветхостью энергетической инфраструктуры, которая не позволяет каждому отдельному государству чувствовать себя в безопасности без поддержки соседей. Поэтому в 2014 году страны ЦА начали работу по восстановлению энергокольца, а в 2017 году представители Таджикистана заявили, что это можно сделать за пару лет. Летом 2019 года была даже подписана совместная декларация по региональному сотрудничеству в сфере энергетических реформ и созданию единого рынка электроэнергии, а в конце 2021 года решение вернуться в единую энергосистему принял Таджикистан, на долю которого приходится основная часть общего гидропотенциала Центральной Азии. К настоящему времени можно говорить, что в составе ОЭС ЦА параллельно работают энергосистемы Узбекистана, Кыргызстана и Южного Казахстана.
Правда, до настоящего времени серьезных практических шагов в направлении не просто восстановления, но и модернизации энергокольца, так и не сделано. Это прекрасно продемонстрировал случившийся в январе 2022 года
блэкаут в Узбекистане, Казахстане и Киргизии, еще раз обнаживший проблемы как в отдельных энергетических системах этих стран, так и в самом кольце. Тогда в Киргизии и Узбекистане резко вырос спрос на электроэнергию (одной из причин многие называют возросший майнинг криптовалюты, который разрешен в этих странах), для покрытия которого был увеличен переток с юга Казахстана, где, в свою очередь, возник дефицит, перекрыть который было решено дополнительными поставками с севера. Однако из-за ограниченности пропускной способности сетей произошло аварийное отключение, погрузившее целые города в темноту.
Произошедшее в январе 2022 года снова поставило на повестку дня вопрос о необходимости пересмотра политики работы энергокольца и его модернизации. Особенно с учетом того, что энергетическая инфраструктура региона уже не справляется с ростом потребления. Например, только в Киргизии этот рост составляет от 5 до 7% ежегодно, что может привести в 2024 году к дефициту в 17,2 млрд кВт/ч, а его восполнение потребует создания дополнительных мощностей в 1950 МВт. Генерация Узбекистана сегодня оценивается в 66,4 млрд кВт/ч, в то время как потребление составляет более 69 млрд кВт/ч. И в то же время Казахстан располагает профицитом мощностей: избыток выработки в республике доходит до 5 млрд кВт/ч.
Сложившаяся ситуация диктует странам ЦА, в особенности Узбекистану и Киргизии, необходимость искать пути диверсификации своей энергетической политики, что, прежде всего, предполагает наращивание генерирующих мощностей. Поэтому не случайно еще в 2018 году началось восстановление параллельной работы таджикской энергосистемы с региональной посредством присоединения к энергосетям Узбекистана, а последняя линия электропередачи в юго-западном направлении была
присоединена в августе нынешнего года.
В то же время одной модернизацией и постройкой ЛЭП, к сожалению, нынешнюю ситуацию вряд ли удастся исправить, так как рост численности населения стран региона и, соответственно, потребления электроэнергии требуют от руководства государств более решительных шагов. Тем более если республики ЦА планируют свое дальнейшее развитие. Одним из таких шагов вполне может быть наращивание сотрудничества с Россией, в первую очередь в отрасли атомной энергетики.
В частности, в Узбекистане разговоры о возможном строительстве АЭС активно ведутся с 2018 года, когда Ташкент и Москва в лице госкорпорации «Росатом» пришли к пониманию необходимости реализации такого проекта. Правда, строительство так и не началось, хотя в мае этого года министр энергетики Узбекистана Журабек Мирзамахмудов
отмечал, что его страна не снимает с повестки дня возведение атомной электростанции, а также параллельно изучает достижения в области малых ядерных реакторов.
Перспективы строительства малой АЭС, включающей в себя два энергоблока мощностью в 55 МВт каждый, рассматриваются и в Киргизии, министерство энергетики которой еще в январе 2022 года подписало соответствующий меморандум с «Росатомом». В ноябре того же года стороны согласовали техзадание для подготовки предварительного технико-экономического обоснования, а в июне 2023 года глава российской госкорпорации Алексей Лихачев на Евразийском конгрессе в Сочи
сообщил, что компания планирует построить свою первую малую АЭС за рубежом именно в Киргизии. При этом и в Ташкенте, и в Бишкеке рассчитывают, что после появления на их территории АЭС объединенная энергосистема региона будет играть лишь вспомогательную роль и использоваться лишь во время аварий или плановых ремонтных работ.
Правда, в данном случае есть определенный нюанс. Даже если строительство начнется сегодня, то заработать АЭС в регионе смогут не раньше чем через 6-7 лет, а проблему нехватки электроэнергии необходимо решать уже сейчас. Более того, с учетом прогнозов экологов, в ближайшие десятилетия Узбекистан и Казахстан могут столкнуться с дефицитом водных ресурсов, а атомные станции постоянно нуждаются в воде для охлаждения, которую могут дать Таджикистан и Киргизия. То есть снова без возращения к системе единого энергокольца ЦА решить все вопросы вряд ли удастся.
Таким образом, у центральноазиатских стран просто нет иного выбора, как снова садиться за стол переговоров, привлекая к работе над модернизацией ОЭС Россию. Последнее особенно важно в свете продолжающейся сегодня интеграции в Евразийском экономическом союзе, где к 2025 году планируется запуск общего электроэнергетического рынка. С учетом того, что Казахстан и Киргизия уже являются членами ЕАЭС, а Узбекистан в качестве наблюдателя ведет диалог с объединением, сохранение работоспособной ОЭС ЦА, которая сможет работать в единой с Россией системе, является ключевым фактором для развития энергетического потенциала всех стран региона.
