Радикализация постсоветских республик - одно из главных последствий распада СССР По ходу продвижения сирийской армии в Алеппо в Киргизии начали нарастать протестные движения. Так, 20 декабря, за несколько дней до полного взятия Алеппо, в Бишкеке состоялся митинг с призывом к кыргызстанцам-мусульманам поддержать единоверцев и прекратить "войну с женщинами и детьми".
Наблюдатели отметили несколько важных моментов в этой акции: во-первых, война в Сирии идет уже 5 лет, но только сейчас, когда террористов максимально притеснили, начали проводиться митинги; во-вторых, сотни единоверцев были ранее замучены теми же бандформированиями ИГИЛ (запрещено в РФ), но опять же никаких протестов не было. Кроме того, местные СМИ отмечали, что в ответ на призывы в соцсетях не втягивать Киргизию в мировую политику и выражать мысли менее радикально даже поступали угрозы вроде "вычислим по IP и сдадим куда надо".
А пока правоохранители игнорируют угрозы и радикальные заявления, эксперты бьют тревогу.
"Сегодня доход вербовщиков составляет до 50 тыс. долларов в месяц, это тех, кто вербовал ребят в ИГИЛ. Можно представить, на какой уровень поставлены все эти действия, и какие деньги вкладываются для того, чтобы переформатировать сознание молодых ребят. Вербовка кыргызстанцев в религиозные экстремистские группировки поставлена на поток. Сейчас мы наблюдаем, что вербовщики уже не работают точечно, сейчас в такие группировки вступают готовыми ячейками общества. Имеют место конкретные случаи, когда целыми семьями, от младенцев до стариков, люди выезжали в Сирию", - заявил сопредседатель клуба региональных экспертов "Пикир" Игорь Шестаков.
В конце декабря проходила конференция "Новые форматы противодействия религиозному экстремизму", которая четко обозначила проблему Киргизии – радикальные религиозные течения все больше выходят из-под контроля (если еще не вышли).
"Сегодня общество и молодежь, в частности, самостоятельно ищут свои ценностные ориентиры, и в этом есть определенная проблема. Потому что процесс этот неподконтрольный. Как должна действовать молодежь, чтобы снизить радикализацию? На государство рассчитывать, естественно, не приходится. Поэтому необходима самоорганизация гражданского общества", - призывал директор аналитического центра "Религия, право и политика" Кадыр Маликов.
И общество, судя по обсуждениям, знает о ситуации не понаслышке. В соцсетях наблюдатели делятся комментариями о тяжелом положении в религиозной среде, особенно среди молодежи, отмечают, что даже в Духовном управлении мусульман Киргизии (ДУМК) есть последователи запрещенной в России экстремистской организации "Таблиги Джамаат".
Комментарии в основном негативны.
"Не будем показывать пальцем, но ряд политиков самого высокого ранга крышуют радикальные религиозные группировки", - пишет один пользователь.
"Все знают об этом, но молчат. КР как "проходной двор", все мусульманские течения имеют своих последователей и, может, придет час, когда на этой почве могут возникнуть конфликты", - сетует другой.
"Это сборище на площади в защиту ИГИЛ и "Джебхат ан-Нусры" (запрещены в РК) почему-то рассматривается как вполне нормальное проявление поддержки верующих", - и таких комментариев большинство.
Насколько сложная ситуация в Киргизии и может ли процесс пройти точку невозврата, когда радикальные течения начнут распространяться далее по соседним республикам? Об этом Накануне.RU рассказал директор Центрально-азиатского научно-исследовательского центра УрФУ, эксперт по Центральной Азии Рустам Ганиев.
- Мы видели, как в Бишкеке проходил митинг, который явно напоминал акцию "в поддержку" боевиков в Алеппо, на конференции против экстремизма эксперты отмечали тяжелую ситуацию в Киргизии – как Вы можете оценить складывающуюся ситуацию?
- Там ситуация сейчас острая. В Киргизии, пожалуй, самая либеральная религиозная политика из всех государств постсоветского пространства. А самая, наверное, регулируемая ситуация, особенно с исламским экстремизмом и вообще с исламом, в Узбекистане. Эту политику власть там проводила с конца 90-х. А вот в Киргизии прошли две революции, общеэкономическая ситуация сложная, поэтому власти, по большому счету, некогда этим заниматься.
Кроме того, в Киргизии нет сильной президентской власти. Это парламентская республика, а парламентская республика в условиях постсоветского пространства пока не работает. Это было доказано на примере России 90-х, когда, по большому счету, складывались лоббистские группы. И ситуация в Киргизии сегодня одна из самых шатких и нестабильных.
- Этим и пользуются радикальные движения? Противостоят ли власти этому хоть как-то?
- Этим, естественно, пользуется большое количество неправительственных организаций, которые работают в том числе на западные деньги. Да и ситуация с высшим образованием в Киргизии тоже довольно сложная. В республике, в Бишкеке, представлено большое количество иностранных высших учебных заведений – турецкие, американские, каких только нет. Это все, так или иначе, накладывает отпечаток на общую фривольность и демократические принципы, по большому счету, никем и ничем неконтролируемые.
Лишь президент Алмазбек Атамбаев сделал для этого какие-то первые шаги. Конечно, можно сказать, что он желает усилить влияние института президентства в Киргизии, но удастся ли ему это сделать – сложный вопрос. В любом случае его поворот на сотрудничество с Россией так или иначе находит поддержку большинства населения КР. В этом плане он, в отличие от своих предшественников, поступил более продуманно.
- Раньше можно было видеть, как не только из Киргизии граждане уезжали в Сирию воевать на стороне террористов. Теперь же пишут, что даже в руководстве ДУМК есть последователи экстремистов. То есть экстремисты уже пустили корни в республике?
- Изначально это является целью всех экстремистских организаций, которые как-то легитимно могут себя чувствовать на пространстве той или иной республики. Так было и в 90-х, и в начале 2000-х. Многие эти организации пользуются либеральными подходами к религиозной политике.
Конечно, да, за это время некоторые представители могли уже добраться до власти, до властных структур. Об этом много информации.
Мы в рамках своей деятельности проводим круглые столы по религиозной тематике, и наиболее сложная ситуация у нас именно с Киргизией, потому что достаточно грамотных экспертов по религиозной политике именно в направлении традиционного ислама из Киргизии найти очень трудно. Даже если они и есть, то они находятся под прессом. На них оказывается мощное давление, и заниматься сегодня Киргизией, пропагандировать традиционный ислам – без экстремизма, без радикализма – это достаточно опасное занятие. Фронт работ там очень большой, учитывая напряженную международную обстановку, в том числе в Сирии.
Я думаю, что, поскольку давление в Сирии этих групп сейчас усиливается, то они будут искать выходы на другие площадки, например, они активизируются в Ливии, и вполне вероятно, что могут использовать площадку Киргизии для каких-либо мероприятий. Может быть, они даже смогут сделать там какую-то более организованную ячейку, потому что условия для этого в Киргизии, по-моему, позволяют это сделать.
- Как вообще сложилась такая ситуация в КР? И можно ли ее опыт спроецировать на другие республики Центральной Азии?
- После распада Советского Союза многие власти республик - они же, по большому счету, все были исламские, мусульманские республики - взяли себе эту религию в помощь светской власти. По сути, почти такая же ситуация произошла и у нас в России. Новая власть в условиях идеологического вакуума, конечно, обратились к православной вере. И сегодня эта связка – власть и религия – она достаточно положительно сказалась на урегулировании общей социальной ситуации.
Подобная ситуация была и в республиках Центральной Азии, причем во всех - и в Узбекистане, и в Таджикистане, и в Киргизии, и даже в Казахстане отчасти. Но в некоторых республиках, особенно в Узбекистане, это все закончилось в конце 1990-х гг., когда прозвучали первые взрывы, плюс было Исламское движение Узбекистана ("ИДУ"), которое сопротивлялось действующей власти. И в конце 1990-х там четко было принято решение на чистку. Был наведен порядок в религиозной политике, были открыты специальные исламские университеты традиционного толка. В Казахстане тоже в начале 2000-х гг. за этой ситуацией следили.
А вот в Киргизии не дошли до этого, потому что там в 2005 г. начались пертурбации, потом еще одна революция, и, конечно, эту ситуацию власти упустили. Поэтому я бы сказал, что это отражение общей ситуации, это как одно из главных последствий распада Советского Союза.
В Киргизии этот процесс запущен уже настолько сильно, что за 25 лет там выросло целое поколение, которое просто живет в этих условиях, и для этих людей они настолько привычны, что они просто не замечают тех радикальных процессов, которые происходят в обществе. Ситуация Киргизии требует четкого жесткого вмешательства именно со стороны властей.
- Если все настолько запущено, то могут ли эти течения распространиться дальше? Или в соседних государствах все-таки держится жесткий контроль, и любые попытки будут пресекаться?
- По большому счету, ситуация может развиваться в каком-то негативном ключе, пожалуй, только в Киргизии. Потому что во всех остальных соседствующих республиках контроль над религиозной политикой достаточно жесткий, особенно в отношении ислама и тех событий, которые происходят в Сирии.
Даже Россия не одной из самых первых начала контролировать эту ситуацию. Когда мы об этом говорили еще 2009-2010 гг., мало кто прислушивался, потому что - где ислам, и где Россия, казалось бы? На это обратили внимание лишь после событий, связанных с ИГИЛ. А в полную силу заговорили о тех угрозах, которые исходят от террористических группировок, когда столкнулись с попытками вербовки наших граждан. И сейчас, конечно, у нас об этом говорят во всеуслышание.
- Россия как-то может повлиять на текущее положение дел в Киргизии, ведь у нас, кажется, достаточно опыта противодействия подобным течениям?
- Россия сегодня является, наверное, главным партнером действующей власти в Киргизии и, естественно, будет всячески поддерживать попытки президента Киргизии стабилизировать ситуацию, в том числе и в экономике, политике, социальной сфере. Ну а более-менее контролировать внутрирелигиозную ситуацию, я думаю, сегодня должны спецслужбы, в первую очередь, потому что работа эта серьезная, требует профессиональных знаний.
Все эти ячейки, группировки религиозного характера носят закрытый характер, поэтому так просто прийти и навести порядок, тем более, когда эти люди практически проникли во властные структуры, в парламент, - очень сложно. Это работа даже не одного года. Я думаю, естественно, Россия будет помогать своими силами, тем более, что у России такой опыт имеется.
