Накануне начала нового учебного года некоторые казахскоязычные СМИ снова обратились к больной для них теме смешанных школ. Вообще-то эти образовательные учреждения правильнее было бы называть школами с разными (казахским, русским, а кое-где ещё и уйгурским, узбекским, таджикским) языками преподавания учебных предметов, но поскольку слово «смешанные» устоялось и используется даже в официальных документах Министерства просвещения РК, не станем мы тоже не станем ломать эту традицию.
Те, кто выступает против «засилья» языка Пушкина в нашей стране и за то, чтобы все казахские дети получали знания исключительно на «ана тiлi», а впоследствии только на нём и разговаривали, именно в таких школах видят одно из главных препятствий, мешающих достижению этих целей. Насколько обоснованы их тревоги?
Если проанализировать динамику цифр, содержащихся в ежегодных сборниках, которые выпускает Национальный центр исследования и оценки образования «Талдау» при Министерстве просвещения РК, то предстаёт следующая картина. В чисто русских школах количество учащихся из числа казахских детей постепенно сокращается (почти на 7 тысяч за предыдущие пять лет), зато в смешанных оно, напротив, постоянно и существенным образом увеличивается: в 2018/19 учебном году таких было 209,5 тысячи, а в 2023/24 – уже 329,6 тысячи. И сегодня на последние приходятся уже три четверти юных представителей государствообразующего этноса, чьи родители решили дать им образование на «великом и могучем».
Как раз за счёт этой категории ученического контингента доля казахских детей, обучающихся на русском языке, возросла за рассматриваемый период c 14,0 до 16,2 процента, тогда как доля обучающихся на «ана тiлi» снизилась с 86,0 до 83,8 процента. Хотя ранее, на протяжении более чем четверти века (1991-2016), наблюдалась прямо противоположная тенденция.
Сегодня в смешанных школах получают знания в общей сложности более чем 1,6 миллиона детей, причём количество обучающихся в казахских классах (в подавляющей массе своей они относятся к титульному этносу) и в русских (представители самых разных национальностей) примерно одинаковое. «Непосредственное соседство и неминуемое общение во внеурочное время ведут к тому, что в разговорной речи юной поросли из казахских классов родной для неё язык вытесняется языком другого государства», - утверждают защитники «ана тiлi».
Действительно, количество таких образовательных учреждений растёт: если в 2018-м в целом по Казахстану их насчитывалось 2.046, то в прошлом году – уже 2.143. Они занимают всё больший удельный вес и в общей численности ученического контингента страны: за пять лет данный показатель увеличился с 42,6 до 45,6 процента. При сохранении таких темпов уже через семь-восемь лет на уроки в смешанные школы будет ходить не менее половины казахстанских детей. Но это не чья-то прихоть, а вынужденная необходимость.
Далеко не все знают, что рост числа учебных заведений такого типа произошёл, главным образом, за счёт «оптимизации» и «перепрофилирования» русских школ: за рассматриваемый период их стало меньше на 196 (тогда как количество чисто казахских увеличилось на 7). Например, в Алматы из 65 осталось 59, в Астане – лишь три (было девять), зато в обеих столицах увеличилось количество смешанных. Или взять Кызылординскую область: во всех четырёх сохранявшихся там к 2018-му году русских школах впоследствии открыли казахские классы, и их статус изменился. Ровно то же самое случилось с тремя общеобразовательными учреждениями в Улытауской области вскоре после её образования и назначения акимом Берика Абдыгалиулы, который в то время возглавлял республиканское общественное объединения «Казах тiлi». Теперь в этом регионе не осталось ни одной чисто русской школы. Аналогично и в городе Шымкенте, зато смешанных там насчитывается аж 83…
При этом общее число детей, чьи родители сделали выбор в пользу русских классов, за это же время увеличилось более чем на 130 тысяч, достигнув почти 1,1 миллиона. Где им учиться, если не в смешанных школах? Здесь следует напомнить: согласно 30-й статье Конституции РК, государство гарантирует гражданам получение бесплатного среднего образования, а 16-я статья уже «Закона о языках» гласит, что Республика Казахстан обеспечивает получение начального, основного среднего, общего среднего образования на государственном и русском (а при необходимости и возможности также на других) языках.
В последние годы ситуация усугубилась острым дефицитом ученических мест. Скажем прямо: власти Казахстана «проспали» бэби-бум, который пришёлся на второе десятилетие нынешнего века. Так, за период с 2015-го по 2021-й количество детей школьного возраста в стране увеличилось на 905 тысяч, а дополнительных мест в общеобразовательных учреждениях ввели лишь 313 тысяч. Кроме того, часть имевшихся зданий, построенных полвека и больше назад, уже не могла принять учеников по причине своей ветхости и аварийного состояния.
Наиболее проблемными в этом плане оказались два самых крупных города, являющиеся главными точками притяжения для внутренних мигрантов. Посмотрите на соотношение в них роста числа школьников, с одной стороны, и количества новых ученических мест, с другой: в Алматы – 112,9 и 18,1 тысячи, в Астане – 114,7 и 27,6 тысячи. Бурная застройка обоих мегаполисов новыми жилыми комплексами (именно на период с 2015-го по 2021-й пришлись рекордные объёмы ввода квадратных метров, более чем вдвое превысившие показатели предыдущих семи лет) зачастую велась без создания необходимой для них социальной инфраструктуры, в том числе образовательной, и сегодня в таких густонаселённых городских районах попросту некуда «воткнуть» школы. А если и остались где-то свободные «пятна», то их надо выкупать у собственников за большие деньги.
Вот когда в стране появится достаточное количество ученических мест, тогда и можно будет задуматься о целесообразности разделения всех общеобразовательных учреждений на чисто казахские и чисто русские. Но, по всей видимости, это произойдёт не скоро. Даже успешная (стопроцентная) реализация амбициозной и очень дорогостоящей национальной программы «Комфортная школа», как показывают расчёты, не позволит полностью снять проблему – дефицит сохранится. А чтобы его устранить, нужно строить опережающими темпами, с учётом ежегодного, причём немалого, роста численности ученического контингента. К тому же скоро в первые классы пойдут дети, появившиеся на свет в 2020-2021 годах, на которые пришёлся пик рождаемости в Казахстане (после этого она начала снижаться, но всё равно остаётся довольно высокой).
А теперь о якобы негативном влиянии смешанных школ на будущее казахского языка: мол, они являются помехой на пути расширения сферы его применения, особенно среди представителей подрастающего поколения.
Во-первых, подобные мнения и оценки пока носят сугубо субъективный характер. Выяснить же реальную картину можно, лишь организовав серьёзные исследования – научные, социологические... До сих пор, похоже, их никто не проводил – во всяком случае, в публичном пространстве информации на сей счёт не появлялось.
Во-вторых, если такое влияние действительно имеет место, то почему оно происходит в пользу русского языка, а не казахского? Кто-нибудь из бьющих тревогу пытался найти ответ на этот вопрос?
Именно тем, чтобы это самое языковое влияние стало по-настоящему взаимным, как бы «улицей с двусторонним движением», и следовало бы озаботиться радетелям за «ана тiлi». А не заниматься бесконечной и бессмысленной борьбой с ветряными мельницами…
