По мнению политологов, это ключевой вопрос самоидентификации.
Казахстанское общество разрознено, считают эксперты. Слишком много вопросов, по которым не удается придти к «общему знаменателю». Один из них — кем себя считать гражданам Казахстана? Но есть и масса других: что морально или стыдно, какой на самом деле была наша история, и так далее. И касается это как политики, так и идеологии.
Социолог Гульмира Илеуова заявила, что «в стране идет процесс поиска культурной идеологии, но пока в стихийной форме».
Обществу нужен четкий курс развития казахской самоидентификации, который власть пока не задала.
В интервью 365info Илеуова уточнила, что сейчас идет поиск не столько идеологии, сколько для начала хотя бы общих принципов. Вообще, в Казахстане общество достаточно разнородно. Например, много сельского населения, которое «несет с собой традиционные и даже архаичные ценности». Но есть и другая часть сограждан — с прямо противоположными жизненными установками.
Во власти понимают, что эти общие принципы нужны и даже что-то делают. Например, создаются программы, в которых прописывают (или пытаются) основные направления «в рамках модернизации сознания».
— Правда, не очень понятно, откуда берутся эти самые «хотелки государства». Возможно, это идеальный вариант образцового для нас общества — но и в этом случае перечень спорный, — сказала Илеуова.
И вообще, в условиях глобального мира пытаться забиться в свою нишу все равно не получится, уверена социолог.
Что-то в качестве новых идеологий действительно предлагается, но как к этим предложениям относятся сограждане — на самом деле большой вопрос.
Социолог уверена, что все эти идеи оторваны от жизни и не выглядят как реально подтвержденные тщательным изучением ценности или цели. Хотя может и стоило бы не искать что-то на стороне, а просто оглянуться назад в поисках неплохо зарекомендовавших себя образцов.
— Мы отвергаем все ценности советского периода, хотя в некоторых странах они все еще остаются и даже культивируются в качестве неотъемлемого института гражданского общества. Например, коллективизм, поддержка и друг друга, и со стороны государства. Формы сосуществования и взаимодействия людей, общественные коммуникации тех времен: всё, что было с большим трудом собрано к 1991 году, признано неработающим и нашему обществу не соответствующим.
А что предлагается вместо них? Большей частью непонятно на чем основанный набор чужих ценностей. Может по отдельности это и не вызывает вопросов — все-таки общемировые или выставляются таковыми, но при этом в нашем сознании не укоренились и просто не воспринимаются, — считает Илеуова.
В качестве примера социолог привела Кыргызстан. По ее мнению, там все институты гражданского общества ведут свою историю даже не с советского, а с дореволюционного периода.
Эти традиции (в том числе и идеологические) успешно прошли советский период и многим обогатились, чтобы прекрасно работать сейчас. Примерно то же самое в Узбекистане.
— То есть это некие ценностные формы, которые человек не просто видит в официальных документах, а жил и продолжает жить по ним. А у нас говорят, что старые плохие, нужно взять новые. Новые вроде хорошие, но корней в обществе не имеют.
В итоге нет впечатления, что мы движемся куда-то осмысленно, — сказала Илеуова.
Политолог Султанбек Султангалиев согласен, что «в стране идет процесс поиска культурной идеологии». Причем пока только на стадии нащупывания.
— За 26 полных лет независимости мы так и не смогли создать сколько-нибудь продуманную и осознанную идеологическую платформу, базовых положений которой придерживалось бы большинство общества и государственная информационная политика. Борьба с заидеологизированностью советской эпохи привела к тому, что вместе с водой выплеснули и младенца, — считает он.
Политолог утверждает, что любая настоящая идеология требует в первую очередь ответственности власти перед народом, но именно таковую отечественная бюрократия не захотела на себя возлагать.
— Плоды мы пожинаем сейчас в виде неадекватно перевернутой шкалы моральных ценностей и приоритетов, роста религиозных сект, бездуховности и лицемерия, правящим бал в казахстанском социуме, — заявил Султангалиев.
Аналогично политолог высказался об одной из составных частей — самоидентификации. Обозначив, что здесь ключевой вопрос в том, этнический или гражданский признак будет положен в ее основу. Проще говоря, «кто мы — казахи или казахстанцы»?
— Вопрос этот очень непростой, прежде всего в политическом аспекте, и неслучайно власть никак не может четко и недвусмысленно сформулировать ответ на него. И не просто сформулировать, а целенаправленно претворять в жизнь, продвигая через СМИ главный императив, — уточнил он.
При этом нельзя сказать, что попытки создать хотя бы основы казахстанской идеологии не предпринимались. Стратегия «Казахстан-2030» несла в себе мощный идейный импульс, который затем был погребен по мере замораживания общественно-политических процессов в стране.
— Новые идеологемы оказались мертворожденными по причине полного равнодушия со стороны общества.
Новая «Рухани жангыру» оказалась неизмеримо качественно выше подготовленной и реализуемой. Однако уже сейчас явно заметны признаки формализации, а многолетнее наблюдение за ходом всех государственных инициатив приводит к пессимистическому выводу, что через года два казахстанцев ждет новая духовная инновация, — считает он.
В итоге Султангалиев предложил выдвинуть четкий, не допускающий двояких толкований общий посыл: «Мы все – казахстанцы. Мы все – одна семья».
— Абсолютно неважно, как это обзовут — интернационализмом или толерантностью. Главное – объединяющий смысл, — резюмировал он.
