За прошлый год около 100 тыс. граждан России
получили вид на жительство в Турции, что свидетельствует о крайне серьезных объемах «антивоенной» эмиграции. Ее масштабы ставят перед российскими властями вопрос об инструментах, которые позволили бы компенсировать прошлогоднюю миграционную убыль населения.
Одно из объяснений резкого увеличения получателей вида на жительство из России в Турции заключается в том, что с августа прошлого года Анкара стала
выдавать долгосрочный вид на жительство крымским татарам, наделив их статусом «соотечественников с тюркскими корнями». То есть, по сути, она начала проводить в отношении крымских татар типичную политику репатриации, основанную на этнической, конфессиональной и языковой близости турок с этим народом.
Ранее такой статус имели турки-месхетинцы, уйгуры и этнические турки из Болгарии и Греции. «Обычным» иностранцам для получения долгосрочного вида на жительство надо прожить в Турции не менее 8 лет, что для крымских татар теперь не обязательно. Долгосрочный вид на жительство сегодня имеют 75% проживающих в Турции «тюркских соотечественников», тогда как среди прочих иностранцев – только 5%.
Впрочем, вряд ли крымские татары сыграли в притоке граждан России на территорию Турции столь уж значительную роль. Во-первых, предоставление им вида на жительство началось только в августе и воспользоваться им можно было лишь в течение последней трети 2022 года. Во-вторых, в самой России по переписи 2021 г. проживает всего 257,6 тыс. крымских татар,
составляющих 14% населения Крыма. Чтобы обеспечить столь значительные показатели эмиграции, в Турцию должно было уехать более трети всего крымскотатарского населения полуострова, что невозможно было не заметить. В-третьих, отток населения из России в Турцию после начала военных действий на Украине секретом ни для кого не является. По
информации РИА «Новости», ссылающегося на данные управления по миграции Турции, в прошлом году граждане России по выдаче видов на жительство заняли первое место среди иностранцев.
Схожая численность российских релокантов наблюдается и в других популярных у них странах. Так, в Армению за прошлый год
переехало 108-110 тысяч граждан России, в Грузию – 112 тысяч. Около 200 тысяч граждан РФ к сентябрю 2022 г.
перебрались в Казахстан. Все это свидетельствовало об очень значительных масштабах «антивоенной» эмиграции 2022 г. За прошлый год Россию, по
словам проректора Финансового университета при правительстве РФ Александра Сафонова, покинули около 800 тысяч человек. Поскольку часть из них выехали вместе с семьями, общее число релокантов, по-видимому, может составлять 1-1,5 млн человек.
Как показало исследование «Тренды на рынке труда–2023», проведенное компаниями «Яков и Партнёры» и hh.ru, около 62% релокантов (около 300 тыс. человек) готовы вернуться. Большинство из них проживает в странах бывшего СССР – Грузии, Армении, Казахстане, Узбекистане и Киргизии, а из зарубежных государств – в Таиланде.
Массовая эмиграция 2022-2023 гг. и стала причиной появления в России института репатриации. Правда, пока в проекте. В конце июня на правительственном сайте правовой информации был
опубликован проект указа президента РФ о внесении изменений в нормативно-правовые акты, касающиеся долгосрочной иммиграции в Россию. В соответствии с ним в госпрограмму содействия переселению соотечественников вводится новое понятие – репатриант, ранее в российском праве отсутствовавшее.
Под репатриантом в проекте указа понимается «
соотечественник, изъявивший желание переселиться в Российскую Федерацию». К ним относятся четыре категории потенциальных переселенцев: 1) граждане РФ, постоянно проживавшие за рубежом на 24 февраля 2022 года; 2) бывшие граждане Российской Федерации; 3) родившиеся или постоянно проживавшие на территории РСФСР и состоявшие в прошлом в гражданстве бывшего СССР; 4) имеющие родственников по прямой восходящей линии, которые родились или постоянно проживали в РСФСР, Российской империи или СССР в пределах границ РФ и имели соответствующее гражданство.
Главным критерием отнесения к репатриантам, таким образом, является наличие в прошлом или настоящем у самих претендентов либо же их родственников по прямой линии российского, советского гражданства или же подданства Российской империи. Но касается это не всей территории этих государств, а лишь тех земель, которые находятся в пределах современных государственных границ России.
Тем самым статус репатрианта кардинально отличается от соотечественника, определение которого сформулировано в законе довольно расплывчато. В действующей редакции закона «О государственной политике в отношении соотечественников за рубежом» 1999 г. под ними, помимо постоянно проживающих за рубежом граждан России,
понимаются также проживающие вне пределов страны лица и их потомки, «
относящиеся, как правило, к народам, исторически проживающим на территории РФ, а также сделавшие свободный выбор в пользу духовной, культурной и правовой связи с РФ лица, чьи родственники по прямой восходящей линии ранее проживали на территории Российской Федерации».
Что следует понимать под народами, исторически проживающими на территории РФ, а также свободным выбором в пользу связи с Россией, закон не поясняет. Большинство народов Средней Азии, за исключением казахов, исторически в границах современной России не проживали и данному критерию не соответствуют. Зато в Российской империи были широко представлены, например, немцы, которые массово переселялись на ее территорию со второй половины XVIII века. Однако представители коренного населения стран Средней Азии сегодня участвуют в программе переселения соотечественников гораздо более широко, чем немцы. И происходит это потому, что к числу соотечественников закон также относит бывших граждан СССР, проживающих на территории ранее входивших в его состав союзных республик. Немцы же попадают под другой признак соотечественника – выходцы из Российской империи, СССР и современной РФ, получившие иностранное гражданство. Но пользоваться им не спешат.
Такое определение делает круг потенциальных претендентов на статус соотечественника очень широким, что уже привело к
доминированию среди участников программы переселения выходцев из среднеазиатских государств СНГ.
Понятие репатрианта выглядит гораздо более четким и конкретным. Его переселение на территорию РФ будет происходить в рамках той же госпрограммы переселения соотечественников. Однако в качестве места жительства он может выбрать любой регион. Одновременно с заявлением об участии в программе репатриант подает заявление о выдаче вида на жительство, а решение о предоставлении статуса участника программы принимается местными органами МВД без согласования с региональными властями. На репатрианта не распространяются требования 27-го
пункта программы, требующего соответствовать критериям региональной программы переселения. То есть согласовывать с региональными властями переселение во все без исключения регионы РФ не требуется, и выбрать репатриант может любой из них, включая Москву и С.-Петербург, которые сейчас в программе не участвуют. Не требуется репатриантам предоставлять и документы о владении ими русским языком.
Но при этом и предусмотренные для соотечественников выплаты, такие как компенсация затрат на переезд, оформление документов, подъемные (240 тыс. на главу и 120 тыс. руб. на каждого члена семьи в регионах Дальнего Востока и соответственно 20 и 10 тыс. на остальной территории России), ежемесячное пособие при отсутствии работы проектом указа для репатриантов не предусмотрены. Они имеют право на компенсацию расходов, связанных с оформлением документов на переезд, – консульского сбора, расходов на оформление визы, заявления о виде на жительство и госпошлины за оформление документов переселенцев. Кроме того, они освобождаются от таможенных платежей на товары личного пользования, включая транспорт.
В целом главным преимуществом статуса репатрианта является упрощенное оформление документов на право въезда и проживания в РФ. К «антивоенной» эмиграции репатриация напрямую не привязана, поскольку релоканты российским гражданством и так располагают. Результативность же репатриации будет напрямую зависеть от тех госструктур, которые будут отвечать за работу с репатриантами.
