Власти Туркмении увлечены идеей превратить страну в энергетическую державу. Для этого они не только пытаются сохранить статус главного поставщика природного газа в Китай, но и не оставляют надежд наладить экспорт топлива в Европу и Южную Азию.«Лёгкие деньги», которые приносят с собой добыча и экспорт сырьевых товаров, нередко порождают иллюзию могущества и быстрого решения как внутренних, так и внешних проблем. Этот самообман рано или поздно раскрывается, напоминая, что на столь шатком фундаменте, не укреплённом высокотехнологичными отраслями, трудно построить долгосрочное развитие страны. Однако искушению поддаются всё новые государства, если, конечно, природа наделила их востребованными для мировой экономики ресурсами.
Пример такой самоуверенности демонстрирует Туркмения. Открытые в советское время месторождения нефти и газа вместе с проложенными тогда же трубопроводами позволили её руководству править, практически не прилагая усилий. Внедрённая модель предполагала, что за нефте- и газодоллары можно купить за рубежом абсолютно всё, а потому многие другие отрасли довольно диверсифицированной до 1991 года экономики пришли в упадок. Среди них — производство стекла, шёлковых тканей, нефтяных насосов, промышленных вентиляторов и другой продукции машиностроения и т.д.
В итоге даже нефтегазовая промышленность в технологическом плане почти полностью зависит от импорта, а колебания мировых цен на углеводороды подорвали устойчивость туркменской экономики. Вопреки мифу о процветании, республика занимает последние места среди постсоветских стран по социально-экономическим показателям. Но каких бы то ни было заметных изменений в государственной стратегии не происходит. Ашхабад по-прежнему ориентирован на продажу углеводородных ресурсов, прежде всего природного газа. Вот только возможности для экспорта сильно ограничены.
Как сообщило недавно внешнеполитическое ведомство Туркмении, республика продолжает сотрудничество с европейскими партнёрами по вопросу строительства Транскаспийского трубопровода. По нему «голубое топливо» должно поступать в Азербайджан, где вольётся в уже существующую инфраструктуру Трансанатолийского (TANAP) и Трансадриатического (TAP) газопроводов. Как утверждается, это позволит поставлять на рынки ЕС до 30 миллиардов кубометров газа ежегодно. Сославшись на принятую в 2018 году конвенцию о статусе Каспийского моря, МИД Туркмении заявил, что проект обоснован с точки зрения международного права. Как добавили дипломаты, «каких-то политических, экономических, финансовых факторов, препятствующих осуществлению строительства газопровода, не существует».
В действительности реализация проекта, в рамках которого представители Баку и Ашхабада провели в прошлом и начале нынешнего года серию встреч, застопорилась. Среди причин — ограниченные возможности TANAP и TAP по транспортировке дополнительных объёмов газа, а главное, отсутствие источников финансирования. На это откровенно указал президент Азербайджана Ильхам Алиев, напомнивший, что европейские банки прекратили финансирование проектов по ископаемому топливу. «Поэтому будет сложно привлечь значительные денежные средства для этого», — констатировал он в конце июля.
Тем не менее в Ашхабаде не оставляют надежд, чему способствуют такие события, как визит президента Венгрии Виктора Орбана. Посетив республику, он заявил о заинтересованности в выходе Туркмении на европейский энергетический рынок и предложил посреднические услуги. Также в Будапеште призвали Брюссель ратифицировать подписанное ещё в 1998 году соглашение о партнёрстве между ЕС и Туркменией.
Другим масштабным проектом по экспорту углеводородов из республики является газопровод ТАПИ, предусматривающий поставку сырья в Афганистан, Пакистан и Индию. Его реализация обсуждается как минимум два десятилетия, однако в дело вмешиваются всё новые и новые препятствия. Сначала от проекта отстранилась Индия, затем произошла смена власти в Афганистане. Хотя талибы* обещают обеспечить безопасность трубопровода, его прокладка приостановлена. В июне правительства Туркмении и Пакистана, правда, договорились создать координационный комитет для ускорения работ, но с мёртвой точки инициатива пока не сдвинулась.
Таким образом, у Ашхабада остаются только два варианта поставок. Первый — в Россию, впрочем, не отличается стабильностью. Достигнув рекордного объёма в 10 миллиардов кубометров в 2021 году, в следующем, 2022-м экспорт снизился до 5 миллиардов. Столько же топлива «Газпром» планирует закупить в Туркмении в нынешнем году.
Второе направление — китайское — является настоящим спасением для республики. За прошлый год в КНР было направлено 34 миллиарда кубометров по трём веткам газопровода. На сегодняшний день Ашхабад занимает первое место среди поставщиков трубопроводного газа Пекину, но останавливаться на этом стороны не хотят. В начале года они наконец пришли к согласию по поводу строительства четвёртого газопровода — так называемой ветки D. Стартуя на востоке Туркмении, на месторождении Галкыныш, она должна пройти по территориям Таджикистана и Киргизии. Пропускная способность трубопровода — 30 миллиардов кубометров. Другими словами, Ашхабад может практически удвоить поставки.
Подобный «куш» заставляет туркменские власти ревновать к потенциальным конкурентам. Таковых они разглядели в лице России, открыто заявив о своих претензиях. Поводом стало высказывание директора департамента экономического сотрудничества российского МИД Дмитрия Биричевского. В одном из интервью дипломат рассказал о перспективах «газового союза» Москвы, Ташкента и Астаны, отметив, что он может быть расширен за счёт других стран, которые, по его словам, уже проявляют к этому интерес.
Сообщение наложилось на давно циркулирующие слухи (в том числе в российских СМИ) о том, что Москва не против наладить поставки своего газа в Китай через территорию Центральной Азии. Некоторые основания у таких предположений есть. Упомянутые выше три ветки газопровода в КНР заполняются не только туркменским, но и — в меньших объёмах — узбекским и казахстанским топливом. За последний год вклад этих двух республик сильно сократился, что связано с уменьшением добычи и ростом внутреннего потребления. В Узбекистане дефицит даже привёл к острому энергетическому кризису. Это-то и вызвало заключение контрактов на импорт сырья из России. Ряд источников, однако, утверждают, что этим дело не ограничится и российский газ может занять место узбекского и казахстанского в существующих газопроводах.
Каково отношение к такой перспективе Ашхабада показало заявление зампредседателя госконцерна «Туркменгаз» Мырада Арчаева, размещённое на сайте МИД. По словам чиновника, три республики региона сотрудничают в поставках газа Пекину, опираясь на «чётко согласованные объёмы, сроки, экономические и технические параметры». «Источников газа из других стран… не предусмотрено, и в существующую схему распределения объёмов газа, поставляемого в Китай, планы по расширению состава участников… не входят», — заявил Арчаев. Он добавил, что любые изменения требуют предварительного согласования со всеми участниками проекта. «Между тем никаких консультаций с Туркменией по этому поводу не проводилось. Такой подход… непонятен и неприемлем, и рассматривается нашей страной как не соответствующий нормам международного права», — подчеркнул представитель «Туркменгаза».
Даже если Ашхабаду удастся в обозримом будущем сохранить статус региональной энергетической державы, от потрясений это его вряд ли убережёт. На сырьевом поле слишком много игроков, некоторые из которых влиятельнее и опытнее Туркмении, а менять структуру своей экономики власти республики пока не собираются.
*«Талибан» — организация, запрещённая в РФ и РК.
