Вот уже около двух десятилетий сменяющие друг друга администрации США, деловые круги и американское экспертное сообщество уделяют пристальное внимание центральноазиатскому региону, объявив его стратегически важным для долгосрочных внешнеполитических интересов Вашингтона. Одним из оснований внедрения в регион была выдвинута концепция «Большой Центральной Азии», в которую, помимо пяти новых независимых государств Центральной Азии, входили бы и другие, лояльные США азиатские государства, тем самым отдаляя бывшие советские республики Центральной Азии от России.
Проекция стратегических интересов США в центральноазиатский регион впервые была четко зафиксирована в апреле 1997 г. в специальном докладе, направленном в Конгресс Государственным департаментом США. В документе указывалось, что США, будучи крупнейшим в мире потребителем энергоносителей, заинтересованы в «расширении и диверсификации» мировых энергетических ресурсов. Более того, констатировалось, что по своему характеру американские интересы в этом регионе носят не только экономический, но и стратегический характер, т.к. «проблема непосредственно касается обеспечения безопасности Запада». В течение 1998–2005 гг. США выделили странам региона в качестве помощи 1 млрд долл. – значительную сумму для столь отдаленных от Америки стран.
Совершенно очевидно, что США стремятся не допустить восстановления стратегического присутствия России на этой территории, а также создания политического союза между Москвой, Пекином и Тегераном. Немаловажным остается и то, что для США Центральная Азия служит стратегически важным плацдармом на случай эвентуальной конфронтации США с Россией и Китаем в регионе.
В то же время, как представляется (и об этом пишут многие западные политологи), США необходимо сотрудничество с Россией для предотвращения дестабилизации в Евразии. США рассматривают Центральную Азию как часть более широких геополитических конструкций, представленных в различных стратегических концепциях: Балто-Черноморско-Каспийский демократический союз, Большой Ближний Восток (ББВ), Большая Центральная Азия (БЦА) и т.п. Вместе с тем, по мнению специалистов, любая форма американо-российской конфронтации угрожает расколом Центральной Азии.
Заместитель Государственного секретаря США Бернс в одном из программных заявлений на центральноазиатскую тему сформулировал «экспортную» версию политики Вашингтона в регионе. В частности, было заявлено, что «Соединенные Штаты чрезвычайно заинтересованы в стабильности, процветании, укреплении безопасности, политической и экономической модернизации Центральной Азии и стремятся к сотрудничеству с правительствами и народами региона ради достижения этих целей».
В своей центральноазиатской политике США имеют в виду делать акцент, прежде всего, на всестороннем развитии энергетических ресурсов Центральной Азии, которые должны стать фактором стабильности и предсказуемости в глобальной экономике, обеспечивая разнообразие источников, рынков и транзитных путей доставки энергоносителей, в то же самое время открывая новые экономические перспективы перед самим регионом.
Американские дипломаты утверждают, что в странах Центральной Азии пробудился интерес к укреплению связей и расширению практического сотрудничества с США. Прилагаются усилия по выстраиванию механизмов развития отношений на высоком уровне с каждой из стран Центральной Азии на основе структурированного диалога, в рамках регионального партнерства.
В каждом из этих двусторонних диалогов и в масштабах всего региона можно выделить четыре основных взаимосвязанных элемента: энергетика, экономическая и политическая модернизация, безопасность и контакты между людьми. Как утверждается в американских программных документах: «мы намерены добиваться прогресса в отношениях со странами Центральной Азии по всем четырем направлениям. Мы понимаем, что позитивные шаги в одной области ускоряют прогресс в других областях, что разумная энергетическая политика служит залогом долгосрочного экономического процветания, другой опорой которого является укрепление принципа власти закона. Более здоровым и процветающим обществам легче обеспечивать свою собственную безопасность и вносить вклад в укрепление региональной безопасности. И точно таким же образом успешная борьба с группами воинствующих экстремистов создает возможности для становления современных экономических и политических институтов. А расширение людских обменов между нами высвечивает тот факт, что прочные отношения проистекают не только от межправительственных связей, но также от связей между отдельными людьми и обществами». [Более подробно см. статью заместителя Государственного секретаря по политическим вопросам США Бернса, опубликованную на сайте Госдепа США 12.10.2009 г.]
Занимаясь приведением в порядок своих собственных финансов, США также побуждают партнеров в регионе к принятию стратегий диверсификации экономики и обеспечения устойчивого роста, в частности, путем интеграции национальных экономик в систему глобальной торговли.
Во время очередной поездки американских представителей по Центральной Азии былa достигнута договоренность активизировать существующие торговые механизмы, в том числе рамочное соглашение о развитии торговли и инвестиций (TIFA). TIFA открывает возможность разработать совместные стратегии в поддержку торговли, инвестиций, развития и регионального сотрудничества. Это соглашение обладает достаточной гибкостью, чтобы стать форматом обсуждения любых актуальных вопросов и принимать по ним конкретные решения. В рамках TIFA имеется в виду предпринять шаги для снижения торговых барьеров и либерализации рынков.
Но центральным элементом стратегии США в Центральной Азии была и остается энергетическая составляющая. Задействован целый ряд трубопроводных проектов, в т.ч. расширение Каспийского трубопроводного консорциума и осуществление проекта «Казахстанская каспийская транспортная система», которые сулят увеличение объема поставок нефти с каспийских месторождений на мировые рынки (в основном, в обход России).
США также работают с Туркменией в направлении наращивания добычи природного газа, имея в виду, что он будет транспортироваться по транскаспийской магистрали. Недавнее подписание Межправительственного соглашения по проекту Nabucco явилось новым этапом открытия дополнительного коридора для поставок в Европу природного газа, в том числе и туркменского. Американские стратеги исходят из того, что для того чтобы «Южный коридор» стал реальностью, необходимо достичь прогресса в вопросах ценообразования на газ, транзита и всех прочих, еще не разрешенных проблемах.
Соединенные Штаты также намерены продолжать оказывать техническую помощь в целях стимулирования торговых потоков и улучшения делового климата в масштабах всего региона. В сентябре 2012 г. Группа Всемирного банка включила Киргизию и Таджикистан в первую десятку стран, добившихся наибольших успехов в проведении реформ, которые облегчают предпринимателям создание и расширение предприятий. Агентство США по международному развитию установило партнерские отношения со странами Центральной Азии в упорядочении процедур регистрации компаний и таможенного досмотра, совершенствовании банковских услуг и укреплении правовой и регулятивной базы как залога повышения конкурентоспособности частного сектора. Эти программы позволяют фирмам снижать свои операционные издержки и создают более прозрачную среду для деятельности коммерческих предприятий. Ключевым условием успеха, как считают американские эксперты, в этом направлении является борьба с коррупцией. Оганизация Transparency International отметила в своем докладе , что в Центральной Азии пока не развиты действенное гражданское общество и независимые средства массовой информации, способные помогать правительствам в борьбе с коррупцией.
Другим немаловажным звеном американской политики в регионе стало формирование новой сети трубопроводов и торгово-транспортных коммуникаций по линии Восток — Запад (проект ТRАСЕСА). Американцы не скрывали, что одна из главных причин провозглашения такой стратегии состояла в стремлении изолировать Иран, отношение к которому в Вашингтоне заметно ужесточилось. Однако предложенная Вашингтоном новая конфигурация трубопроводов и коммуникаций наносила ущерб экономическим интересам не только Ирана, но и России. Во-первых, эти трубопроводы (Баку — Джейхан и Транскаспийский) обходили бы стороной не только Иран, но и Россию, через территорию которой пока осуществляется транзит большей части каспийских энергоносителей на европейский и мировой рынок. Во-вторых, Россия является одним из ключевых участников коридора Север — Юг и весьма заинтересована в развитии как этого коридора, так и двустороннего сотрудничества с Ираном. Более того, реалистические оценки масштабов энергоресурсов Каспия, себестоимости их разработки и транспортировки делали далеко не бесспорной их значимость с точки зрения энергетической безопасности США, по крайней мере — в обозримом будущем. Коммерческая привлекательность новых трубопроводов также была более чем сомнительна. Все это, особенно в сочетании с передачей Совету национальной безопасности и Государственному департаменту США (а не Министерству торговли и энергетики) функций кураторов каспийских энергопроектов, не могло не создать впечатления, что лозунги борьбы против монополизма и за диверсификацию маршрутов транспортировки энергоносителей и коммуникаций служат лишь прикрытием политики экономического вытеснения России из региона и затруднения сотрудничества Москвы с Тегераном.
По словам помощника Госсекретаря США по вопросам Центральной Азии Блэйка, основной интерес, с точки зрения американцев, – это привнести экономическую и политическую стабильность в этот регион. И есть надежда, что Центральная Азия, развивая свой экономический потенциал, сможет самостоятельно себя профинансировать. Роль же Запада в этих процессах ожидается небольшая. По мнению Блэйка, внешняя экономическая помощь – это «второстепенный фактор». При этом роль США как донора остается весьма ограниченной. «Но вот, например, Китай в целях добычи запасов меди, по мнению американских аналитиков, был бы готов финансировать строительство железной дороги из Афганистана до Шинжана. Индия же планирует спонсировать строительство железной дороги от Персидского залива через Иран до Афганистана. Ни в одном из этих проектов Америка не принимает участия. Основная же забота Америки – это создать гармоничные отношения, и быть оплотом в сфере безопасности», – заключил Блэйк.
Делая упор на проблемах безопасности и стабильности в регионе, американские дипломаты указывают, что с учетом сложности политической и социально-экономической обстановки внутри стран региона, у США недостаточно возможностей для достижения успеха. Но если брать в расчет необходимость внешней силы для обеспечения стабильности и интеграции региона, то США – единственная сила, способная это гарантировать. Если США и не могут гарантировать стабильность с помощью военного присутствия, то могут это сделать с помощью дипломатии.
Соединенные Штаты, как регулярно заявляется на правительственном уровне, являются активным сторонником выстраивания в регионе современных политических институтов. В официальных публикациях утверждается, что Соединенные Штаты предоставляют техническую помощь и обучение для создания активно действующей сети неправительственных организаций, повышения потенциала судебных структур, а также развития местных органов власти в Центральной Азии. Выделяемые США средства, заявляют американские официальные лица, направляются на профессиональную подготовку журналистов и обучение основам гражданственности более чем 130 000 учащихся в Казахстане, Киргизии и Таджикистане. Поясняется, что такие программы ведут к большей подотчетности и прозрачности правительства. Это, в свою очередь, как предполагается, приведет к росту инвестиций и дальнейшему процветанию, которое коренным образом «соответствует интересам американских друзей в Центральной Азии и во всем мире».
Как подчеркивается в американской стратегии для Центральной Азии, еще одним важнейшим фактором, способствующим росту внутри- и межрегиональной торговли и инвестиций является сфера безопасности, в которой Соединенные Штаты якобы нашли серьезных союзников в Центральной Азии. Центральноазиатские государства наладили многогранные отношения в сфере безопасности со своими соседями, а также в рамках программы НАТО «Партнерство ради мира», включая подготовку и проведение совместных мероприятий по борьбе с терроризмом, поддержанию мира и борьбе с наркотиками. Планируется создание автономного центральноазиатского координационного центра по борьбе с наркотрафиком при самом активном участии в его деятельности Соединенных Штатов.
Американская администрация исходит из того, что наращивание потенциала Афганистана в борьбе с наркотиками и противостоянии терроризму при одновременном обеспечении безопасной обстановки внутри страны является одним из главных приоритетов для США. Официально выражается благодарность центральноазиатским государствам за содействие усилиям коалиции в Афганистане. При этом указывается на оказываемую ими помощь в поставках Кабулу электроэнергии, продовольствия и медикаментов, строительстве школ и больниц. В заявлениях американских представителей особо оцениваются усилия американских партнеров в Центральной Азии в транзите военных грузов через регион для снабжения войск коалиции в Афганистане. Большим потенциалом обладает Северная сеть снабжения, прежде всего в плане улучшения транспортной инфраструктуры и стимулирования торговых маршрутов, связывающих Центральную и Южную Азию, что окажет долгосрочное стабилизирующее воздействие на экономику.
Подчеркивается, что важным фактором центральноазиатской стратегии США считаются развитие коммуникаций и контакты между людьми – одной из самых важных функций, которую выполнял древний Великий путь, служивший проводником культуры. Эта концепция, как утверждают многие европейские политологи, остается актуальной и сегодня.
При этом подчеркивается, что каждый год правительство США организует поездки сотен студентов, преподавателей, журналистов, художников и спортсменов из стран Центральной Азии и Афганистана в Америку. За один только 2011 год более 290 молодых лидеров региона приняли участие в проводимых под эгидой правительства США программах культурно-образовательного обмена. Начиная с 1993 года, американское правительство также направило более 2300 добровольцев Корпуса мира в Казахстан, Киргизию и Туркмению.
Следует обратить внимание на американские оценки российской политики в регионе: утверждается, что российская политика принципиально не стремится к осуществлению региональных системных изменений, причем главные побудительные причины и цели Москвы в Центральной Азии рассматриваются как желание сохранить статус-кво. Согласно американским политологам, Россия стремится максимально защитить свои интересы в ad hoc ситуациях, независимо от перспективы местных режимов.
Выразителем точки зрения о том, что США следует покинуть регион, сэкономив десятки миллиардов долларов, условно можно считать Дэниела В. Дрезнера (Daniel W. Drezner) – обозревателя «Foreign Policy», который в своей статье «Отказ от Большой игры» тезисно изложил свои основные аргументы:
• запуск трубопровода Баку-Джейхан не усилил позиции США: Казахстан и Туркмения вообще не стали к нему подключаться;
• политика «перезагрузки» «сдала» Москве все постсоветские государства региона. Это вылилось впоследствии в дестабилизацию в Киргизии, медленный отход от проамериканской ориентации правительства в Азербайджане. Поэтому не стоит обманывать самих себя: регион и так уже оставлен;
• потепление в отношении Вашингтона к президенту Узбекистана Исламу Каримову (которого до этого считали самым недемократичным из среднеазиатских лидеров) свидетельствует о слабости администрации Барака Обамы;
• стоит оставить Центральную Азию России и Китаю. В борьбе за этот проблемный регион эти «империи» сломают себе не один зуб. При этом полной гегемонии какой-то одной страны достигнуть все равно не удастся;
• политическая автономия среднеазиатских государств сейчас находится вне всякой опасности, и в этом состоит главная заслуга США на данном этапе.
Обозреватель, как бы суммируя свои высказывания, уверенно заявляет: «Центральная Азия находится так далеко от Соединенных Штатов, как только возможно – если есть на свете регион, где США следовало бы уменьшить свое присутствие, то это он и есть».
Иная точка зрения представлена коллегой Дэниела Дрезнера по «Foreign Policy» Стивом Ливайном (Steve LeVine). Он утверждает, что:
• когда-то, в далеком 1988 году, в Вашингтоне уже решили, что борьба за Центральную Азию выиграна и махнули рукой на Афганистан с Пакистаном, а потом пришлось возвращаться, неся чувствительные потери. Так и в этот раз есть большая опасность ошибиться, преждевременно отказавшись от претензий в Центральной Азии;
• китайско-российское соперничество не будет играть той же уравновешивающей роли, как это делает присутствие США. В результате от этого пострадают все;
• Вашингтону лучше постараться приобрести как минимум восемь союзников США в регионе, чем оставлять их своим потенциальным соперникам;
• насчет отдаленности региона от Штатов, Стив Ливайн возражает, что «…от узбекского города Термез до северной столицы Афганистана Мазари-Шариф всего 57 миль, и еще 189 миль до Кабула… Или посмотрите на столицу Азербайджана Баку, который находится в 338 милях от Тегерана. Столица Казахстана расположена в 537 милях от столицы западного Китая Урумчи. Все эти страны связаны с основными интересами США».
И, наконец, третью точку зрения высказывает политический обозреватель «The New York Times» Томас Фридман (Thomas L. Friedman) в статье под названием «Большая двойная игра». Он считает, что:
• Америке приходится воевать с Афганистаном и Ираком, понимая, что главные ее враги – это Пакистан и Саудовская Аравия. (Именно там, якобы, был разработан теракт 11 сентября 2001 года). Но ударить по ним нельзя (у Исламабада есть атомное оружие, у Эр-Рияда – много нефти). Поэтому решили их ослабить действиями в Афганистане и Ираке;
• построив демократическое общество в Афганистане и Ираке, американцы смогли бы изменить режимы и в Пакистане, и в Саудовской Аравии. Это позволило бы взять под контроль региональное ядерное оружие. Теперь США надо не допустить окончательного скатывания столь взрывоопасного района в радикальный исламизм. Для этого придется нести жертвы, поддерживая нефтедобычу в Саудовской Аравии, передавая оружие Пакистану. В качестве выхода видится лишь сокращение присутствия в Афганистане и ограничения в закупках саудовской нефти, чтобы «…можно было не давать столько денег ненавидящим нас людям, и чтобы экономические и политические реформы стали для них необходимостью, а не развлечением».
В целом же, следует признать, что военно-политическое присутствие США в Центральной Азии, не говоря уже о действиях американцев и сил коалиции в Афганистане, по большому счету, видимо, не противоречат долгосрочным интересам России в регионе. Да и вряд ли у нее нашлись бы необходимые ресурсы, чтобы переиграть Вашингтон. США достаточно прочно обосновались в регионе, а у России нет реальных возможностей их переиграть.
Для полноты картины надо добавить и тот аргумент, что местные элиты отнюдь не отличаются безупречной лояльностью к Москве, проводят двойную игру, и с готовностью принимают помощь от США и их западных партнеров, оплачивая эту их «щедрость» уступками политического и военного характера, зачастую вопреки российским позициям.
Кроме того, вне зависимости от истинных, в т.ч. антироссийских устремлений американской дипломатии, деятельность США в регионе объективно способствует стабильности в Центральной Азии, в т.ч. урегулированию межэтнических противоречий, а это не может не отвечать интересам России.
Нельзя, видимо, сбрасывать со счетов и очевидную возможность использования американского присутствия в регионе для сдерживания экспансии Китая в Центральную Азию.
Следовало бы, как представляется, искать с США некий modus operandi, открывающий перспективу двум державам мирно сосуществовать на центральноазиатском геополитическом пространстве, договариваться о совместных проектах, создавать в этих целях совместные координирующие органы и проводить скоординированную политику стабилизации региона.
